Бизнес-сообщества живо обсуждают высказывание президента о том, что «добросовестный бизнес не должен постоянно ходить под статьей, постоянно чувствовать риск уголовного или даже административного наказания». Как же так вышло, что административный ресурс задействован на самом высоком уровне, а проблема осталась? Этот вопрос «Профиль» задал представителям бизнес-объединений.

Почти половина уголовных дел (45%) в отношении предпринимателей прекращается, не доходя до суда, а значит, их «возбуждали кое-как, по непонятным соображениям». Кроме того, подозреваемые могут оказаться в деле «группой лиц по предварительному сговору» и получить более строгое наказание только на том основании, что работали в одной компании. Эти критерии необходимо пересмотреть, заявил президент. Также по экономическим делам нужно «жестко ограничивать поводы раз за разом продлевать сроки содержания под стражей» из-за того, что у следователей не хватает времени на проведение экспертиз и тем более из-за затягивания следственных действий. На одного предпринимателя, бизнес которого в итоге разваливается, приходится в среднем 130 сотрудников, потерявших работу.

Также он предложил серьезно пересмотреть правовую базу контрольно-надзорной деятельности и с 1 января 2021 года прекратить действие всех существующих сейчас нормативных актов в сфере контроля и надзора, сохранив только те документы, которые отвечают современным требованиям.

Через несколько дней Следственный комитет выступил с заявлением, что глава ведомства Александр Бастрыкин будет лично и на постоянной основе проводить прием бизнесменов по вопросам, связанным с расследованием уголовных дел о преступлениях в сфере предпринимательства. Также в СК в ближайшее время будет организована «горячая линия» для приема и экстренного реагирования на сообщения о давлении на бизнес.

Причина в том, что следственные органы действуют по давно установившемуся шаблону, считает первый вице-президент «Опоры России» Павел Сигал. После возбуждения уголовного дела проще и быстрее расследовать предполагаемое преступление, чем во время доследственной проверки.

Половина (а по другим данным, все 70%) уголовных дел, возбужденных по экономическим преступлениям, не доходит до суда. Половина тех, которые доходят, там же и разваливается. Верховный суд запретил арестовывать бизнесменов по экономическим делам еще в 2016 году, но на практике предприниматели, как и раньше, переполняют помещения СИЗО. Часто арестовывают и имущество бизнесмена, стоимость которого во много раз превышает ущерб по его делу. Это полностью парализует предпринимательскую деятельность, и после освобождения бизнес уже не восстановить, подчеркивает Сигал. По статистике, более 90% бизнесов, владельцы которых попали под уголовное дело, после этого перестают существовать. «Но в реальности большинство предпринимателей не собираются скрываться, а уничтожить улики в современном цифровом мире очень сложно – все данные хранятся на компьютерах, в облаке, в банках», – говорит он.

Многие из посылов президента просто тонут в бюрократических процедурах, полагает эксперт ОНФ Владислав Корочкин. «Давление на бизнес, если мы говорим не только об уголовном преследовании, складывается из большого количества всевозможных обязательных требований, которые трудно не нарушать. Каждое из них откуда-то взялось, его курирует какое-то министерство, а за выполнением бдит какое-то контрольно-надзорное ведомство. Отмена каждого требует серьезных межведомственных согласований. Это сложный бюрократический процесс, который легко замылить», – пояснил он.

За последние 5–10 лет ситуация действительно не изменилась, и бизнес это на себе очень хорошо чувствует, говорит Корочкин. Требуются более решительные методы.

Проблема заключается в том, что за последние 10 лет в УК РФ внесли больше 600 изменений практически во все 360 статей, говорит сопредседатель «Деловой России» Андрей Назаров. Это позволило изменить подходы и по назначению наказания, и по освобождению от уголовной ответственности, но также нарушило баланс документа. И теперь любой правоохранитель может толковать его на свое усмотрение. «Сейчас необходимо перекроить, создать новый документ, который будет отвечать вызовам сегодняшнего дня и стремиться к принципу «за экономическое преступление – экономическое наказание». Кроме того, необходимо ввести в УПК РФ главу, регулирующую вопросы проведения предварительного и судебного следствия по «экономическим» составам с учетом специфики», – полагает он.

В целом же, по мнению Назарова, говорить, что ситуация с давлением на бизнес совсем уж не изменилась, нельзя – планомерная работа в этом направлении дает определенные результаты. Он привел статистику, согласно которой по итогам 2018 года впервые число зарегистрированных преступлений упало с 270 тысяч до 230 тысяч. Снижается и число осужденных за экономические преступления: если еще 8 лет назад их было 15 тысяч человек, то сегодня – немногим более 7,5 тысячи. «Сегодня мы уже можем говорить, во‑первых, о преодолении «психологического кризиса» вокруг давления на предпринимателей, а во‑вторых, о новом тренде на защиту бизнеса», – убежден Назаров.

По его словам, недобросовестные правоохранители сегодня больше других рискуют попасть в СИЗО на стадии предварительного следствия – статья 169 УК РФ «Воспрепятствование законной предпринимательской деятельности» реально заработала, и по ней уже осуждены десятки должностных лиц.

Контрольно-надзорные органы заинтересованы в том, чтобы сфера их влияния не уменьшалась, говорит сопредседатель «Деловой России», председатель Общественного совета при Министерстве промышленности и торговли РФ Антон Данилов‑Данильян. Поэтому они всегда выступают против сокращения обязательных требований и упрощения процедур проверок. «В те периоды, когда есть мощное политическое давление на гуманизацию, происходят какие-то реформы, а в другие периоды под предлогом заботы о безопасности граждан происходит ровно противоположное. Требования и процедуры возвращаются в новом объеме. Последние 5–10 лет этот процесс идет волнами – контроль то усиливается, то ослабляется, причем в разных отраслях бизнеса по-разному, и какую-то единую тенденцию проследить нельзя», – пояснил он.

Сейчас мы наблюдаем одну из таких волн, которая приводит к «регуляторной гильотине» – отмене массы устаревших и чрезмерных требований к бизнесу. Возникает вопрос, по какому пути пойдет ее реализация. Бизнес-сообщество видит пять основных возможных подходов, рассказал Данилов‑Данильян.

Так, можно инвентаризировать все существующие требования, правда, например, в сфере общепита их 2 млн. Второй путь – отменить все, что было установлено до введения процедуры оценки регулирующего воздействия. Третий – ограничиться только теми, которые содержатся в актах проверок за последние, например, три года. Четвертый вариант связан с риск-ориентированным подходом, когда жесткие требования сохраняются лишь к общественно опасным объектам. Пятый подход основан на страховых принципах – предприниматель страхует ответственность перед третьими лицами, тем самым передавая ответственность страховщику. Проблема в том, что разные пути приведут к разным результатам, отметил Данилов‑Данильян.

Помимо введения «регуляторной гильотины» и перестраивания Уголовного кодекса предприниматели называют такие необходимые меры, как серьезные антикоррупционные механизмы и более глубокое взаимодействие органов власти с бизнес-сообществом.

Кроме того, такие жесткие и недвусмысленные заявления президента вполне могут привести впоследствии к определенным оргвыводам. Путин назвал срок – январь 2021 года, и очевидно, что эти два года будут посвящены не только административной работе, но и контролю за выполнением задач, поставленных в послании, – ведь таким образом глава государства обозначает некий общий курс, по которому нужно двигаться.

Возможно, последуют и санкции за «перегибы на местах» вплоть до освобождения высокопоставленных чиновников от занимаемой должности. Наверное, без этого просто невозможно решить проблему, складывавшуюся десятилетиями.