Символическая анафема

Оглашение приговора собрало в здании суда журналистов и простых наблюдателей, среди которых было много коллег Соколовского. Региональные и федеральные издания вели текстовые и видеотрансляции. Сама процедура заняла чуть больше часа. В тексте приговора, который зачитывала судья, встречались довольно странные определения, на первый взгляд не согласующиеся с российским законодательством. «Отрицает существование Иисуса Христа и пророка Мухммеда, таким образом он совершил преступление, предусмотренное частью 1 статьи 148 УК РФ, — говорила Шепоняк. — Наделял Иисуса Христа качествами ожившего мертвеца — зомби и качествами покемонов — представителей бестиария японской мифологии, тем самым совершил преступление, предусмотренное статьей 148 УК РФ».

«Я абсолютно солидарен с теми, кто считает, что обвинительный приговор незаконен. Его не должно было быть, и в силу тех обстоятельств, которые легли в его основу, и в силу природы самих статей, которые ему вменялись. Особенно это касается статьи об оскорблении чувств верующих, — отметил в разговоре с «Профилем» адвокат Илья Новиков. — Об этой статье и об этом деле очень сложно говорить в юридическом ключе. Потому что как только мы начинаем эту статью обсуждать, сразу возникают вопросы о ее конституционности, о ее соответствии Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Это все вопросы, на которые невозможно найти приятный для этой статьи ответ».

Имя Руслана Соколовского прогремело на всю страну в сентябре прошлого года. За несколько дней до этого видеоблогер решил опровергнуть утверждение канала «Россия 24», в сюжете которого говорилось, что ловля покемонов в церквях может трактоваться как оскорбление чувств верующих. В своем очередном ролике он играл на телефоне в популярную прошлым летом игру Poremon Go! и пытался «поймать самого редкого покемона — Иисуса Христа» в главном соборе Екатеринбурга, в Храме-на-Крови. Позднее на видео была наложена ироничная озвучка, и на это обратил внимание Следственный комитет.

С тех пор менялись и мера пресечения для блогера (его дважды отправляли в СИЗО и дважды возвращали под домашний арест), и отношение к нему со стороны церкви (сначала отдельные ее представители выступали в защиту молодого человека, но в итоге РПЦ призвала не вмешиваться в процесс), и его готовность извиняться за свой поступок.

В конце апреля на предыдущем заседании Соколовский выступал перед судом с последним словом. «Единственная причина, по которой я не признал вину, — то, что я не считаю себя экстремистом. Может быть, я и идиот, но ни в коем случае не экстремист. Именно такова моя позиция», — говорил обвиняемый. Он обращал внимание на то, что за время следствия и суда не изменил своего отношения к религии («Мне неинтересны религии, по большому счету, потому что я считаю, что они не нужны»), но стал иначе относиться к верующим («Да, безусловно, религия нужна для того, чтобы взрослые люди, которым до сих пор нужны родители, и которые не хотят чувствовать себя одинокими, имели этих самых родителей, пусть даже они и созданы кем-то»).

Также он говорил, что своим поступком не нарушил ничьих прав на вероисповедание: «Фактически в моем случае нет никаких жертв и никаких потерпевших — мое преступление абсолютно ненасильственное». Реальный же срок мог серьезно осложнить финансовое положение семьи блогера: «Если я сяду в колонию, моей матери придется помогать мне. Ей придется делать так, чтобы я не умер от голода, потому что вы знаете, как кормят в лагерях общего режима. Не знаю, будет ли у нее такая возможность, и вообще выдержит ли она все это, потому что она пенсионного возраста, и потому что у нее объективно очень плохое здоровье».

Тем не менее, прокурор Екатерина Калинина тогда запросила у суда наказание в виде трех с половиной лет колонии. «Выражение неуважения к государству недопустимо. Если человеку не нравится, он может переехать, но Соколовский этого не делает — он просто выражает негативное отношение, не предлагая ничего взамен», — обосновывала свою позицию гособвинитель.

Кроме государства, молодой человек, по мнению суда, оскорбил «многочисленные чувства социальных групп», причем «не только в речевой форме, но и двигательной активностью». «Соколовский формировал мнение, что в России царит мракобесие и произвол», — зачитывала Шепоняк. При этом она не нашла в действиях подсудимого отягчающих обстоятельств и учла несколько смягчающих, например, положительные характеристики и отсутствие судимостей. В итоге срок наказания совпал с тем, который просила прокуратура, но оказался условным.

Уже после того, как судья огласила наказание, в зале раздался громкий смех: Шепоняк зачитывала дальнейшую судьбу вещественных доказательств и упомянула джемпер с надписью «Мразь». Сначала присутствующие решили, что его вернут Соколовскому, но потом выяснилось, что все-таки оставят в материалах дела. Уже на улице блогер давал интервью журналистам. Он благодарил собравшихся за поддержку и предположил, что без общественного резонанса отправился бы в колонию, сказал, что собирается получить высшее образование, а следующий ролик для своего канала выпустит нескоро. Все это время время рядом с ним находился человек в костюме покемона Пикачу.

Чуть позже уже осужденный блогер рассказал, что в ближайшее время вообще не собирается выходить в интернет, «потому что нереальные опасения, что меня догонят и все-таки дадут реальный срок вместо условного». «Я уже восемь месяцев сижу под домашним арестом, в изоляции. Забыл, как это — ходить по улицам, буду сейчас восстанавливаться. После этого, думаю, свяжусь с [мэром Екатеринбурга Евгением] Ройзманом. Он помогал мне поучаствовать в ряде социальных проектов и сильно помог с моим освобождением. Заниматься разного рода социальными проектами — гораздо более интересно и полезно, чем если бы я сидел сейчас в тюрьме», — сказал Соколовский.

«Я очень надеюсь, что люди, которые отвечали за эту историю на наиболее высоком уровне, на котором осуществлялась ее координация, уже поняли, что у всех, кто об этом сюжете хотя бы что-то слышал, отношение к нему крайне негативное. История воспринимается однозначно: либо по прямому заказу, либо в надежде угодить РПЦ и лично патриарху Кириллу правоохранители кинули в кутузку молодого парня, который там совершенно не должен был находиться», — говорит адвокат Илья Новиков.

«Очень надеюсь, что, если даже теперь не изменится закон (как было в случае с Ильдаром Дадиным — там была высказана позиция Конституционного суда, но текстовка статьи УК не поменялась), то хотя бы подобных дел в таком виде больше не будет возникать. Да, возможны какие-то региональные эксцессы. Очень может быть, что мы увидим применение этой статьи уже не в защиту христианства, а в защиту ислама или буддизма. Но мне очень хочется верить, что РПЦ в случае с этой историей, что называется, накушалась, и когда будут возникать подобные случаи, а они будут возникать, какие-то умные люди, опираясь на опыт Соколовского, скажут: "Нет, спасибо, лучше мы на это закроем глаза, лучше посмотрим сквозь пальцы"», — продолжает собеседник «Профиля».

С ним солидарны и некоторые представители церкви. Протодиакон Андрей Кураев заявил, что дело против блогера вызвало больше раздражения у верующих, чем его видеоролик: «Виновата в этом Екатеринбургская епархия. Это же надо было умудриться найти этого юношу, видеоблог которого никто, кроме его мамы, не знал два года назад, и из этого такое шоу сделать. Умный педагог не реагирует на каждую глупость ребенка. Нужно что-то пропустить мимо ушей, где-то закрыть глаза, а не рыскать по дневникам и телефонам в поисках повода для того, чтобы надрать уши».

По словам адвоката Новикова, инициаторы уголовного преследования Соколовского едва ли должны быть удовлетворены его исходом. «Судя по тому, что я наблюдаю, у них нет оснований считать, что они от этого дела что-то выиграли», — считает юрист.

Видеоблогер Артем Французов,ChebuRussia TV в разговоре с «Профилем» отметил, что история Руслана Соколовского стала для него «неприятным звонком». «Конечно, мы следили за ней с самого начала и серьезно задумались над тем, что снимать, и что говорить в кадре. Я понимаю, что теперь может сложиться ситуация, когда за каждое слово придется отвечать. И за Руслана я очень переживал. Когда узнал, что ему дали условный срок, вздохнул с облегчением, даже несмотря на то, что он о нас когда-то очень нелицеприятно высказывался. Такого в принципе не должно было быть, но раз уж произошло, то пусть хотя бы условный срок», — говорит Французов.