Взять язык в руки

Примерно год назад, когда законодатели делали только первые робкие шаги по запрету мата, я разговаривала в эфире одной радиостанции с некоей чиновницей. Она с жаром говорила о духовных скрепах, о том, что мат должен быть изъят из великого и могучего, что все люди братья и должны помогать друг другу.

«Простите, — уточнила я. — А вы точно знаете, что это такое — мат? Не перепутаете?» «Конечно, знаю! — ответила она. — Эти слова всем известны, я просто не могу их назвать». «Ну хорошо, — продолжала я. — А “м...к” — это мат?».

Через телефонное соединение я почувствовала, как чиновница мучительно краснеет, мнет юбку и стискивает ручку, как Янукович на пресс-конференции. Впрочем, замешательство было недолгим: поборница духовных скреп сообщила мне, что список матерных слов еще не утвержден и, возможно, внесут в него и м...ка. Напоследок добавила, что нехорошо это — такие слова в эфире.

Но я не обиделась. В общем-то, не привыкать — Геннадий Онищенко уже говорил мне, что я дурно воспитана, раз люблю употребляющего алкогольные напитки Джеймса Бонда.

Я бы и не произносила ничего подобного, если бы не была уверена в том, что составители подобных списков сами имеют слабое представление о том, где заканчивается мат и начинаются просто слова с пометами «груб.» и «вульг.» Но дело не в незнании. А в этом «если надо, внесем».

Вдумайтесь: любое слово решением чиновника может быть назначено матерным, оскорбительным, разжигающим ненависть. Даже если таковым не является. Толковый словарь? Не слышали. То, что всегда решал и выбирал сам язык, теперь хотят решать чиновники.

Советские планы разворота рек меркнут на фоне этой государственной идеи — подчинить языковую стихию. Этот план гораздо более дерзкий: чиновники, по сути, замахиваются на то, что априори нельзя взять под контроль. Но ничего, и с этим справятся!

А зайти может все очень далеко. Отменят, например, суффиксы. Как класс. Зачем нам суффикс «-ишк-», если от него можно образовать слово «премьеришко» (ограничимся пока этим)? Или суффикс «-чик» (закончик)?

Законодательно закрепят большую букву за словом «патриотизм».

Назовут разговорный стиль канцеляритом, а канцелярит — разговорным стилем.

И однажды мы проснемся в стране, в реалиях которой просто не сможем сориентироваться.

Главный редактор «Грамоты.ру» Владимир Пахомов уже несколько лет на основе вопросов пользователей составляет список мифов о языке. В «горячей десятке» этих мифов, например, такой: «Правила русского языка утверждает правительство». Нечего смеяться, мы, увы, так думаем. Или хотим думать. Даже языку нужна «сильная рука». Еще немного — и этот миф станет реальностью.

В подтверждение этому — совсем свежая история. На одного из самых известных российских лингвистов Максима Кронгауза на днях написали, по сути, донос. «Дискредитирует отечественный язык и культуру содержанием и названием книги “Русский язык на грани нервного срыва”», — написали авторы. «Что это за зверь такой — отечественный язык?» — удивился Кронгауз.

Да все, в общем, понятно. «Язык отечественный. Производитель: правительство РФ». А все остальное считать контрафактом.