О жалобе Владимира Лузгина в Европейский суд по правам человека сообщил Кирилл Коротеев, юридический директор правозащитного центра «Мемориал», представившего жалобу в ЕСПЧ.

Владимира Лузгина летом 2016 года признали виновным в публичном отрицании решений Нюрнбергского процесса и распространении ложных сведений о деятельности СССР в годы Второй мировой войны. Обвинение указывало на наличие в статье, которую перепостил Лузгин, ложных сведений о роли СССР во Второй мировой войне. Лузгин настаивал, что о секретном приложении к пакту Молотова-Риббентропа и вводе советских войск в 1939 году в Польшу узнал на уроках истории в школе, которую закончил в 1995 году. Суд решил, что знаний «хорошиста» Лузгина должно было хватить, чтобы оценить ложность сведений в статье. Его приговорили к штрафу в 200 тысяч рублей. В жалобе Лузгина в ЕСПЧ говорится, что суды приравняли к «отрицанию фактов», установленных Нюрнбергским трибуналом, утверждения о фактах Второй мировой войны, которые суд не устанавливал.

Юристы, опрошенные «Профилем» считают, что статью 354.1 УК необходимо, как минимум, уточнить, поскольку в настоящем виде она может противоречить Конституции, а попасть под нее может любое обсуждение этого исторического периода — настолько она размыта.

«Конституционный Суд РФ по целому ряду позиций пропагандирует необходимость соблюдения принципа правовой определенности, однако рассматриваемая статья УК РФ изначально лишает правоприменителя возможности следовать этому принципу, — считает адвокат Александр Барканов. — Статья 13 Конституции РФ декларирует идеологическое многообразие, никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной, что исключает какое-либо принуждение или преследование со стороны государства по идеологическим мотивам. В этой связи статья 354.1 Уголовного кодекса РФ в нынешней редакции не в полной мере отвечает указанному конституционному принципу».

«В ч.1 ст. 354.1 Уголовного кодекса РФ, посвященной реабилитации нацизма, говорится об отрицании фактов, установленных в ходе Нюрнбергского процесса. Такой запрет существует во многих странах, особенно в части отрицания холокоста, за исключением США, где свобода слова и мнений защищается Первой поправкой к Конституции. У нас же существует некая коллизия — в Конституции РФ декларируется свобода слова, однако в рассматриваемой статье запрещено распространение заведомо ложных сведений о деятельности СССР в годы Второй мировой войны, а также сведений, выражающих явное неуважение к обществу, о днях воинской славы и памятных датах России, что может быть и личным мнением любого человека», — указывает адвокат Олег Сухов.

Юрист считает, что статья нуждается в корректировке. По его мнению, из статьи, как минимум, должна быть исключена часть 3 (пресловутое «распространение выражающих явное неуважение к обществу сведений о днях воинской славы и памятных датах России, связанных с защитой Отечества, а равно осквернение символов воинской славы России»), так как она не соответствует Конституции РФ, а также положения касательно распространения «заведомо ложных» сведений о деятельности СССР. «У нас в стране по сути происходит огосударствление истории, когда запрещается трактовать исторические факты под угрозой уголовного преследования. Так, историк, который говорит о нападении СССР на Финляндию рискует стать объектом уголовного преследования за распространение заведомо ложных сведений о деятельности СССР», — предупреждает Сухов.

«Под действие статьи 354.1 Уголовного кодекса РФ можно подвести очень много утверждений людей, которые учились по старым учебникам, — солидарен адвокат Виктор Наумов. — Те положения, которые в то время преподавалось в школах, сейчас подпадают под определение «распространение заведомо ложных сведений о деятельности СССР в годы Второй мировой войны». Статья настолько размытая, учитывая, что в стране просто нет такого утвержденного курса истории, с которым можно было бы сравнивать высказывания, что любые слова о сговоре Гитлера и Сталина могут стать причиной уголовного преследования. Также будут расценены и любые высказывания, отождествляющие сталинский и гитлеровский режимы». Эксперт считает, что отрицание решений Нюрнбергского процесса должны касаться только высказываний об отрицании преступлений нацистов, а вовсе не о военных действиях СССР.

Формулировка диспозиции статьи позволяет политической воле вторгаться в сферу исторической науки и закрывать целые разделы для изучения и научной дискуссии, считает Барканов. «В данном же случае мы имеем дело с попыткой запугивания исследователей и отказом от критического анализа прошлого, — опасается он. — Количество источников исторической науки и противоречивость их трактовок столь велики, что далеко не все их пользователи могут быть осведомлены о "преступности" своих действий. Для определения ложности сведений о деятельности СССР в годы Второй мировой войны в некоторых аспектах понадобятся дополнительные исследования с необходимым рассекречиваем архивов, на что государство вряд ли пойдет, а существующая "официальная историческая позиция" недостаточна для признания ложности сведений».

Утверждения о том, что СССР начал те или иные военные действия во время войны, например, против Финляндии, может расцениваться правоохранительными органами по-разному, считает Наумов. Он уточняет, что проблема заключается в отсутствии четких критериев, по которым можно было бы отделить то, что попадает под статью и не попадает под статью, так как ее формулировка позволяет широкое толкование. «Статья требует тщательной доработки и разъяснений по порядку ее применения, так как только в этом случае она не будет нарушать конституционное право на свободу слова», — считает юрист.

«Все мы знаем, что для некоторых стран распространение ложных сведений о деятельности СССР во Второй мировой войне является основой политики на протяжении десятилетий в целях мотивации нападок на Россию, получения привилегий жертвы и поддержания истерии относительно любых действий РФ. Идеологические проблемы эффективно решаются только средствами идеологии, а установление исторических фактов происходит не через судебный процесс, а через научное исследование и аргументацию», — заключает Барканов.

Утверждая необходимость уточнения статьи, эксперты не взялись предсказать, может ли рассматриваемая статья стать кандидатом на пересмотр или уточнение подобно другим спорным положениям УК, принятым в последние годы, например, о повторных нарушениях на митингах.