Революция нижнего белья

Каждая пара обуви, которую продает Ханин аль-Амри, – это маленький бунт. На ослепительно-белых полках в бутике на втором этаже Red Sea Mall, одного из крупнейших торговых центров Джидды (город на западном побережье страны), можно найти всё: туфли на каблуках, на шпильках, сабо на платформе, золотистые лодочки. Посетителей встречает 27‑летняя аль-Амри – кроссовки, черная с белым абайя до пола. Из-под хиджаба выбиваются окрашенные в рыжий цвет волосы, но главное даже не это: недавно аль-Амри добилась развода. «Каждый день я говорю: спасибо, спасибо, спасибо, что теперь я свободна», – рассказывает аль-Амри. Ведь если бы не эта работа, ей до сих пор пришлось бы жить со своим мужем.

Брак устроили родители, молодые познакомились только после помолвки. Сначала муж обещал толерантность, открытость, но потом стал настаивать, чтобы жена носила никаб, оставляющий только узкую щель для глаз. Он не мог найти работу, был вечно всем недоволен «и хотел, чтобы я тоже чувствовала себя несчастной». Она сидела дома без денег, без какого-либо занятия, родила дочь, провалилась в депрессию. Два года аль-Амри не отставала от него с просьбой разрешить ей работать, и наконец он поддался.

Она стала продавать косметику, а потом обувь. Тогда, четыре года назад, продавщицы были еще большой редкостью, почти во всех магазинах работали гастарбайтеры из других стран. Филиппинцы, бангладешцы, малайзийцы составляют примерно треть из 30‑миллионного населения и устраиваются водителями, официантами, домашней прислугой либо продают одежду, косметику, нижнее белье. Да-да, и трусики, и бюстгальтеры! В стране со строжайшей половой сегрегацией в вопросах белья женщинам приходилось консультироваться у мужчин. Померить что-либо тоже было нереально: в Саудовской Аравии нет примерочных кабинок. Аль-Амри поступала, как остальные женщины: поскорее забирала белье, расплачивалась и уходила. А потом мучилась с плохо сидящими бюстгальтерами.

Но все-таки часть женщин этому воспротивилась. В начале 2012 года вступил в силу новый закон, согласно которому в магазинах нижнего белья могут работать только женщины. После этого казалось уже нелогичным, что мужчины продолжали продавать абайи. А также косметику. И дамские сумки. Обувь. Игрушки. Женскую одежду. Таким образом, продавцы-мужчины постепенно вытеснялись из соответствующих магазинов.

С появлением продавщиц появились и новые проблемы. Как им приезжать на работу, если водить автомобиль женщинам запрещено? Кто будет присматривать за детьми? Наконец, что делать, если сотрудница забеременела? В результате принимались все новые и новые законы: отпуск по беременности и родам продолжительностью 10 недель, право на частичную занятость, доплаты на ясли. Целая революция, начавшаяся с нижнего белья. Такое возможно только в Саудовской Аравии.

За каких-то 10 лет, прошедших с инаугурации недавно скончавшегося короля Абдуллы, а в особенности с 2011 года общество стремительно менялось. В первую очередь потому, что появлялось все больше работающих женщин, причем не только в государственных школах и поликлиниках. Они стали образованнее и более независимыми в финансовом отношении, а главное, более заметными в обществе: они выходят из изоляции в четырех стенах, могут свободно перемещаться по стране, останавливаться в отелях, открывать фирмы. Появились убежища для женщин, факты насилия в отношении них перестали замалчиваться, на женщин стали смотреть другими глазами. Да и сами они по-новому смотрят на себя.

«Я вдруг заново открыла себя, стала заводить знакомства, – вспоминает аль-Амри. – Радоваться жизни». Однако ее муж приходил в магазин, чтобы шпионить за ней. И – увы! – не раз видел, как она разговаривает с незнакомцем. Вечером дома он кричал на нее, доводил до нервного срыва. В такие моменты она думала: зачем он мне нужен? Ведь теперь я зарабатываю сама. Немного, но достаточно, чтобы прожить одной. Так продолжалось два года, после чего она подала на развод.

Сегодня аль-Амри – директор монобрендового обувного салона, но этого ей уже недостаточно. Вечерами она училась в вузе на социолога, через несколько недель предстоит последний экзамен. После него она собирается искать более высокооплачиваемую работу. Хочет отдать дочь в частную школу. Перечисляет страны, в которых планирует побывать: Индия, Малайзия, США… Недавно она вернулась из Дубая, это была ее первая заграничная поездка. И говорит, что редко чувствовала себя такой счастливой.

Две стороны одной проблемы

Теперь женщины осуществляют паспортный контроль в аэропортах, могут подавать иски в суды в качестве адвокатов, входить в правление фирм и поступать на дипломатическую службу. Успешные предпринимательницы владеют кейтеринговыми компаниями, разрабатывают приложения или создают дизайнерские абайи, которые затем продают через Instagram. Уже больше двух лет тридцать из ста пятидесяти членов Консультативного совета – женщины, избранные лично королем Адбуллой. В конце 2015 года женщины должны будут впервые принять участие в муниципальных выборах и смогут выставлять на них свои кандидатуры.

Но, разумеется, на все это можно посмотреть и совсем иначе: Консультативный совет – псевдопарламент, не имеющий реальной власти. Женщины не могут занимать должности судей или послов. В целом по стране работает всего 15% женщин, вероятно, нигде больше вы не найдете такого количества высококвалифицированных домохозяек. Перед законом они до сих пор дети и находятся под опекой мужчины. Они обязаны носить абайи, сосватанные браки в порядке вещей, а секс вне брака может караться смертью. Наконец, в сельской местности саудовкам остается только мечтать о свободах, которыми пользуются горожанки.

Половая сегрегация по-прежнему остается вопросом государственной важности, за ее соблюдением следит полиция нравов. Ее цель – не допускать ихтилят и хульву. Ихтилят – встреча мужчины и женщины, не состоящих в родстве или в браке. Хульва – еще более страшный проступок, когда мужчина и женщина остаются с глазу на глаз, например, в комнате или автомобиле. Как только детей отдают в школу, этих двух вещей положено избегать. Саудовцы даже близких друзей не знакомят с женой или женами, число которых ограничено четырьмя.

Таковы основные принципы фундаменталистского государства. И тем не менее многое изменилось, даже если Саудовская Аравия до сих пор отстает на века. Правда, чтобы заметить изменения, нужно присмотреться: черный покров часто отражает все взгляды извне.

Под покровом и без

На Эбтисам аль-Мутлак покров не один: это и абайя, и никаб, и хиджаб – все черное, виднеются только руки, белые, нежные, и пара темных глаз. Аль-Мутлак 30 лет, она создает скульптуры из проволоки, такие как фигурка человека, пружинящим шагом идущего вперед. Авторское название: «Будь свободен». На своем сайте аль-Мутлак так объясняет ее смысл: «Пусть трудности на нашем пути становятся вызовами, а препятствия – мотивацией».

Ее искусство – призыв к освобождению заточенной в четырех стенах, подавляемой саудовской женщины? Сняв никаб и хиджаб, аль-Мутлак говорит: «Запад все время хочет нас освободить, но мы не чувствуем себя несвободными. Мы чувствуем, что в нашем обществе нас ценят». Ее искусство должно дать понять, что женщины в Саудовской Аравии могут достичь всего. «Я горжусь тем, что я – саудовская женщина». Традиция и современное искусство в ее глазах ничуть не противоречат друг другу.

Но есть и такие женщины, как 24‑летняя Рима аль-Джавини. Она тоже художница, однако вместо черной абайи носит шерстяное пальто, а под ним – спортивные штаны; волосы коротко острижены, в одной брови пирсинг. Она рисует полуобнаженных женщин и загружает свои рисунки в Instagram, а в перерывах между творчеством проводит занятия фитнесом или готовится к участию в очередном марафоне. Она уже бежала марафон в Бельгии и Дубае, но в Эр-Рияде для тренировок приходится ехать в отгороженный от остального мира дипломатический квартал, где расположены посольства и живут иностранцы. Это ее форма протеста: бегать у всех на глазах в стране, где занятия физкультурой в государственных школах для девочек запрещены.

Две жительницы Эр-Рияда, каждая по-своему, вырвались из тесных рамок своей страны. Ведь эмансипация здесь – вопрос не частный, а политический. Женщина стоит в эпицентре «войны представителей» между консерваторами и модернизаторами во всем исламском мире и в особенности в Саудовской Аравии. Поэтому мы присутствуем при социальном эксперименте: что происходит в крайне консервативном обществе, которое, как при замедленной съемке, бросается в объятияпо-саудовски

С точки зрения статистики свою роль в этом процессе играют два тренда. Во‑первых, три четверти саудовцев сегодня моложе 30 лет. Во‑вторых, нигде в мире молодые люди не проводятстолько времени, как в Саудовской Аравии, нигде в мире нет больше активныхот всего населения. Смартфон ни в какой другой стране не кажется таким катализатором освобождения, как здесь.

Выбор здесь небольшой: кинотеатры запрещены, местное телевидение показывает исключительно религиозные или смертельно скучные передачи.остается серой правовой зоной, не тронутой цензорами, и потому оазисом развлечений в пустыне. Этим саудовцы обязаны прежде всего Касваре аль-Хатибу. В 2010 году он вместе с друзьямиUTurn, который с тех пор делает комедии, новостные передачи и телешоу для многомиллионной саудовской аудитории. В видеоматериалах UTurn тоже не пьют и не курят, не показывают наркотики и обнаженные тела. Зато показывают женщин-ведущих, включают музыку. Тем самым UTurn постоянно сдвигает границы и делает само собой разумеющимися такие вещи, которые всего несколько лет назад невозможно было себе даже представить.

Многие парочки сегодня знакомятся на работе, созваниваются, делятся фотографиямиИ они не хотят, чтобы другие за них решали, кто станет им мужем или женой. Появляется все больше женщин, не жаждущих обзавестись мужем, который одновременно будет выступать в роли надсмотрщика. Согласно официальной статистике, 45% женщин в возрасте старше 30 лет сегодня не замужем; доля разводов составляет около 40%. Но брак – важнейший фундамент саудовского общества; он рушится, когда все больше женщин не желают играть по существующим правилам. Стены между полами, которые десятилетиями создавали религиозные лидеры, постепенно демонтируются. Чем больше женщин работает, тем явственнее становятся противоречия и тем труднее сохранять абсолютную сегрегацию.

Зачем в офисах нужны отдельные этажи для мужчин и для женщин, если в самолете они сидят рядом? Почему иностранец-водитель может везти саудовскую женщину, а ее двоюродный брат – нет? Почему продавщицам дозволено разговаривать с покупателями, но нельзя до помолвки встречаться с будущим мужем? А главное, зачем государство тратит колоссальные деньги на обучение женщин, если работы для них нет?

Ярмарка труда

Сегодня свыше 150 тысяч саудовцев учатся за рубежом, из них половина – в университетах США, где они составляют крупнейшую группу после китайцев, индийцев и южнокорейцев. Среди тех, кто получает образование за границей, треть – женщины, которые теперь возвращаются назад, на родину. Однако, в отличие от предшествующих поколений, они уже не готовы довольствоваться преподаванием в школах или координированием благотворительных проектов. Они хотят разрабатывать компьютерные программы, руководить компаниями, строить дома.

Те, кто ищет работу продавщицы, вынуждены отбиваться от предложений. Но женщине с хорошим образованием приходится трудно, треть выпускниц университетов не могут найти работу. При этом 60% тех, кто оканчивает вузы, – женщины. Для таких женщин – высококвалифицированных, современных, энергичных – Халид аль-Худейр организовал ярмарку труда. Это не первое подобное мероприятие, однако приток соискательниц сюда просто не ослабевает.

Аль-Худейр – невысокий 31‑летний мужчина в тобе (длинной одежде, напоминающей платье) и гутре в красно-белую клетку (традиционном головном уборе), но внешность обманчива. Аль-Худейр получил образование в США; он женат на женщине, которая, разумеется, работает. Когда он вернулся после университета, то долго не мог устроиться на работу, пока его не взяли в консалтинговую компанию KPMG. «А многим женщинам, которые даже умнее меня, было еще тяжелее», – говорит он. Аль-Худейр понял, что им нужно помочь. В 2011 году он, движимый коммерческим чутьем и жаждой перемен, основал фирму по трудоустройству женщин Glowork. На тот момент во всей Саудовской Аравии было только 70 тысяч работающих женщин, из которых 95% были заняты на госслужбе.

Аль-Худейр отправился в представительство Microsoft и Cisco в Эр-Рияде, где его идею встретили с воодушевлением. Только арабы–главы компаний не хотели об этом и слышать, они утверждали, что у женщин нет нужной квалификации. А главное, что женщины обойдутся им слишком дорого. Ведь если взять их на работу, то придется обустраивать для них отдельные офисы, отдельные туалеты, отдельные зоны для перерывов, отдельные входы. Но в начале 2011 года наступила «арабская весна». После восстаний в Тунисе, Египте и Бахрейне правительство испугалось собственной молодежи, умиротворить которую должны были деньги: 550 долларов в месяц каждому безработному. 2,2 млн саудовцев зарегистрировались на бирже труда до декабря 2012 года, в том числе 1,6 млн женщин. Такая поддержка обходилась государству в общей сложности в 10 млрд долларов в год.

Что если пособие по безработице не выплачивать, а инвестировать – в тренинги, в поиск работы, в женщин, которые в конечном итоге смогут трудиться? Так рассудил аль-Худейр и выступил с соответствующим предложением. Тогдашний министр труда Адель Фахейх с ним согласился. Количество наемных работников женского пола с 2011 года увеличилось примерно в восемь раз.

Экономическая необходимость

Чем больше работающих женщин, тем меньше соблюдаются строгие предписания. Компаниям трудно обеспечить наличие отдельного входа в здание для мужчин и женщин; многие не носят в офисах хиджабы и ездят на работу в такси, что до недавнего времени считалось предосудительным. Однако для всего этого приходится преодолевать сопротивление. В конце 2011 года самый высокопоставленный ученый-правовед, великий муфтий Абдул-Азиз Аль аш-Шейх заявил: то, что нижнее белье продают женщины, – это «преступление». Религиозная полиция все время угрожает арестовать продавщиц и утверждает, будто ихтилят и хульва встречаются все чаще. Однако прошлый король Абдулла проводил реформы вопреки их сопротивлению, кроме того, он основал крупнейший в мире женский университет, в котором учится около 40 тысяч студенток.

Но что если новый король однажды пресытится всей этой эмансипацией, инициированной предшественником? Когда в конце апреля Салман занимался формированием нового кабинета, он отправил в отставку замминистра образования, единственную женщину в правительстве, занимавшую этот пост с 2009 года. Что это – простая случайность? Едва ли, ведь в кабмине не было второй столь же символичной фигуры. В текущем году смертной казни предано уже сто человек. А критические голоса стали еще тише.

«Однако перемены случились, их невозможно повернуть вспять. И даже если дальнейшего движения вперед не будет, мы все же достигли очень и очень многого», – говорит Раджа аль-Санаа. Иногда она почти жалеет, что не родилась на несколько лет позже: «Молодым женщинам, возможно, легче, чем было мне». При этом ей всего 33 года. Она училась на стоматолога, потому что любой другой выбор для женщины был бы проблематичным, сегодня работает в государственной клинике. Десять лет назад вышла ее книга «Девушки из Эр-Рияда», после Корана это, вероятно, самая продаваемая книга в Саудовской Аравии. Роман вызвал скандал, потому что молодые саудовки в нем пьют шампанское и ездят на автомобилях. Тогда ее роман запретили, однако его ввозили в страну контрабандой и продавали подчас по 500 долларов за одну книгу. Год спустя цензоры отменили запрет, поскольку не могли предотвратить распространение книги. По сути, именно это и повторяется каждый раз: сторонники твердой линии пытаются ставить препоны новому, но когда они замечают, что остановить перемены не удается, они дают добро. Перемены в Саудовской Аравии есть осторожное «прощупывание» границ допустимого для консерваторов, постоянное смещение серых зон между реальностью, правом и традицией.

Как бы то ни было, реформы должны инициироваться изнутри. Чем громче женщины настаивали на своих правах, тем больше упорствовало правительство. Поэтому, убеждена аль-Санаа, нужно говорить не о правах, а об экономической необходимости. Так, правительство начало оказывать поддержку женщинам прежде всего после того, как благосостояние некогда самого богатого государства Персидского залива стало сокращаться. Сегодня карьерная поддержка женщин – часть правительственной политики, газеты почти каждый день публикуют ликующие статьи и возносят хвалы первой в стране женщине – главному редактору, первой женщине-пилоту, первой саудовке, покорившей Эверест.

Согласно исследованию Центра имени Хадиджи бинт Хувайлид, около половины опрошенных до сих пор полагает, что женщинам не место на кассах супермаркетов, заводах или в политике. Но вместе с тем, согласно тому же исследованию, 80% мужчин и 90% женщин считают, что работающие женщины – решение экономически целесообразное. Но есть то, что до сих пор остается запретным: женщины по-прежнему не могут водить автомобиль. Саудовская Аравия остается единственной в мире страной, где женщинам возбраняется сидеть за рулем. Как и у многих других вещей здесь, официального обоснования у такого запрета никогда не было, его просто ввели, и всё. Периодически слово берет то один, то другой теолог, делающий абсурдные заявления в оправдание запрета. Так, недавно было объявлено, что сидение за рулем наносит вред яичникам. Однако его настоящая цель – ограничить свободу перемещения женщин.

Вскоре после инаугурации тогдашний король Абдулла заявил: наступит день, когда женщинам разрешат сесть за руль. Многие думали, что вскоре запрет будет отменен. Однако он сохраняется по сей день и в отсутствие общественного транспорта становится все большей преградой для экономики, что, возможно, позволяет надеяться на его упразднение. Однако жкнщинам воспрещается находиться наедине в одной машине с мужчиной, если это не их муж, брат или сын. Исключение делают для гастарбайтеров – одно из многих нелогичных, но прагматичных нарушений системы.

Одно из распространенных обоснований запрета: общество настолько консервативно, что люди хотят, чтобы все оставалось как есть. Однако молодое поколение, хорошо образованное, общительное, осознало, что вечные споры о том, насколько женщине подобает водить автомобиль или показывать лицо, вполне отвечали интересам королевского дома. Все это отвлекает народ от вопросов политики.

Освобождение женщин до сих пор не означало предоставления им большего участия в принятии решений; возможно, эмансипация в этой стране даже призвана подменить собой такую динамику, поскольку создает общественные свободы, не опасные для режима. Вопрос в том, можно ли остановить перемены и не превратятся ли уверенные в своих силах женщины и мужчины в людей с активной гражданской позицией, готовых отстаивать свои права.