«Не, туда не поедем, там украинцы стоят» - очень странно слышать подобную фразу от Владимира. Пожилой таксист явно симпатизирует Киеву и сильно недолюбливает ополченцев. Однако, ехать по дороге, перекрытой блокпостом украинской нацгвардии отговаривает. «Не очень они там любезные. Все рюкзаки и сумки потрошат, могут и на землю положить» - ругается он на тех, кого еще месяц назад ждал как освободителей.

Все переменилось после налета самолетов украинской ВВС на здание ОГА (областной государственной администрации) Луганска. Те, кто верил Киеву и ждал «своих», будто протрезвели. Виной тому даже не сам авиаудар, унесший жизни 13 гражданских, а реакция Киева - «боевики сами себя подорвали из ПЗРК» сообщили официальные украинские СМИ и либеральные российские блогеры. Пожалуй, нет луганчанина, который не плюнул бы в сторону Киева после этого заявления.

Тогда, при авиаударе погиб патриот Украины, руководитель военно-патриотической организации Александр Гизай. Его очень уважали в городе, он занимался патриотическим воспитанием трудных подростков, превращал вчерашних наркоманов и начинающих бандитов в законопослушных и здоровых молодых людей. После провозглашения в городе Луганской народной республики, Гизай занял позицию миротворца ­ помогал украинским военным и ополченцам-сепаратистам мирно выходить из конфликтых ситуаций, а его воспитанники продолжали носить форму с шевроном в виде украинского флага на рукавах. Он был живым символом того, что даже в конфликтах такого уровня можно и нужно оставаться человеком. Гизай был убит возле здания ОГА Луганска, при взрыве одного из НУРСов (неуправляемых реактивных снарядов), выпущенных с самолетов ВВС Украины по жилым кварталам города.

Проверять никто не приедет

Через пару дней, недалеко от центра Луганска, возле воинской части №3035, всю ночь громыхали выстрелы. Длинные очереди сменяли короткие, крупнокалиберные пулеметы перебивали автоматные очереди, а иногда ухал гранатомет. Бегавшие по улицам ополченцы нервно кричали, что идет настоящий штурм украинских казарм, советовали гражданским уходить подальше, потому что – «бой очень жестокий!».

Казалось, что поутру мы обнуражим руины казарм и складов, а количество убитых и раненых перевалит за сотню. Я и другие журналисты решили проверить, что происходит, подобрались к месту боя и увидели, что пострадало лишь пара окон и двери в сторожке на КПП. Весь бой был инсценировкой – стреляли преимущественно в воздух, чтоб давно решивший сдаться ополчению командир части мог отрапортовать в Киев: «в ходе неравного затяжного боя... были вынуждены оставить занимаемые позиции...» проверять все равно никто не приедет.

С другой стороны, может и к лучшему, что настоящего боя не было, вдоль забора этой воинской части стоят три многоквартирных жилых дома. В случае настоящего штурма, убитых и раненых среди их жильцов были бы десятки.

Трагикомедия, абсурд и смерть

Это не война, это какой-то гротеск, фарс, трагедия и бардак в одном флаконе. Эта мысль впервые приходит в голову уже на второй день после приезда в Донецк или Луганск.

Вроде бы введен режим анти-террористической операции, но украинские военные с террористами борются очень своеобразно. Утюжат из всех видов оружия Славянск, ну, как утюжат, постреливают с ленцой, но ежедневно. При этом, никаких активных действий в Луганске и Донецке не предпринимают. Хотя могли бы. Правительство Донецкой народной республики практически не контролирует ситуацию в городе и в области. Охраняются первые лица сепаратистов плохо. За собственной безопасностью не следят. Ездят на одних и тех же машинах по одним и тем же маршрутам каждый день. Выступают на малолюдных митингах без бронежилетов и какого-либо прикрытия. Посты на крышах высотных зданий вокруг ОГА Донецка не установлены. Что при таком разгильдяйстве сепаратистов мешает украинским силовикам отрядить диверсионную группу и уничтожить разом всех главарей ДНР – непонятно. Но до сих пор ни одной попытки не было.

Какую роль во всем этом конфликте играет российская армия – тоже не ясно. Вроде бы помогает сепаратистам, а вроде бы и нет. «Вежливый зеленый человечек» - российский десантник, которого я в марте фотографировал в Крыму, где он стоял в оцеплении вокруг одной из украинских военных баз, оказывается среди убитых сепаратистов в грузовике возле аэропорта Донецка. Вроде бы он после Крыма демобилизовался, а сюда приехал добровольцем. Как на самом деле, черт его знает.

При этом российские пограничники задерживают с десяток сепаратистов, совершавших ночной налет на украинский блокпост, сбившихся при отступлении с дороги и забравшихся метров на сто на территорию России.

А на следующее утро возле другого блокпоста, который ночью тоже атаковали сепаратисты, находишь десятки гильз от патронов к АК-100, который стоит на вооружении только у нашей армии.

Или другой пример. Иду по Донецку, встречаю за один день несколько московских знакомых.

– А ты тут какими судьбами? – спрашиваю.

– Да я тут советник/помощник/секретарь правительства..

В Донецке никого не удивляет, когда журналисты уважаемых российских изданий отправляются в разгромленный гипермаркет МЕТРО делать историю про мародеров, а возвращаются оттуда заполночь, накачанные элитным алкоголем. И они сами этого не стесняются.

Русские националисты и откровенные нацисты-баркашовцы воюют рука-об-руку с чеченцами и осетинами, называют отряды ДНР «русской православной армией» и взахлеб рассказывают страшилки про кровавый «Правый Сектор», которого, во-первых, здесь нет, а во-вторых, который идеологически должен быть им куда ближе братьев по оружию с кавказских гор.

Суровые вооруженные чеченцы командуют отделениями местных жителей, записавшихся в армию ДНР. Причем командуют жестко. Местные стараются «чехов» не злить. Именно чеченские подразделения держали оборону возле аэропорта Донецка, именно они понесли основные потери, когда украинская армия предприняла пока единственную полноценную атаку в городе. Поэтому чеченцы в холодной ярости. Откуда они тут взялись? Сами не отвечают, но форма на них российская, экипировка и вооружение – отличные, такого у местных боевиков просто нет. Многие донетчане уверены, что их прислал лично Кадыров. Сам Кадыров отнекивается, говорит, что в ДНР находятся всего несколько добровольцев.

Веры больше нет

Теперь здесь не верят никому. И на вопрос «кому вы симпатизируете?», отвечают кратко: «Богу».

Я не встречал ни одного жителя Луганска, который верил бы в будущее ЛНР, но вялотякущая война приняла самые сложные и страшные формы – теперь здесь уже никто не верит и в светлое украинское будущее. Единственное, что остается – уезжать.

Уезжать потому что страшно, опасно, непонятно. Война между лживыми и непредсказуемыми «своими» из Киева и агрессивными, жадными и вороватыми пришлыми из России и местных деревень всем надоела. Победителей в ней не будет. Вот и уезжают жители Луганска, Донецка и других городов.

«Может к осени разрешится», – вздыхают местные и собирают вещи. Едут кто куда – у кого родственники в России, у кого на Украине. Говорить об огромном потоке беженцев в РФ, верить картинке российского телевидения тоже не приходится – например, на пограничном пункте возле села Изварино, количество покидающих Украину пусть и увеличилось, но ненамного. Уж явно не повод, чтоб вводить ЧС в сопредельной Ростовской области. По крайней мере, разбитый неподалеку от Червонопартизанского пограничного пункта палаточный лагерь МЧС для беженцев стоит пустым. На присвоение статуса беженцев подают единицы – никто не хочет отказываться от имущества на Украине (а закон этого требует). Общее желание гражданского населения – скорейшее завершение боевых действий и установление понятной, законной и жесткой власти, которая наведет порядок, разгонит или посадит под замок выползших из сел и пригородов уголовников, пьяниц и молодых гопников, выдающих себя за бойцов ДНР, ЛНР или национальной гвардии Украины.