«Мы хотим политизировать, но мы не Pussy Riot»

Впрочем, кое-кто из художников действительно отказался от участия. Даже то, что на выставке будут работы более-менее явно посвященные Майдану и гомофобии, едва ли умиротворит всех, кто по-прежнему выступает против «Манифесты».

Биеннале проводится в России впервые. Каждые два года устроители выбирают для его проведения новое место. На этот раз участников приглашал известный немецкий куратор Каспер Кениг.

Большинство картин и произведений можно будет увидеть в помещениях Эрмитажа, который недавно получил солидные дополнительные площади.

Польский куратор Иоанна Варша отвечает за те площадки, которые обустроены вне стен Эрмитажа в рамках так называемой Публичной программы. Кениг попросил ее взять на себя эту часть работы. Два года назад она участвовала в подготовке в Берлинского биеннале — выставки, которая в силу своего тяготения к агитационному искусству вызвала крайне противоречивые отклики. Ее тогдашние коллеги пытались убедить Варшу выйти из петербургского проекта. Она их не послушала и накануне открытия выставки согласилась рассказать изданию SPIEGEL ONLINE о ситуации на месте.

— Наверное, сейчас перед самым открытием этой особенной биеннале все участники особенно нервничают?

— В мире проводятся в общей сложности 400 биеннале, и никогда не бывает так, чтобы в последние дни подготовки кто-то из организаторов или участников мог расслабиться. Вспомните хотя бы Стамбульскую биеннале, одновременно с которой по всей стране начались протесты, спровоцированные событиями в парке Гези. Как можно было в такой обстановке не нервничать? Здесь тоже все напряжены, некоторые — из-за политического фона. Они надеются на политическую дискуссию. Я, разумеется, тоже.

— Вы хотите скандала?

— Нет. Я всегда ставлю перед собой цель участвовать в проектах, которые не останавливаются перед риском реальных заявлений, ставят под вопрос статус-кво, а с ним и политические структуры. Так что мы хотим политизировать, но мы не Pussy Riot.

— Вопрос в том, хотят ли русские такой политизации. Как вы оцениваете настроения в стране?

— Это поражает меня всякий раз, когда оказываюсь в России: в стране, где имел место сдвиг к консерватизму, в котором царит подавление, тебя встречает атмосфера, которая на самом деле кажется скорее мирной и непринужденной. Почти никто не говорит о том, что здесь происходит. Реакция страны выражается в пассивности. Таковы настроения, и меня это ужасает. Но в то же время я считаю искусство тем самым средством, которое может как-то изменить такой настрой. Оно побуждает к критическому мышлению, возможно, даже к гражданскому неповиновению, быть может, обостряет конфликты.

— Как вы это реализуете в той части, в которой отвечаете за «Манифесту»?

— Большинство пунктов нашей программы — это перформансы, и в них это будет очевидно. В мире искусства призывы бойкотировать «Манифесту» звучали в том числе и в адрес художников, которым предлагалось тем самым сделать политическое заявление. Мы были против бойкота. Но мы поставили себе условие: среагировать на политическую ситуацию. Вы все увидите.

— То есть вы не сомневаетесь в правильности этой биеннале и вашего участия в ней?

— Почему же. Конечно, у меня были и остаются сомнения — как у человека, родившегося в Польше, стране, на тот момент входившей в восточный блок. Но я готова к ситуации в Санкт-Петербурге, я не хочу от нее убегать. С учетом действий России на Украине нам временами просто приходилось задаваться вопросом, остаться или уйти. Мы решили продолжить работу над проектом, поскольку твердо верили в то, что это один из редких моментов, когда искусство оказывается действительно востребованным.

— И все художники согласны с такой позицией?

— Разумеется, у каждого смешанные чувства. Все художники нашей части «Манифесты» родом из городов, до которых можно доехать с самого старого вокзала в Санкт-Петербурге — это Таллин, Вильнюс, Варшава, Кишинев или тот же Киев. Все мы находимся далеко и в то же время совсем близко. Для нас Россия не может быть окружена романтическим ореолом. Мы все ее знаем слишком хорошо, в частности и в силу нашего общего прошлого в восточном блоке. Никто из нас не смирился бы с цензурой, в том числе с упреждающей самоцензурой, с какими-либо формами запугивания или другими ограничениями. У одной из участниц есть русские и эстонские корни. Она говорит, что Россия будет всегда и в наших интересах искать диалога с этой страной. Лучше делать это, чем вообще ничего.