— Откуда ты?

— Из Ижевска. С сентября прошлого года здесь бегаю, балуюсь.

— Что с тобой случилось?

— Я не знаю местной географии, но, в общем, пошли мы гнать укропов, застряли на одном участке. Мы заняли позиции за насыпью, отстреливались. Ждали подхода тяжелой техники, чтобы нас прикрыли, и мы пошли дальше. По нам начали работать минометчики, они пристрелялись, и когда мы побежали, рядом упала мина. Троих убило на месте. Четверо «трехсотых», вместе со мной.

Я помню только рев приближающейся мины, потом взрыв, в глазах темно. Меня прижало к земле, и в плече я почувствовал тупую боль. Руки я не чувствовал. Подумал, что ее оторвало. Начал оглядываться — везде куски мяса от тел. Потом прибежали ребята, погрузили меня и других раненых на броню. Броня заглохла через минуту после того, как мы отъехали, но потом завелась. Потом меня вывезли в госпиталь.

— Что сказали врачи?

— Мне вырвало плечевой сустав вместе с куском мяса. И оторвало фалангу пальца на правой руке. Сказали, что костей в суставе сейчас нет. Потом пообещали новый плечевой сустав поставить и сказали, что все будет хорошо.

— Что будешь делать дальше?

— Сейчас я немного деморализован. Много ребят из тех, кого я знал, погибли. Я хочу восстановиться здесь, потом съездить в Россию, а там уже буду решать. Думаю вернуться сюда. Потому что хочется завершить здесь все. Раз я начал войну, хочется ее закончить.

— Какая обстановка сейчас на передовой в плане командования и снабжения?

— Со снабжением все нормально. Были небольшие перебои, потому что мы с ДНР, наш батальон быстро перебросили сюда. Потом все наладилось. И по питанию, и по одежде.

— Чем ты занимался в гражданской жизни?

— На гражданке я жил себе в Ижевске, работал. На жизнь мне хватало. Я сам себя кормил, одевал. Снимал жилье. Потом мне надоело смотреть по телевизору новости о том, что здесь происходит. Я узнал, что из России можно приехать сюда добровольцем, и сразу же решился. В сентябре я уже был здесь.

— В сентябре здесь было тише?

— Ну это как сказать, были артиллерийские бои, нас постоянно бомбили. Сейчас, конечно, все помощнее. Все-таки наступление начали, я его очень долго ждал. Да все здесь его ждали.

— Почему ты решил ехать?

— Я поехал сюда за идею. Ну и свои личные причины у меня тоже были. Просто в России меня не взяли в армию. Я очень хотел служить, но меня не взяли тогда из-за мелочи — пигментные пятна были на коже. Говорил в военкомате: «Возьмите меня!» А они: «Нет, не возьмем». Я очень переживал. Здесь, в Новороссии, я думал, что когда вернусь — может, еще пригожусь на контрактной службе. Вот и пригожусь теперь, без плеча. Ну да ладно, прорвемся.

Мне очень помог попасть сюда сайт Павла Губарева. Там было написано, что брать с собой, куда ехать. И там, кстати, было написано, что денег здесь никому не платят. Так и есть.

— Как ты приехал сюда?

— Добрался до Ростова, оттуда до Должанской. Там встретил ополченца, спросил, как записаться. Он мне все показал, и вот я здесь. В ополчение вступить очень легко. Никаких проблем не возникло. Они посмотрели мой военный билет, и все. Тут берут всех.

— Ты уже умел что-то в военном плане, когда приехал?

— Самые простые вещи у нас были в военкомате, сборка-разборка автомата, например. То есть когда я сюда приехал, что-то уже знал. Остальному научился здесь. Тут я стал командиром отделения, старшим сержантом. Конечно, это не то же самое, что в российской армии, но все равно приятно.

— Ты сказал кому-нибудь, что ты сюда едешь?

— Девушки у меня не было. А родителям я позвонил на третий день, когда уже был в Донецке. Когда сказал маме и сестре, что я тут, они долго ругались и переживали, но потом успокоились. Сейчас опять начнут спрашивать, зачем мне все это было надо.

— Лекарств хватает? Обезболивающие есть?

— Да. Но укол этот обезболивающий — очень болезненный. Я даже не знаю, что лучше, — уколоться или свою боль терпеть. Перед сном уколюсь.