Падение давления

На болотах к востоку от Бремена на фоне неба вырисовывается силуэт буровой вышки. Это скважина «Фелькерсон-Норд Z4a». Здесь компания RWE Dea добывает природный газ с глубины около пяти тысяч метров. Металлоконструкцию венчает немецкий флаг. Но черно-красно-золотой триколор кажется неуместным: уже полтора месяца бывшее акционерное общество «Немецкая нефть» (Deutsche Erdol AG) принадлежит российскому мультимиллиардеру Михаилу Фридману. Он заплатил за богатую традициями компанию 5,1 млрд евро. Теперь он контролирует около 20% добычи природного газа и около четверти нефтедобычи Германии. На буровой платформе «Миттельплате» в Северном море, где находится крупнейшее углеводородное месторождение Германии, отныне музыку заказывает он. После заключения сделки в конце марта в Гамбурге Фридман констатировал, что приобрел «привлекательный портфель».

Его коллега Алексей Миллер, глава «Газпрома», развивает в Германии не меньшую активность. Этим летом должно завершиться поглощение кассельской компании Wingas, контролирующей пятую часть немецкого рынка природного газа. После этого «Газпрому» будут принадлежать 2000 километров немецких газопроводов и несколько газохранилищ, включая крупнейшее в Западной Европе, расположенное в Редене. Последнее способно бесперебойно снабжать газом в течение года почти два миллиона домохозяйств.

Газохранилища, трубопроводы, буровые вышки — в то время, как вся Европа затаив дыхание следит за развитием украинского кризиса, существенная часть немецкой энергетической инфраструктуры переходит в российские руки. Как будто Москва и без того не играет ключевой роли в энергоснабжении Германии.

Федеративная республика покрывает почти 39% своих потребностей в природном газе за счет трубопроводных поставок из России — пока бесперебойных. Но что если Москва перекроет кран? Такая перспектива тревожит сегодня многих политиков в Германии. Некоторые из них делают резкие заявления.

Так, депутат Бундестага от ХДС Андреас Маттфельдт из нижнесаксонского городка Фелькерсон говорит, что переход RWE Dea под контроль российского олигарха вызывает у него «более чем неприятное чувство». Жителей его региона смена собственника «крайне тревожит». Продажа данного актива кажется Маттфельдту «весьма рискованным» шагом, ведь Германия и без того зависит от российского газа. Энергетическая безопасность страны «под большой угрозой», считает парламентарий.

До сих пор вероятность преднамеренного снижения давления в газопроводах считалась равной нулю. Даже в самые «горячие» периоды «холодной войны» СССР оставался надежным поставщиком. Незадолго до падения Берлинской стены Федеративная республика получала около половины природного газа по советским трубопроводам с такими ласкающими слух названиями, как «Братство» и «Союз».

Четверть века спустя мир стал сложнее, а политика — менее предсказуемой. Кажется, конфликт в Восточной Европе в любой момент может обостриться и выйти из-под контроля, Россия уже предупреждает о возможности перебоев в поставках и угрожает Евросоюзу дополнительными санкциями: газовое оружие противопоставляется финансовому.

Борьба за голубое топливо из далекой Сибири давно успела стать одной из центральных тем международной дипломатии. Так, 2 мая переговорщики из Москвы, Киева и Брюсселя спорили о поставках газа для Украины и через Украину, а 5 мая министры энергетики семи ведущих индустриальных держав обсуждали в Риме возможность снижения своей зависимости от важнейшего экспортного товара путинской России.

В частности, польская сторона призывала повысить интеграцию газопроводов государств — членов ЕС для предотвращения перебоев. Согласно данной концепции администрирование гигантских европейских газохранилищ и закупки газа для восполнения запасов могут осуществляться или координироваться централизованно в масштабах Европы. Кроме того, Варшава предлагает выделить миллиардные субсидии на разведку европейских газовых месторождений.

В Германии старая дискуссия тоже разгорается с новой силой. Так называемый энергетический разворот должен был обеспечить максимально быстрый отказ от «мирного атома» и переход на возобновляемые источники энергии. Но сегодня актуальными снова оказываются другие вопросы: возможно, Германии стоит активнее эксплуатировать отечественные месторождения энергоносителей? Как доставлять в Германию больше природного газа из других регионов мира? Наконец, как все это отразится на экологии?

СПГ: при минус 162 градусах

Надежду европейской энергетической политики можно узреть воочию в отдаленной части роттердамского порта — у самого выхода в открытое море. Международный консорциум отвоевал несколько гектаров земли у моря и построил на них разгрузочный терминал для судов, транспортирующих сжиженный природный газ (СПГ). Сюда приходят танкеры из Норвегии, Катара и Нигерии. Некоторые доставляют газ в количестве, равном годовому потреблению 60 тысяч домохозяйств.

Секрет в том, что природный газ охлаждается до температуры минус 162 градуса, в результате чего его первоначальный объем уменьшается в 600 раз. На терминале в роттердамском порту его закачивают в гигантские емкости высотой 55 м. Толщина стенок таких газохранилищ составляет 2 м, снаружи — бетон, внутри — специальная сталь. Чтобы жидкость снова превращалась в газ, который можно закачивать в газопроводы, используется тепло дымовых газов угольной электростанции, расположенной по соседству.

Строительство комплекса обошлось почти в 900 млн евро, за год здесь может разгружаться до двухсот СПГ-танкеров. Правда, в этом году их было всего семь. С 2011 года, когда тогдашняя королева Нидерландов Беатрикс участвовала в торжественном вводе терминала в эксплуатацию, разгрузилось 40 судов. «Это стартовая фаза», — говорит директор терминала Дик Мерс. Такая пробуксовка обусловлена прежде всего тем, что в странах-поставщиках отсутствуют необходимые мощности для производства сжиженного газа. Вероятно, их дефицит останется в прошлом, когда к концу десятилетия будет сдан в эксплуатацию ряд новых терминалов по сжижению газа.

Зато разгрузочных терминалов для СПГ в Европе достаточно. Уже действует 22 таких объекта, конкурирующих друг с другом, ведется строительство еще нескольких. Теоретически ЕС уже сейчас мог бы покрывать две трети своих потребностей в природном газе за счет СПГ.

То, что сжиженный газ играет пока второстепенную роль, объясняется прежде всего ценой. Крупным экспортерам, таким как Катар, куда интереснее поставлять СПГ на Дальний Восток, а не в Европу. Там платят больше 15 долларов за 1 млн британских термических единиц (BTU). В Европе же за 1 млн BTU можно выручить около 10 долларов. После фукусимской катастрофы разница в цене дополнительно увеличилась в связи с ростом потребления природного газа Японией.

Иными словами, увеличение доли СПГ в газоснабжении Европы возможно, однако это приведет к существенному удорожанию природного газа.

Сланцы: для рассерженных граждан

На северо-западе Нижней Саксонии, у федеральной трассы B75, американский энергетический концерн ExxonMobil пробурил скважину «Бетерсен Z11». Z означает «цехштейн» — породу, преобладающую в Северо-Германской низменности, 11 — порядковый номер скважины ExxonMobil в регионе. Она была пройдена почти три года назад.

Все было готово, оставалось только закачать в пласт специальную жидкость под давлением 250 бар, что занимает около часа. Но этого не произошло. Помешали протесты общественности. Сегодня над скважиной возвышается вентиль высотой с человеческий рост.

Если не считать атомной энергетики, никакая другая технология не вызывает в настоящий момент в Германии больше споров, чем фрекинг. Критики предупреждают об ущербе для окружающей среды, в частности, для запасов питьевой воды. Масштабы этого ущерба невозможно просчитать. В отрасли на это отвечают, что данный метод хорошо себя зарекомендовал. В Германии он применяется с 1961 года — правда, на традиционных месторождениях, таких как Бетерсен, где природный газ залегает в пористой породе песчаника, который легко поддается разрыву.

Еще жарче споры, когда речь заходит о фрекинге в сланцевой породе. Она плотнее и труднее поддается фрекингу, поэтому считается, что здесь данный метод связан с большими рисками. В таком варианте в Германии он еще не опробован. Но именно с подобными «нетрадиционными» месторождениями отдельные специалисты связывают сегодня основные надежды.

Американский эксперт в области энергетики Дэниэл Йорджин считает, что к 2040 году Германия сможет самостоятельно покрывать свои нынешние потребности, если будет последовательно внедрять добычу сланцевого газа. Такой объем примерно соответствует сегодняшним закупкам российского газа. Правда, мало кто решается делать столь смелые прогнозы. В частности, федеральное ведомство по геонаукам и сырью высказывается куда более осторожно. «Не следует ожидать, что сланцевый газ в Германии кардинально изменит «правила игры», как это произошло в США», — говорится в одном исследовании. В мировом масштабе немецкие месторождения «не получат ведущей роли».

Труба: поставки с юга

Если рассматривать крупные газовые месторождения за пределами Германии или России, нельзя обойти вниманием Каспий, где предположительно скрываются несметные газовые богатства. Несколько месторождений уже освоено газодобывающими компаниями. Одно из них — Шах-Дениз — расположено в 70 км к юго-востоку от Баку. Такие страны, как Азербайджан, были бы рады поставлять газ в Европу, но газопровода, неподконтрольного России, у них нет.

Консорциум международных энергетических концернов готов приступить к его строительству; в числе участников — немецкая E.on, норвежская Statoil и британская BP. По трубам газ планируется поставлять с берегов Каспийского моря через Грузию в Турцию, а потом — из Греции в Италию; часть газопровода уже существует. Работы по его строительству планируется завершить в 2019 году, после чего по Трансадриатическому газопроводу можно будет поставлять в Европу около 10 млрд кубометров природного газа в год.

Станут ли такие планы реальностью, пока что сказать трудно. Банки не торопятся их финансировать. Не далее как в 2013 году аналогичный проект («Набукко») потерпел фиаско. В его реализации тоже участвовали известные энергоконцерны — в частности, RWE. Инициативу по строительству газопровода поддерживала даже Еврокомиссия. Однако после многих лет проектных работ у консорциума сдали нервы. Одной из причин этого явились усилия главы «Газпрома» Алексея Миллера, которого заботило дальнейшее процветание его собственной бизнес-модели.

«Газпром» имеет возможность поставлять в Европу сравнительно дешевый газ благодаря тому, что за последнее десятилетие концерн инвестировал миллиарды в систему газопроводов общей протяженностью тысячи километров. При этом Nord Stream («Северный поток»), сданный в эксплуатацию в 2011 году, позволяет Миллеру обойти политически неблагонадежные в его глазах государства, такие как Польша и Украина.

Альтернативный газопровод из Азербайджана может поставить под вопрос всю выстроенную Миллером систему. Поэтому он форсирует строительство своего газопровода для каспийского газа. South Stream («Южный поток») должен пересечь Черное море, пройти через Болгарию и дотянуться до Австрии. 29 апреля Миллер подписал договоры с австрийской энергоснабжающей компанией OMV.
Пикантная деталь: по этому газопроводу Миллер планирует поставлять в Европу не только российский газ, но и голубое золото, закупаемое Россией в других странах региона. Там расположены месторождения, на которые положили глаз и западные европейцы.

Биогаз: энергия из биореактора

За газом не обязательно спускаться под землю, его можно найти и на ее поверхности — в богатых клетчаткой растениях, таких как кукуруза или просо. На окраине Ораниенбурга, примерно в 40 км к северо-западу от Берлина, компания KTG Energie эксплуатирует одну из своих биогазовых установок; всего их у нее два десятка.

Ковшовый погрузчик периодически загружает органический субстрат в стальную емкость, шнековый транспортер доставляет массу в биореактор. В воздухе стоит кисловатый запах. «Мы кормим нашу малютку как на убой», — улыбается руководитель KTG Energie Томас Бергер.

Контрольный пакет акций компании принадлежит KTG-Agrar — одному из крупнейших сельскохозяйственных предприятий Европы, площадь угодий которого составляет около 40 000 га. Энергия производится круглые сутки из травы и других не слишком ценных полевых растений. Две теплоэлектроцентрали преобразуют биогаз в электроэнергию, которой хватает для полного обеспечения потребностей почти 4000 домохозяйств. Но основная часть биогаза очищается до характеристик природного газа, после чего под высоким давлением подается в сети местной газоснабжающей компании.

В настоящий момент количество биогаза, производимого в Германии, соответствует почти 20% объема природного газа, импортируемого из России. Благодаря современным технологиям мощности можно удвоить в кратчайшие сроки, считает Бергер: «Для этого потребуется всего несколько месяцев».

Причем такая экспансия не обязательно будет означать, что производители биогаза станут перерабатывать еще больше кукурузы. KTG Energie использует преимущественно так называемые подсевные культуры, такие как трава или просо, из которых, как правило, не производятся продукты питания, отмечает Бергер: «С нами вам будет и что залить в топливный бак, и что положить на тарелку». Даже органические отходы могут использоваться для производства биогаза.

С его точки зрения загвоздка в одном: министр экономики Германии Зигмар Габриэль хочет отказаться от субсидирования производителей биогаза, успевшего стать привычным. Недавние поправки в закон «О возобновляемых источниках энергии» предусматривают сокращение льготных тарифов, по которым оплачивается поставляемая зеленая энергия, причем эта мера коснется наиболее эффективных видов установок. Габриэль хочет установить потолок для субсидирования. «Инициатива наказуема», — недоволен Бергер. Возможно, политика Габриэля позволит сократить расходы казны, но не зависимость Германии от российского газа.

А ведь достижение этой цели возможно даже без непомерных усилий: достаточно увеличить производство биогаза, импортировать больше СПГ, разрабатывать немецкие месторождения и работать над перспективой закупок каспийского газа. Правда, ни одно из этих альтернативных решений невозможно реализовать в одночасье. А главное — повышение энергетической безопасности сопряжено с ростом расходов.

Впрочем, есть и еще одно решение, которое может быть реализовано сравнительно оперативно, — это создание в Германии стратегических газовых резервов. Газохранилищ для этого имеется достаточно, а в министерстве экономики ФРГ уже подготовлены планы, предусматривающие обязательства по поддержанию минимальных запасов.

Открытым остается вопрос, кто будет за это платить: газоснабжающие компании, потребители или налогоплательщики? Применительно к другому важному энергоносителю федеральное правительство давно определилось с ответом. После ценового кризиса 1973 года оно обязало национальные компании-импортеры поддерживать определенный уровень сырой нефти и нефтепродуктов в хранилищах, достаточный для обеспечения потребностей в течение как минимум 90 дней. С тех пор такую услугу в Германии оплачивает потребитель, который платит за литр бензина на 0,27 цента больше. Это цена за большую независимость.