Несостоявшаяся революция: как военные хотели автомат, но испугались его

История появления автомата напрямую связана с Первой мировой: 1915 год, война из маневренной превратилась в позиционную, армии глубже и глубже зарывались в землю, атаки пехоты вязли в рядах колючей проволоки и захлебывались под огнем станковых пулеметов. Военные довольно быстро смекнули, что магазинная винтовка – не лучшее оружие для наступления. Даже просто вести из нее прицельный огонь стоя с рук сложновато, а делать это на ходу или с коротких остановок во время атаки – дело практически безнадежное. Требовалось мобильное и скорострельное оружие, способное пусть не поражать, но хотя бы подавлять обороняющегося противника плотностью огня.

Самый худший пулемет

Первым эту задачу попытался решить полковник французской армии Луи Шоша. Придуманный им ручной пулемет образца 1915 года нередко называют худшим пулеметом своего времени. И это неслучайно: конструкция была малонадежна и чувствительна к загрязнению, темп стрельбы очень низкий, магазин всего на 20 патронов, и к тому же он легко забивался грязью из-за прорези по всей длине корпуса. Но главная особенность «Шоша» заключалась в том, что пулеметом он, строго говоря, не являлся. Сам автор называл свое изобретение «ружье/винтовка-пулемет» или «автоматическое ружье», и предназначалось оно в первую очередь для стрельбы с ходу в атаке. Расчет нового чудо-оружия состоял из двух человек: первый номер расчета нес «пулемет» на ремне и палил от бедра по позициям противника, второй тащил боезапас и оперативно менял опустошенные магазины на новые. Есть даже фотографии с учений, где цепи французских солдат наступают с «автоматическими ружьями» у пояса.

Идея Шоша показалась вполне перспективной, и ее подхватили другие конструкторы. Джон Браунинг в 1918 году создал знаменитую автоматическую винтовку BAR М1918. Ее ремень имел даже специальный упор для приклада, чтобы надежнее фиксировать оружие при стрельбе от пояса. На Первую мировую BAR не успела, но использовалась американской армией в качестве ручного пулемета аж до 1960-х.

Менее известна автоматическая винтовка Айзека Льюиса образца 1923 года. Здесь, кстати, интересный момент с терминологией. Считается, что термин «штурмовая винтовка» придумал лично Адольф Гитлер для немецкого автомата. Однако опытный образец своей винтовки 1918 года Льюис позиционировал как assault phase rifle, то есть «винтовка для фазы штурма».

Не хватит патронов?

Гораздо ближе французов к концепции современного автомата подошел русский оружейник Владимир Федоров. В 1913 году он разработал самозарядную винтовку под собственный патрон калибра 6,5 мм. Спустя два года, побывав на фронте, Федоров переделал ее под автоматический огонь и назвал «автоматическая винтовка», или «винтовка-пулемет».

Оружие Федорова имело автоматику на основе короткого хода ствола, питание осуществлялось из отъемных магазинов на 25 патронов. Правда, в условиях войны не могло быть и речи о выпуске нового оригинального патрона, поэтому опытные винтовки Федорова быстро переделали под 6,5-миллиметровый патрон японской «магазинки» «Арисака» (их закупало российское правительство из-за нехватки оружия). Средний рост японца начала ХХ века составлял менее 160 см. Поэтому и оружие в Стране Восходящего Солнца было относительно слабым. Дульная энергия патрона 6,5х50 «Арисака» равнялась 2600 Дж против 3400 Дж у британского .303 British или 3700 Дж у германского 7,92 Mauser. Для сравнения: патрон автомата Калашникова 7,62х39 имеет энергию 2020 Дж. То есть автомат Федорова с патронами «Арисака» приближался по показателям к современному автоматическому оружию под промежуточный боеприпас.

Есть легенда о том, что Николай II, когда ему демонстрировали автомат Федорова, произнес: «Патронов у нас не хватит для автомата, из винтовок стрелять надо». С патронами действительно было туго, причем не только в России. Тем не менее правительство финансировало работы над автоматом, а в конце 1916 года разместило на Сестрорецком заводе заказ на 15 тысяч единиц. Но наступил революционный 1917-й, смешавший все планы.

Почему СССР не смог применить передовое стрелковое оружие

Интересно, что в Российской империи в канун Первой мировой государство поддерживало как минимум пять проектов автоматических и самозарядных винтовок. В 1908 году Федор Токарев, будущий создатель знаменитой «Светки» (СВТ-38/40), спроектировал образец самозарядной винтовки на базе «мосинки». Вышло не слишком здорово – на испытаниях оружие дало три осечки на пять выстрелов. Правда, автоматика отработала хорошо, стреляная гильза при каждом выстреле выбрасывалась, а новый патрон подавался в патронник. До 1914-го Токарев, работая на Сестрорецком оружейном заводе, сконструировал несколько образцов автоматических винтовок и получил за это премию – 1 тыс. руб., но с началом войны все работы были приостановлены, а сам конструктор отправился на фронт.

Можно отметить конструктора-самоучку Якова Рощепея, который перед Первой мировой под руководством Федорова разработал образец самозарядной винтовки. Был также очень интересный вариант полуавтоматического карабина под патрон револьвера Нагана калибра 7,62 мм. Но до серийного производства дошел лишь образец Федорова, и тот использовался на фронте в гомеопатических количествах: 45 автоматов было поставлено на вооружение специальной роты из состава 189-го Измаильского полка. Сведений об использовании оружия в бою и его эффективности крайне мало.

На среднюю дичь и людей

Еще один претендент на звание первого автомата – американский Winchester М1097. Изначально это был самозарядный охотничий карабин с отъемным магазином на пять патронов. Девятимиллиметровый патрон .351 Winchester с тупой пистолетной пулей и энергией 1900 Дж позволял охотиться на средних кабанов и оленей. Это оружие очень понравилось американским полицейским, и для них карабин доработали, в частности, увеличив емкость магазина до 10 патронов.

Во время войны на винчестер обратили внимание французы, и в 1917 году правительство Франции заказало для армии несколько тысяч модернизированных карабинов с магазином на 20 патронов, режимом автоогня и приливом под штык. Компактное, разворотистое оружие на ближней дистанции превосходило любую пехотную винтовку, правда, автоматика охотничьего карабина в условиях войны работала, скажем так, не идеально.

Настоящий бум автоматостроения начался уже после капитуляции Германии. Во Франции был сконструирован автоматический карабин Рибейроля с магазином на 25 патронов под патрон 8х35 SR. При этом за основу французские оружейники взяли гильзу от хорошо знакомого им .351 Winchester и переобжали ее под 8-миллиметровую пулю от винтовочного патрона Лебеля.

В Швейцарии в 1921 году появился автоматический карабин Фуррера под собственный патрон 7,65х35 мм. Добротный, сложный и дорогой, как всё швейцарское. В Италии в том же году был представлен опытный автоматический карабин Терни под патрон 7,35х32 мм, в Дании создан промежуточный патрон 7х34 мм Вейбель (Weibel).

В США упомянутый Winchester, доведенный до автомата, долго использовали в полиции – особенно он пригодился в «ревущие двадцатые». Еще одна американская разработка – автоматический карабин Бертона, его фишка – одновременное использование двух магазинов, которые торчали вверх, как рожки (когда разряжался один, включали второй).

Иными словами, оружейная мысль находилась даже не в шаге от автомата, а уже создавала его. Дело было за малым: внедрить изобретение в армии. Но здесь все и встало. Оказалось, что военные крупнейших армий не хотят автомат, они хотят мощную самозарядную/магазинную винтовку и пулемет. Концептуально это был большой шаг назад, аж к 1914 году. Точного ответа, почему так произошло, нет, но историк оружия Максим Попенкер называет несколько наиболее вероятных факторов.

Почему автомат Судаева не стал оружейным хитом Второй мировой

Во-первых, в задачу пехоты (и индивидуального оружия пехотинца) в 20-х годах все еще входила борьба с кавалерией, аэропланами и бронетехникой. А для этого требовался мощный боеприпас. Даешь винтовку! Во-вторых, производственные ограничения. Патронная промышленность даже передовых государств была не готова к тотальному переходу армии на автоматическое оружие. Скажем, в СССР вопрос массового производства патронов был окончательно решен только в 1943 году после разработки и внедрения автоматических роторных линий.

Третий фактор – это пулемет. Генералы еще не понимали, нужен ли им автомат, зато в необходимости пулеметов сомнений не было никаких. Но пулемет, исходя из его задач, должен использовать мощный патрон. А раз так, то для автоматов и пулеметов придется поставлять разные боеприпасы. Сегодня именно так и делают: есть малоимпульсные автоматные патроны – у нас 5,45х39, в армиях НАТО 5,56х45, – а есть винтовочно-пулеметные 7,62х54 и 7,62х51 соответственно. Но в то время данная идея казалась слишком дерзкой и малоосуществимой. Потянет ли производство? Что будет с логистикой? В итоге автоматические карабины сочли изобретением странным и неуместным. Даже отец русского автомата Владимир Федоров в 20-е годы называл свое изобретение «довольно путаным типом оружия». Понадобилось пережить еще одну войну, чтобы понять, что странность может стать нормой.