Александр Блинков: "Учиться математике в обычной школе становится все сложнее"

Содержание:

• «Страшно упал уровень массовой школы»
• «Сегодняшнее "повышенное" – это то, что 30 лет назад было нормальным»
• «Школа – организм живой»
• Надо учить, а не контролировать
• Зачем нужна математика
• «С первого курса студенты педвуза должны ходить в школу»

«Страшно упал уровень массовой школы»

– Вы проработали в школе больше 40 лет. Преподавали математику как в обычных, так и в математических классах, готовили детей к олимпиадам в специализированных кружках. Что изменилось с годами в математическом образовании?

– Изменилось многое. Страшно упал уровень массовой школы. И проблема тут не в отдельных предметах, а в нашем школьном образовании в целом. Существует огромный разрыв между элитным математическим образованием и массовым. Элитное пока сохраняется благодаря некоторому количеству специальных кружков, которые едва ли не с первого класса готовят к олимпиадам и беспощадно забраковывают тех, кто на это не способен, и благодаря еще сохранившимся физматшколам. Массовые же школы в большинстве своем перестали хоть чему-либо учить.

– Эта фраза требует доказательств.

– Доказательство хотя бы в том, что потребность в репетиторах возникает уже с первого класса. Все это не может не влиять на самосознание учителей, которые из школы уходят. Потому что репетиторская работа с точки зрения соотношения затраченных сил и времени в разы выгоднее, чем работа учителя в школе. Меньше остается и молодых, начинающих учителей, готовых в школе что-то создавать. Ведь на такую кропотливую деятельность уходят годы. Итог – кризис с молодыми учителями. Они даже идут иногда в школу. Но быстро испаряются оттуда. Когда тебя загоняют в дикие рамки: ты должен делать это, а не то, обязан ходить на бесконечное количество обучения (учат даже, как водить детей в туалет на ЕГЭ), когда приходится посещать нескончаемые курсы, и неважно, нужны они тебе или нет, когда ты должен пользоваться МЭШ (Московская электронная школа), хотя это, извините, помойка, и т.д. И молодой человек, который начал репетиторствовать еще будучи студентом, прикидывает: я же спокойно могу зарабатывать хорошие деньги без всякой нервотрепки и упахивания. Плюс перед ним не встает естественная проблема молодого учителя – наладить дисциплину в классе.

«Сегодняшнее "повышенное" – это то, что 30 лет назад было нормальным»

– Давайте вернемся к теме разрыва между массовыми и элитными школами.

– Давайте! О колоссальном разрыве между элитными школами и массовыми говорит следующее: в прошлом году в знаменитую физико-математическую «Вторую школу» было подано больше двух тысяч заявлений (там принимают в 6-е и 7-е классы). При этом половина отсеялась сразу после первого теста, в котором ничего не надо знать сверх школьной программы! Мне не хочется стариковского ворчания, но просто были времена, когда основные вещи школьной программы большинство детей знало. Сейчас можно ткнуть в любой вопрос, и окажется, что ребенок будто в школе и не учился.

Галина Петрушина: "Ученику обычной школы ЕГЭ по физике без репетитора не сдать"

Впрочем, есть положительные процессы. В Москве это проект «Математическая вертикаль». С одной стороны, проект безусловно хорош: созданы такие промежуточные классы – не элитные, но все-таки с неким повышенным обучением математике – с 7-го по 10-й (отныне) класс. Но сегодняшнее «повышенное» – это то, что тридцать лет назад было нормальным, за эти годы учебники сильно упростились. Тем не менее проект полезный. Но когда его только объявили, сказав, что под него дают деньги, туда пошли и те, кто хотел, и те, кому это не нужно. Просто какой директор школы откажется от дополнительных денег?

Я читал пару раз лекции учителям «Математической вертикали», и сразу было видно, кому это интересно, а кому все равно. Когда мне в свое время рассказали о проекте, я предложил запустить «Математическую вертикаль» только для желающих и деньги давать по результату, а не сразу. Но мое предложение не прошло.

– То есть все-таки какие-то шаги по преодолению отсталости массовой школы предпринимаются.

– Да, конечно. Но есть проблемы глобальные, связанные со «сменой вех». Например, половина детей не могут дочитать условие задачи до конца.

– Как это?

– Очень просто. Дети разучились читать сложносочиненные и сложноподчиненные предложения. Они же теперь пишут телеграфным стилем в соцсетях и в смс. А это очень простые тексты. Когда на олимпиадах я иногда отвечал на вопрос ребенка, то в девяти случаях из десяти мне приходилось говорить: прочитай условие задачи. А уж с чем сегодня сталкиваются учителя русского языка и литературы, и представить страшно! Для них это вообще катастрофа. Но и для математиков – тоже. Ведь чтобы решить задачу, ты должен уметь понимать текст ее условия. А он не умеет!

– А как это преодолеть и в чем причина?

Ирина Лукьянова: «Я не уверена, что детям стоит читать "Муму"»

– Причина понятна. Дети гораздо меньше читают книги и гораздо больше пользуются гаджетами. Мой пятилетний внук, который еще не умеет читать, на мамином мобильном телефоне прекрасно находит себе мультфильмы.

– Они с этим рождаются.

– Да. Психологи вообще говорят, что у детей, которые растут с гаджетами, и малышей, которые играли в кубики, совершенно разное мышление.

«Школа – организм живой»

– Вы проработали в школе 43 года. Почему ушли?

– Как только я, будучи замдиректора, понял, что не в состоянии в рамках школы защитить учителей от всего того барахла, которое на них сверху падает, я ушел. Преподаю в педагогической магистратуре Высшей школы экономики на матфаке, работаю в Московском центре непрерывного математического образования, пять лет вел элитные математические кружки в Центре педагогического мастерства, продолжаю заниматься олимпиадами. Плюс книжки пишу, студентам преподаю, из которых многие уже работают (то есть я имею дело с молодыми учителями). Иногда сижу на уроках учителей во «Второй школе», консультирую в частной «Новой школе». То есть, бывая на уроках, какие-то учительские проблемы я вижу.

– Раньше вы работали в обычной массовой школе. Но она славилась своими матклассами. Как этого добились?

– Изначально это была простая районная школа. Но поскольку в конце 80-х – начале 90-х нам дали свободу, мы сделали школу конкурентоспособной. И не только в плане математики, но и по многим другим предметам. Каждый год мы могли взять со стороны в разные классы человек 15. Все остальные дети у нас учились с 1-го класса. Сильной школа получилась благодаря некоторым технологиям и хорошему подбору учителей. Сейчас все потихоньку развалилось, потому что к школе присоединили еще одну плюс три детских сада. В общем, на администрацию навалились другие проблемы. В плане математики школа сильно потеряла. С этим ничего не поделать, школа – организм живой: рождается, развивается, а потом в какой-то момент умирает.

Надо учить, а не контролировать

– То есть, как здравомыслящий человек, вы против укрупнения школ?

– С моей точки зрения, это разрушительно. «Великая» идея, что мы сейчас к хорошей школе присоединим не очень хорошую и все будет отлично, порочна. Если в бочку меда положить ложу дегтя, то боюсь, меда не будет.

Леонид Кацва: "Без знания истории всегда рискуешь стать жертвой манипуляции"

А еще проблема нынешнего образования состоит в том, что упор делается не на развитие и обучение, а на контроль. Но любой контроль – вещь неперспективная. Тем более, что он внешний: если когда-то на уроки приходили методисты, которые, как к ним ни относись, смотрели, как детей обучают, то сейчас даже администрации ходить на уроки некогда. Они завалены бесконечными инструкциями и отчетами, а методическая служба практически упразднена. В итоге получается, что важнее всего просто выполнять все инструкции, а учишь ты кого-то или нет, мало кого волнует.

– С каких пор это началось?

– Все происходило постепенно. Вместо той свободы, которая в свое время была школе предоставлена (в конце 80-х сказали: денег у нас нет, но зато вы можете делать то, на что способны), постепенно все стало единообразным и начало подвергаться этому самому контролю.

– ЕГЭ ведь тоже способ контроля, весьма удобный для чиновников?

– Конечно! Причем, как только появился ЕГЭ, сразу, чуть ли не с 5-го класса учителя вместо обучения математике стали готовить к конкретным заданиям ОГЭ и ЕГЭ. Хотим мы этого или нет, но форма экзамена во многом определяет обучение. Ведь администрация будет требовать именно этого. Или: раньше после 9-го класса по геометрии был устный экзамен. Поэтому худо-бедно дети умели формулировать основные теоремы, знали главные формулы. Теперь ты можешь сдать экзамен, вообще не зная геометрии: просто не браться за геометрическую часть в ОГЭ, и всё. То же самое в ЕГЭ. Можно сдать экзамен на какой-то балл, не решая задачи второй части по планиметрии. За нее берутся меньше процента ребят.

Но зато контролировать и оценивать очень просто. Если вдруг массово плохо написали ЕГЭ, значит, достаточно понизить порог оценки (за сколько первичных баллов что давать). Чтобы картина была лучше.

– А как вы вообще относитесь к феномену единого на всю страну экзамена?

– Вы понимаете, у нас огромная страна. И везде всё разное. Когда я был в Якутии, мне объяснили, что дети там не понимают задач, связанных с железной дорогой. Потому что в Якутии с железными дорогами не очень. У нас многие регионы различаются кардинально. Ну что тут может быть единого?

Зачем нужна математика

– Математика всем нужна? Или гуманитариям можно без нее обойтись?

– Конечно, всем. Приведу популярный пример. Мы едем в метро, и нам вещают: «С 8 ноября временно отменен льготный проезд для лиц старше 60 лет и имеющих хронические заболевания». Как это понимать?

– То есть непонятно: речь идет о людях старше 60 лет, имеющих хронические заболевания, или обо всех людях, имеющих хронические заболевания.

– Конечно. С точки зрения математики должно быть не «и», а «или». И этому должны обучать в 6–7-м классе. Подобных примеров безграмотности могу привести много. Сплошь и рядом комментаторы и тележурналисты подменяют утверждение ему обратным, не видя разницы, плохо понимают, что из чего следует. Массовое математическое образование нужно не для того, чтобы люди становились математиками, а для того, чтобы они были элементарно грамотными. Формулы они, может, и забудут. И бог с ними. Но какие-то общезначимые вещи они должны понимать. Этому надо учить. А такие вещи как раз на геометрии и учатся: что из чего следует и как правильно сформулировать.

«С первого курса студенты педвуза должны ходить в школу»

– А что сейчас происходит с подготовкой учителей математики в педвузах?

– С педвузами сейчас вообще катастрофа. Когда я несколько лет назад беседовал с деканом математического факультета Московского педагогического государственного университета, он сказал, что в каком-то году у них был недобор, и они приняли на матфак тех, кто не поступил на факультет физкультуры! И вообще, педобразование устроено совершенно неправильно. Несколько лет назад была попытка что-то изменить, но она встретила жесточайший отпор.

– Вы имеете в виду попытку тогдашнего ректора МПГУ, академика Семенова?

– Да. Алексей Львович попытался сделать совершенно правильную, с моей точки зрения, вещь. Ведь когда люди поступают в мединститут, их на первом курсе ведут в морг. Так вот, он сказал, что с первого курса студенты должны ходить в школу. И это встретило яростное сопротивление. А я считаю, что это совершенно правильно. Сначала они будут просто смотреть, потом – помогать учителю. Так обычно учат ремеслу слесаря – ставят за спину (для начала научись делать как я). А когда научишься ремеслу, дальше можно и творить. А тут, когда на 4-м курсе, пока ты еще не попробовал работать в школе, читают какие-то лекции по методике преподавания, тебе эти сведения как мертвому припарки. Но если сделать все в другом порядке, у студента возникнет масса вопросов. Более того, я считаю, что студентов надо учить актерскому мастерству, ораторскому искусству.

Когда я учился в педвузе, программа по математике ничем не отличалась от программы мехмата. А что из этого понадобилось мне как учителю? Очень мало. Сегодня в педвуз приходят студенты, которые школьную математику не знают. Даже в магистратуре «Вышки» мне приходится преподавать им элементарную геометрию. Ведь им в школе работать с элементарной геометрией, а не с уравнением математической физики.

Вообще, на первом курсе педвузов, учитывая уровень студентов, которые туда поступают, надо обучать школьной математике. Потому что туда идут те, кто сдал ЕГЭ на 65 баллов, а не на 90. Это значит, что они кучу вещей просто не знают и не умеют. А потом уже можно заниматься высшей математикой, но совсем не в том объеме, в котором обычно это делают. За редким исключением уровень студентов педвуза ужасающий. Это в Москве. В провинции всё гораздо хуже.