Последний опрос «Левада-центра» на тему «Институциональное доверие» – каким институтам склонно доверять население России – выявил предсказуемые, но занятные результаты. Аналогичные замеры производились 2 и 4 года назад. В 2013 году, после подавления Болотной, но до захвата Крыма, рейтинг доверия к президенту впервые опустился до 55 процентов, но уже два года спустя поднялся до 80 (сейчас опять начал съезжать, но незначительно: на 5 пунктов). Самым авторитетным институтом после президента оказалась армия – она не теряет, только наращивает: 43–64–69. И это как раз понятно: президент может колебаться, а армия – никогда.

Ей что скажут, то и сделает.

Хуже с прессой. Она, в отличие от армии, действует у всех на глазах. Боевые действия, слава Богу, происходят пока вдали от наших глаз, а пресса является в каждый дом, и смотрите: 24–34–30. Тогда как подчеркнуто невидимые спецслужбы демонстрируют самый резкий рост – 36–50–57, и именно потому, что их никто не видит, по крайней мере, пока они за вами не придут. Очарование тайны для российского зрителя всегда на первом месте. Именно поэтому Государственной думе, все-таки пребывающей на виду в силу своей специфики, доверяют примерно как прессе. Просто, видимо, ей больше платят, и этим объясняется незначительное, в пределах статистической погрешности, преимущество. При этом большие деньги в России традиционно не вызывают доверия: малому и среднему бизнесу доверяют 29 процентов (и начисто не доверяют 19), тогда как крупному, «деловым и промышленным кругам», доверяют 18 (и совсем не верят 16).

Вместе с одновременно прошедшими опросами о предполагаемых результатах выборов, случись они вот прямо сейчас, все это дает любопытную картину российского общества. За Владимира Путина готовы голосовать 55 процентов избирателей, все остальные возможные кандидаты, вместе взятые, не набирают и 10. Если Путин на выборы не пойдет, 8 процентов может набрать Медведев, а остальные едва ли соберут 5. В результате у нас сложилась картина ничем не нарушаемого самодержавия, которое держится целиком на личной харизме и личном опыте одного человека. Декоративный и забавный парламент, тотально зависимый мелкий бизнес и ручные СМИ дополняют это умилительное зрелище. Политические партии честно занимают последнее место среди российских институтов (12–20–19) и не претендуют ни на власть, ни даже на публичное поле. Все это далеко не так оптимистично, как может показаться иному наблюдателю. Прежде всего это говорит о глубочайшей апатии, охватившей как общество, так и власть. Замена Владимира Путина на любого другого персонажа приведет не просто к коллапсу всей системы, но к общенациональной депрессии. Никакого доверия к полиции (30) и местным властям (27) не наблюдается, и странно, что кто-то (22) еще верит в профсоюзы. Банки вызывают не больше доверия, чем крупный бизнес. Иными словами, самодержавие, опирающееся на армию и спецслужбы, представляется российским респондентам не столько идеальной структурой, – об этом можно спорить, – сколько единственно возможным вариантом.

Но транслируется ведь не собственное мнение граждан, а то, что им спускают сверху: именно такой образ российского государства встает из новостных программ, из заявлений первого лица, из российских внешнеполитических демаршей. Население стремится не к репрессиям, это бы полбеды, а к максимальному комфорту, а в основе этого комфорта лежит предательство.

Да, именно предательство! Потому что население хочет потреблять продукцию СМИ – и не верить им; смотреть на Думу – и не доверять Думе, и не пытаться ее переизбрать (отсюда презрение к политическим партиям). Население хочет наблюдать за посадками крупного бизнеса и местных властей (доверие к прокуратуре значительно выше, чем к ним), но не хочет участвовать ни в какой общественной деятельности, кроме разве благотворительности (к которой, впрочем, доверие существенно ниже, чем к ФСБ). В общем, смотреть, одобрять и не доверять – классическая российская схема; и здесь, пожалуй, любой другой президент, особенно если он будет периодически размахивать спецслужбами и появляться на публике как можно реже, зато в камуфляже, сможет рассчитывать на путинский рейтинг уже через полгода после избрания. Предыдущие 18 лет хорошо подготовили массы практически к любому преемнику, так что, выходит, Владимир Путин добился того, что стал единственным – и одновременно ненужным.

Это и есть ключ к российскому обществу, если только кому-то охота отмыкать такое скучное помещение.