Архивная публикация 2004 года: "Подвальное увлечение"

Все течет, все меняется. Что не течет - не меняется. И человек, к сожалению, не из этих текучих субстанций.

Некоторое время назад среди многих моих знакомых, прямо как какое-то заразное заболевание, начал распространяться синдром первичной неудовлетворенности жизнью. Не то возраст такой настал, не то массовый гипноз. Но факт остается фактом. Ни с того ни с сего, например, позвонила Катька, с которой мы не общались уже года четыре. И начала вздыхать в трубку так, как будто бы все это время мы каждый день выгуливали вместе собачек в парке и ее умерла:

- Нет, больше не хочу работать. Совершенно. Вот если бы заниматься чем-нибудь творческим. Креатив там какой-нибудь, полет фантазии!

- Ты что, ушла из пиара? - осторожно поинтересовалась я, помня, что четыре года назад Катька сидела на теплом месте начальника по PR весьма крупной телекоммуникационной компании.

- Да нет! - с некоторой злобой ответила она.

- Так чем же тебе пиар не креативная работа? Всякие неординарные акции, ходы и слоганы придумывать. Изобретать новые схемы сотрудничества. Влиять на имидж.

- Да ну их! Надоело. И потом - это же работа. Изо дня в день одно и то же! Мне бы вот что-нибудь такое... С полетом!

Потом позвонила 37-летняя Марина. И тоже жаловалась на тяжелую судьбу телевизионного редактора - какая, мол, это скучная и однообразная работа, высасывающая все соки из ее незамужнего тела.

- Да... - тяжело вздыхала Марина после того, как кем-то там был в очередной раз отклонен пилот передачи, где она впервые выступила как режиссер. - Я наконец поняла, что знаменитым режиссером уже не стану, миллион долларов не заработаю. Бросать надо к черту эту работу и выходить замуж.

- Это за кого же? - с любопытством поинтересовалась я, поскольку всю жизнь Марина ставила личный вопрос на последнее место. Сначала главное было - получить второе высшее экономическое, потом выучить английский, потом повысить квалификацию и закончить Высшие курсы кинематографии, потом подтянуть французский, потом научиться играть на гитаре. А то ведь без всего этого карьеру не сделаешь и миллион не заработаешь! И вот теперь все эти интеллектуальные сокровища она готова бросить кому-то под ноги?

- Да все равно за кого, - выдвинула неожиданно низкие требования Марина. - Главное, чтобы он был богатый, - совершенно неромантично продолжила она. - Знаешь, для меня идеальный муж будет такой: чтобы он приходил раз в месяц к моим дверям, клал под коврик тысячи две долларов, возвращался к своему "лексусу" и звонил оттуда: "Дорогая, денежки на месте. Люблю, целую, пока!" И чтоб еще месяц я его не видела и не слышала.

- А ты что в это время?

- А я бы в это время занималась творчеством. Например, научилась бы рисовать картины. И годам к пятидесяти все-таки прославилась бы, как Фрида Кало!

В общем, я сильно ошиблась, когда предположила, что Марина как-то там сильно душевно эволюционировала.

Потом знакомая Любочка, трудившаяся менеджером по закупкам в компании оптовой торговли винно-водочными изделиями, тоже вдруг захотела творчества и начала клясть цифры, накладные и акты приемки. Но она оказалась человеком дела: уж если захотела, то начинает воплощать в действительность. Уже через пару месяцев страданий она позвонила мне радостная:

- Я нашла то, что нужно! - возбужденно докладывала Люба. - Единомышленниц! Я тут со своими со многими поговорила. И Оксанка, которой надоело дома сидеть, а муж на работу не пускает, предложила гениальную идею. Мы сделаем свой театр! И будем заниматься творчеством сколько влезет! Пока будем собираться по вечерам у нее в Вешках раз в неделю.

На всякий случай я дала телефон моей энергичной закупщицы и двум другим своим знакомым, страждущим самореализации. И вот через некоторое время Марина уже снова мне звонила:

- Лен... - В трубке было слышно, как Маринка нервно курит. - Срочно нужна пьеса. Напиши, а? А то я ничего подходящего найти не могу.

Оказалось, что Маринку уже выбрали режиссером: образование сыграло-таки второй раз в жизни свою волшебную роль. И теперь ей срочно требовалась пьеса - для восьми женщин примерно одного возраста и без актерского образования. И чтоб ни единого мужчины на сцене. В скромных декорациях. И чтобы ни одна из них не играла какую-нибудь мымру: все они должны изображать нечто среднее между Золушкой и Скарлетт. И чтобы никто не погибал по ходу действия - все женщины оказались на редкость суеверны и склонны к мистике. Я честно пыталась отказаться, но Маринка взяла-таки меня "на слабо".

- Ты все можешь, - сказала она. - Ведь ты же гений!

- Ты тоже так думаешь? - спросила я, стараясь не обращать внимания на внутренний голос, который подсказывал, что мною грубо манипулируют, давя на слабое место.

Мучилась я сильно, но недолго. И уже через пару недель представила на суд Маринки некий опус про восемь несправедливо обвиненных овечек, запертых в одной камере СИЗО. Конфликт, правда, был несколько искусственным и заключался в том, что одна из них все время хотела повеситься с горя, бесчестья и разочарования. Четыре - боевые и стойкие, все норовили ее спасти и говорили: "Выйдешь - отомстишь". А другие три все больше соглашались с нею, что смерть - единственно возможный способ сосуществования с таким несправедливым миром. Восхищались ее решимостью и пытались изготовить для нее яд в кустарных условиях. Естественно, в конце всех оправдывали и больше никто не хотел умирать. В общем, не смешно. Сама знаю. Зато за две недели.

Как ни странно, пьесу приняли и начали репетировать. Теперь Маринка звонила мне чаще и все глубже затягивалась в трубку.

- Нет, это кошмар! - жаловалась она. - С этими курицами совершенно невозможно работать! - И тут же спохватывалась: - Только это между нами, ладно? Без передачи, хорошо?

Потом она как-то позвонила и сказала, что актрисы требуют автора. Пригласила в Вешки на чай. Мне тоже стало интересно познакомиться с женщинами, отрывающими себя от семьи ради моего текста и своего удовольствия. И я поехала. Оказалось, что остальные четыре дамы тоже, как и Люба, впервые вступили в особые отношения с искусством. Одна из них работала риэлтером и специализировалась на офисных помещениях, другая - менеджером по кадрам, третья, как я поняла из разговора, была чем-то вроде селз-менеджера в известной гостинице, четвертая - маркетологом где-то в области металлургии. Словом, внушительная компания. Марина представила меня и объявила:

- Так что у кого какие вопросы к автору, милости прошу.

- Ленк, я вот тут подумала, - разрезая торт, сказала пиарщица Катя, - ведь не можем же мы ставить пьесу сами для себя. Вот было бы круто, если бы ты там в своем журнале анонсик тиснула, а?

Я чуть не поперхнулась чаем и с ехидством спросила:

- А что, у вас премьера в "Ленкоме" запланирована?

- Пиар дело десятое! - вступила в разговор риэлтерша. - Надо бы сначала определиться с помещением. Вот, например, тут на Ленинградке освобождается офис скоро. Небольшой. Но камерный театрик вполне можно устроить. Мест на пятьдесят. А что? И всего 250 долларов за метр - специальная цена для вас!

- Погодите вы с помещением! - простонала Марина. - Тут автор!

- И правда, погодите вы с помещением, - перебила ее женщина-маркетолог. - Есть более первичные вопросы! Вот мы тут уже кучу времени убили на зубрежку этого... - замялась женщина, должно быть, почувствовав нечто угрожающее свободе слова в моем лице, - этого... интересного текста, а кто-нибудь провел исследования рынка? У меня вот лично большие сомнения насчет коммерческого потенциала пьесы. Люди хотят веселья, а им тут смесь мелодрамы и трагедии. Пусть и хорошей мелодрамы, - посмотрела она еще раз в мою сторону, - но...

Маринка откинулась на спинку кресла и нервно сосала сигарету.

- Кстати, - вступила женщина-HR, - раз уж мы почти выучили текст, думаю, самое время пригласить театрального художника по декорациям. Я вот тут принесла парочку резюме, может быть, посмотрим, а? И вот насчет музыкального оформления. Кстати, раз мы снимаем помещение, нам, наверное, понадобятся билетер и уборщица? Это я за пару дней, конечно, могу организовать.

- Да какие там уборщицы, если еще вопрос с помещением не решен! - продолжала волноваться риэлтер. - Вариант уйдет! Не смогу же я держать его вечно!

- Без помещения может быть антреприза! - весомо сказала женщина-селз. - А вот без отлаженной системы продаж билетов все бессмысленно. - И принялась чертить что-то там в блокнотике.

- Вот будет пиар - распространители сами к нам в очередь за билетами выстроятся! - снова встряла Катька.

И только Оксана все с интересом слушала, всем кивала и наливала чай.

Закрывая за нами дверь, Оксана была очень довольна:

- Ой, девчонки, с вами так интересно! Обязательно приходите на следующей неделе!

Мы с Маринкой подождали, пока "актрисы" рассядутся по машинам, и забрались в ее автомобиль.

- Ну, что скажешь? - стряхивая пепел мимо пепельницы, спросила Маринка.

- Ну... - замялась я.

- И так на каждой репетиции! - с болью в голосе сказала Маринка, и в глазах ее появились слезы. - Все крутится вокруг помещения, продаж, кадров, маркетинга. Ну разве с ними станешь великим режиссером? Разве на них заработаешь миллион американских тугриков?

- Эх, Маринка, на них уже кто-то зарабатывает миллионы тугриков. Но совсем другим способом.

- Раз они так любят свою работу, что только о ней и говорят, - так и останутся они на всю жизнь безвестными селзами, маркетологами и пиарщиками! - размазывая слезы, прорыдала Маринка.

- Ничего, ничего, - принялась я утешать ее, - зато ты у нас настоящий режиссер!

- А ты писатель и драматург, - сказала она и как-то нехорошо засмеялась.