25 сентября 2014 года в Абхазии состоится инаугурация Рауля Хаджимба, выигравшего досрочные президентские выборы в этом частично признанном образовании.

Эту высоту вновь избранный глава республики взял с четвертой попытки. Десять лет назад он шел на выборы как преемник «отца-основателя» постсоветской Абхазии Владислава Ардзинбы. Однако, несмотря на поддержку Москвы и использование пресловутого административного ресурса, победу одержал его оппонент Сергей Багапш. 26 августа 2008 года именно Багапш будет во главе Абхазии, которая получит хотя и ограниченное, но международное признание своей независимости. В кампаниях 2009 и 2011 годов Хаджимба уже выступал в качестве оппозиционера. В выборах же 2014 года его амплуа вообще крайне сложно определить. Сама президентская гонка стала следствием массовых выступлений против третьего абхазского президента Александра Анкваба, приведших к его отставке. Хаджимба, как лидер оппозиционного «Форума народного единства» стоял во главе этих акций и стал, безусловно, их главным бенефициарием. Однако с момента ухода Анкваба и до дня проведения досрочных выборов прошло чуть менее трех месяцев, за которые «форумчане» уже начали «вхождение во власть».

Таким образом, на абхазский политический Олимп входит не дебютант, а многоопытный политик, успевший побывать и на вершинах власти, и в оппозиции, и в роли несостоявшегося преемника и лидера массового протеста, который некоторые публицисты даже окрестили «Майданом в субтропиках». Впрочем, это сравнение не выглядит корректным. В Абхазии, несмотря на серьезную внутреннюю конкуренцию (все выборы здесь, как правило, проходят в жесткой борьбе и тот же Хаджимба одержал победу в первом туре отнюдь не со среднеазиатским или северокавказским результатом, а с поддержкой в 50,57% голосов избирателей), всех ведущих политиков объединяет геополитический консенсус. Они выступают за всестороннее развитие связей с Россией, которую воспринимают как гаранта своего самоопределения. Но не самоопределения вообще, а самостоятельность от Грузии. Чтобы понять причину такого выбора, достаточно рассмотреть хотя бы цифры потерь, понесенных абхазским обществом во время 14-месячного вооруженного конфликта в начале 1990-х годов. По справедливому замечанию специалиста по непризнанным республикам, профессора Доннаки О'Бакхоина, «абхазы, небольшая этническая группа, потеряли 4% своего населения. Если соотносить это с масштабами США, то это составило бы 12 миллионов человек!»

Какие головоломки предстоит решать Раулю Хаджимбе? И с какими трудностями ему придется столкнуться?

Любая кампания в образованиях с оспоренным статусом имеет особое значение по сравнению с обычными выборами в странах, имеющих ооновскую прописку. Во-первых, это очередная демонстрация самого факта существования и политического развития такой республики. Во-вторых, они рассматриваются, как часть своеобразной конкуренции с «материнскими государствами», к которым непризнанные образования формально «приписаны». Досрочные выборы в Абхазии могли либо углубить политический кризис, вызванный недовольством предыдущим руководством и отставкой Александра Анкваба, а могли наметить пути для стабилизации и сглаживания имеющихся противоречий. Остроты ситуации добавляли «фоновые факторы». Украинский кризис усилил североатлантические и европейские устремления Грузии, которая подписала и ратифицировала Соглашение об Ассоциации с Евросоюзом. И в этом контексте любая осечка в Абхазии давала бы дополнительные козыри Тбилиси и его союзникам в доказательстве тезиса о политической несостоятельности бывшей автономии Грузинской ССР.

Раулю Хаджимбе и его команде удалось выиграть кампанию без эксцессов. С его приходом многие избиратели связывают надежды на минимизацию коррупции и повышение качества управления. В то же самое время стоит учитывать, что главный оппонент победителя избирательной гонки Аслан Бжания набрал чуть меньше 36% голосов. И многие из тех, кто голосовал в его лице за «старую власть», опасаются и передела сфер влияния, и выдавливания на обочину людей, которые в свое время значительно осложнили политическую карьеру Хаджимбе, заставив его дожидаться президентского триумфа целых десять лет. К тому же перед глазами у всех недавний пример Анкваба. Предшественник Хаджимбы также шел к своей цели почти два десятилетия. Пережив и «эмиграцию» в Москву, и роль «человека второго плана» на фоне Сергея Багапша. Но став первым номером, он прославился строительством «вертикали», которая в маленькой республике (испытывающей к тому же сильное воздействие неформальных механизмов принятия решений) привела к совсем не тем результатам, которые ожидали. И сегодня скептики опасаются того, что новый лидер начнет строить свой вариант «вертикали», в которой приоритет будет отдан людям, близким покойному Владиславу Ардзинбе и вновь избранному главе Абхазии. Однако при любом раскладе цифру 36 (количество голосов, поданных за главного оппонента) Раулю Хаджимбе надо будет держать в голове, чтобы не повторить путь своего предшественника.

Особая статья для любого абхазского руководителя — отношения с Россией. Вновь избранный президент уже заявил о готовности к углублению интеграции с Москвой в вопросах безопасности и экономического сотрудничества. Скорее всего, в скором времени появится новый двусторонний договор. Сегодня в Абхазии многие говорят, что последствием этого шага станет упрощение пограничного режима на реке Псоу (а, возможно, и исчезновение границы в ее нынешнем виде), а также более тесная интеграция военных систем РФ и Абхазии фактически в единое целое. В любом случае до публикации текста документа любые прогнозы следует делать осторожно.

«Изюминкой» российско-абхазских отношений является их асимметрия, а также противоречия между запросом Абхазии на национальную государственность (в отличие от Южной Осетии, ориентированной на вхождение в состав РФ) и растущей социально-экономической и военной зависимостью от России. В Сухуми опасаются углубления связей НАТО и Грузии и готовы делегировать Москве функции гарантии безопасности республики. Но в то же время здесь существуют опасения относительно либерализации земельного рынка и рынка недвижимости, а также проникновения российского крупного бизнеса. В доверительной беседе с автором этой колонки один абхазский предприниматель сказал в сердцах: «Это по нынешним меркам я чуть ли не олигарх, по сравнению с Абрамовичем или Усмановым — таксист».

Таким образом, перед вновь избранным главой Абхазии открывается перспектива для сложных и не исключено, что непопулярных решений. На этом пути ему придется задумываться и о сохранении гражданского единства, и о балансе между стабильностью и развитием, а также между стремлением к государственной самостоятельности, российскими гарантиями и финансовой поддержкой Москвы.