Минэкономразвития село в лужу. Оно написало в своих сценариях развития экономики на будущие три года неосторожные слова, которые журналисты подхватили и растиражировали, обвиняя МЭР в попытке организации экономического роста за счет населения.

Вот эти слова: «обеспечение инвестиционной ориентации экономики, повышение инвестиционной активности частного капитала с целью обеспечения роста инвестиций на уровне 7–8% к концу прогнозного периода, при сдерживании в первые годы среднесрочной перспективы роста расходов на потребление и социальных обязательств государства и бизнеса». Эти слова относятся к так называемому «целевому» варианту прогноза.

Слова подкреплены цифрами. Прогноз «мечты» МЭР по сравнению с инерционным базовым вариантом выглядит так: рост ВВП в 2019 году 4,5% против 2,2% базового варианта.

Социальная цена за это выглядит не такой уж большой: реальные располагаемые доходы населения провалятся только в 2017 году на 1 п. п. (-0,3% против +0,7%), а вот в 2019-м уже заметно обгонят базовый вариант: 2,7% против 1,1%. Главным источником роста ВВП в целевом варианте будут не социальные рестрикции, а все-таки упрямый рост инвестиций – с +3,8% в 2017-м до +7,1% в 2019-м.

Очевидно, что небольшое, на грани точности самого прогноза, колебание реальных доходов населения в 2017 году с точки зрения макроэкономики – невеликая цена за возможность перехода к сильному экономическому росту. Но главное, что смущает в этой ситуации: а если жертвы населения окажутся напрасны? Жертвы будут, а роста – нет?

На самом деле эта «политика жертв» осуществляется в России уже третий год – третий год подряд падают реальные доходы населения, и никакого роста это до сих пор не принесло.

Если в 2014–2015-м жертвы населения были замаскированы: номинально обязательства государства выполнялись, но их «сжирала» инфляция, то в 2016 году правительство пошло на откровенное нарушение своих социальных обязательств: недоиндексация пенсий, социальных пособий и т. п.

И откуда следует, что еще год такой политики принесет всплеск инвестиций?

Если убрать из целевого варианта всю словесную чепуху вроде «господдержки» и «содействия росту», то есть только один новый фактор, на который надеется МЭР, – снижение за счет социальных ограничений инфляции до 4% в 2017-м («мечта» ЦБР) и процентной ставки в экономике, что и приведет к резкому росту инвестиций. Никаких институциональных (суд, защита собственности, верховенство права и т. п.) или структурных (новые драйверы роста) реформ прогноз МЭР не содержит. Только процент – и этого, по мнению МЭР, достаточно. Не маловато для роста?

Но есть еще одно, принципиальное возражение против такого маневра.

Проблема сегодняшней российской экономики – не отсутствие денег, а нежелание инвестировать. И вопрос тут совсем не только в процентной ставке. Бизнес может инвестировать, если видит впереди спрос на ту продукцию, которую он собирается выпускать. Спрос первичен, почитайте любой бизнес-план. Он рождает предложение, а не наоборот. Зачем мне инвестировать в открытие нового ресторана, если загрузка старых снижается, у людей нет денег в них ходить?

Любой разумный бизнесмен подождет начала роста спроса людей на рестораны, роста их доходов. А играть в рулетку – будет рост спроса или нет? – это стратегия не для бизнесмена, а для игромана.

Инвестиции идут за спросом, как телега идет за лошадью. Идея сократить потребительский спрос для увеличения инвестиций откровенно тупиковая. Сокращение спроса только усилит кризис, а не даст шанс выхода из него. Двойка по макроэкономике сотрудникам МЭР.

В основу бюджета ляжет все равно базовый вариант, а целевой существует только на бумаге, факультативно, как счетный фокус. Он не стоил бы и обсуждения, если бы не показывал всю идейную нищету российских экономических властей. За отсутствием собственных взять ошибочную идею «Столыпинского клуба» и превратить ее в «целевой» прогноз…

Если что-то можно объяснить дурью, не стоит искать тут злой умысел. Хотя использовать аргументы целевого варианта прогноза МЭР для морального обоснования новой порции социальных рестрикций будет для власти весьма соблазнительно.