Кровавый март

Воскресенье, 17 марта стало черным днем для афганских силовиков. Отряды талибов после тяжелых боев прижали к границе с Туркменией полторы сотни пограничников. Пятьдесят сдались, остальные попытались уйти на туркменскую территорию, но стоило им пересечь кордон, как подоспевшие местные пограничники потребовали от них немедленно вернуться в Афганистан. То есть фактически передали их талибам из рук в руки. В итоге в плену у боевиков оказалось 150 человек – полноценная рота.

Так со слов афганских чиновников в Кабуле описывала эти события газета The NewСо ссылкой на офицеров погранслужбы приводились шокирующие подробности: якобы туркмены предложили талибам отдать только людей, а оружие вернуть Кабулу, но боевики заявили, что им нужно только оружие, а с солдатами Ашхабад может делать, что ему угодно. Другие чиновники сообщали журналистам противоречивые сведения, которые тут же опровергались: якобы в Туркмению ушли не солдаты, а бойцы местного ополчения или что на самом деле это был хитрый план и вся операция давно была согласована с официальным Ашхабадом. Потом ситуация запуталась окончательно: появилась информация, что 50 человек и неизвестное число гражданских все-таки сумели найти убежище на туркменской территории, а еще полсотни пограничников находятся неизвестно где, но точно не в талибском плену.

Как бы то ни было, ситуация для афганских сил безопасности складывается неутешительная. За неполную неделю, по официальным данным, талибы уничтожили 44 военнослужащих правительственных войск, еще 190 попали в плен (как ни странно, но сами боевики «Талибана» называют куда меньшие цифры). Если верить паническим сообщениям местных властей, пограничный уезд Мургаб вот-вот будет полностью занят боевиками. Кабул перебросил туда дополнительные силы, но этого недостаточно: спасти положение могут только массированные удары с воздуха.

Бой на туркменском пограничье – лишь одно из многих поражений правительственных войск за последние недели. В уезде Кайазар провинции Фарьяб в результате атаки талибов погибло 15 солдат и пять офицеров полиции. Когда боевики отступили, полицейские отправились собирать тела погибших товарищей, но талибы заминировали трупы, погибло еще два человека.

Талибы атакуют не только на севере. 25 марта правительство признало, что его войска отступают и на юге страны – в Гильменде: там талибы атаковали военный конвой в уезде Сангин и уничтожили несколько блокпостов, в итоге погибло 65 солдат, 38 ранено. Сангинская долина, знаменитый «Сангинград», бои за которую ведутся уже двенадцатый год, щедро политая кровью и боевиков, и афганских солдат, вот-вот перейдет под контроль «Талибана». И вновь число убитых, которое называют талибы, меньше, чем официально объявленное правительством; и вновь, как и на севере, местные власти просят о воздушной операции.

Ситуация парадоксальная: обычно собственные потери преуменьшают, но Кабул сейчас буквально умоляет американцев: смотрите, мы не справляемся без вас, помогите! В течение двух последних лет афганским чиновникам официально было запрещено разглашать цифры потерь в боях с талибами, но в январе запрет нарушил лично президент Ашраф Гани. Афганский лидер озвучил шокирующие данные: за пять лет силы безопасности Афганистана потеряли в боях с талибами только убитыми более 45 тысяч человек. Для сравнения: за десятилетие афганской войны (1979–1989 гг.) правительственные силы, воевавшие против душманов, потеряли погибшими, по разным данным, от 18 тысяч до 26,5 тысячи. То есть за вдвое меньший период нынешняя афганская армия понесла потери вдвое большие, и это при том, что о технических средствах обнаружения и уничтожения, которыми обладают войска международной коалиции, советские солдаты могли только мечтать.

Понятно, что удручающие цифры Гани привел не ради того, чтобы продемонстрировать, что его соплеменники разучились воевать, – наоборот, тем самым он хотел показать, что основную тяжесть сражений против «Талибана» несут на себе афганцы. Однако американцы, которые с 2001 года потеряли убитыми более 2,4 тысячи человек и вбухали в афганскую дыру $780 млрд, явно другого мнения на этот счет.

Пора на выход

«Наша страна интересует меня куда больше Афганистана. Пора уходить оттуда. Мы строим школы и дороги, а их взрывают, мы тренируем афганцев, тратя на это немалые деньги, а потом они же убивают наших солдат. Мы уже потеряли там многие миллиарды долларов и тысячи жизней, юноши и девушки возвращаются с войны домой, в Штаты, и не могут найти себе места в жизни. Давайте просто закончим с этим – возьмем и уйдем из Афганистана».

Так говорил во время избирательной кампании Дональд Трамп. Это прямое и ясное обещание – вывести американские войска, вырваться наконец из дурной бесконечности афганской войны – принесло ему немало голосов. Но, став президентом, Трамп столкнулся с проблемой: иногда предвыборные обещания выполнять крайне сложно. От своих слов упрямый миллиардер не отказался, и не только потому, что привык доводить дело до конца. От выполнения обещания, данного перед выборами, зависят его политическое будущее и шансы просидеть в Белом доме еще один срок. С другой стороны, если уж уходить, то делать это нужно так, чтобы все поняли: американцы уходят если не победителями, то хотя бы не проигравшими. Восток не прощает слабости: если американцы просто погрузятся в самолеты и улетят, они предадут союзников, которые им доверились, и покажут, что единственную в мире сверхдержаву можно победить – нужно лишь терпение, поддержка населения и готовность сносить лишения и потери в течение без малого двадцати лет.

Но главное – это будет крах великого эксперимента. Вторгшись в Афганистан, американцы начали выстраивать там демократию с местной спецификой, в которой права женщин причудливо сочетаются с подчеркнутой религиозностью. Если Штаты уйдут сейчас, то правительство в Кабуле сметут в течение пары лет, если не раньше. А это будет означать, что эксперимент провалился.

В том, чтобы американцы остались в Афганистане, заинтересованы многие, в том числе индийцы и китайцы, заключившие с Кабулом соглашения о разработке крупных рудных месторождений: вряд ли талибы подтвердят эти договоренности. Бегство из Афганистана будет означать коллапс всей южноазиатской политики США: годами Вашингтон пытался втянуть в афганские дела Нью-Дели, и уйти сейчас означает демонстративно наплевать на интересы индийцев, вложивших кучу денег в Афганистан в расчете на американское присутствие. Учитывая, что Индию в Вашингтоне рассматривают как потенциальный бастион против Китая, подобный ход сложно назвать удачным.

С другой стороны, необходимость содержать группировку в Афганистане подразумевает невозможность полного разрыва с Пакистаном. Единственный маршрут, которым американцы могут сейчас перебрасывать любые грузы для своей группировки, проходит через эту страну. А значит, полноценного сближения с Индией, о котором мечтают в Пентагоне, все равно не получится.

Велик мой груз

На днях специальный генеральный инспектор США по восстановлению Афганистана (SIGAR) Джон Сопко представил очередной доклад о положении дел в стране. В нем содержится перечисление самых серьезных вызовов стабильности в этом государстве. По подсчетам Сопко, в следующем году на поддержание статус-кво Кабулу придется потратить $5 млрд, причем половину этой суммы афганцам должны выдать страны-доноры.

Ключевой пункт расходов – выплата зарплат военным. Сейчас общее число силовиков в Афганистане достигает 300 тысяч человек, и им нужно платить деньги, чтобы они не разбежались, прихватив с собой оружие. В целом около 20% всех налогов и сборов, которые получает афганское правительство (то есть $500 млн), идет сейчас на военные нужды. Согласно расчетам Пентагона, для того чтобы удержать фронт в течение года, понадобится $6,5 млрд. Конгресс уже одобрил выделение $4,9 млрд, итого осталось найти еще миллиард с лишним.

«Если из-за отсутствия финансовой поддержки Кабулу прекратятся выплаты силовикам, это станет серьезной угрозой стабильности в Афганистане, – утверждает Сопко. – Без финансовой поддержки со стороны зарубежных доноров афганское правительство не выживет. Слабый экономический рост, небольшой объем собираемых налогов и общая нехватка экономических возможностей в сочетании с массивными правительственными обязательствами и безудержной коррупцией в обществе означают, что Афганистан не сможет полностью финансировать свои расходы в течение многих лет».

Американцев эта ситуация не радует, тем более что за последние годы афганская армия не крепла, а только слабела. Еще недавно афганские соединения могли проводить наступательные операции при ограниченной наземной и воздушной поддержке; сейчас они с трудом держат фронт, несмотря на активную помощь подразделений коалиции и мощную поддержку с воздуха. В январе этого года американские ВВС нанесли на четверть больше ударов, чем в январе 2018‑го, и в 12 раз больше ударов, чем в январе 2015‑го, но ситуация лишь ухудшается.

Неудивительно поэтому, что сейчас в Дохе полным ходом идут переговоры между американцами и талибами. Афганское правительство уже смирилось с неизбежным: понятно, что талибы в той или иной форме будут присутствовать в политической жизни страны, и, судя по нынешней динамике, их политический вес будет не в пример больше веса Гани и Абдуллы Абдуллы.

Но проблема даже не в этом. Если переговоры увенчаются успехом и в Афганистане наступит долгожданный мир, с гор спустятся около 60 тысяч вооруженных мужчин, которые умеют только воевать. Их придется как-то интегрировать в общество, при том, что экономика в стране дышит на ладан, инфраструктура разрушена, зарплаты не выплачиваются месяцами. Если не залить Афганистан долларами, то есть немалый риск, что в ближайшее время эти люди снова возьмутся за автоматы. А значит, проблемы возникнут уже у соседей Афганистана.

Осталось четыре месяца

Понятно, что «Талибан» – не «Исламское государство» (ИГ, запрещена в России), он был и остается прежде всего религиозно-племенным пуштунским движением. Талибы не ставят целью построение халифата от Москвы до Ченнаи – их вполне устраивает Афганистан в нынешних границах. Но это отнюдь не означает, что новый кабульский режим не попытается укрепить свое положение на северных рубежах, поддерживая лояльные группировки в странах Средней Азии, поощряя контрабанду и устраивая при необходимости провокации.

В этих условиях, разумеется, все стремятся защитить собственные интересы: свой переговорный формат с участием Пакистана организовал Китай, в феврале прошли переговоры в Москве. Россия, руководствуясь в первую очередь реалистичным пониманием ситуации, давно заявляла, что с талибами рано или поздно придется договариваться. В результате московский формат оказался одним из самых удачных.

У каждой крупной державы-переговорщика нашелся свой козырь: у американцев – фактическое присутствие в стране, у китайцев – привлечение к переговорам представителей Пакистана, непосредственно ISI – могущественной Межведомственной разведки. Козырем Москвы стало понимание афганских реалий и участие в переговорах представителей Индии – одного из крупнейших игроков в афганских делах.

Главное для Москвы сейчас – не сбавить темп и гарантировать, что режим, который появится на южных границах СНГ после подписания мирных договоренностей, будет если не дружественен, то хотя бы не враждебен постсоветским государствам. Времени остается мало: спецпредставитель США по вопросу афганского урегулирования Залмай Халилзад объявил, что соглашение между Вашингтоном и талибами может быть заключено до президентских выборов в Афганистане, которые должны состояться в сентябре.