10 июня Ким Ё Чжон – сестра северокорейского лидера Ким Чен Ына и фактически спецпредставитель правительства КНДР по вопросам внешней политики – сделала очередное заявление, в котором в самых недипломатических выражениях поносила Южную Корею. Ничего необычного в этом не было – риторика рыночной перебранки с давних пор типична для северокорейских официальных высказываний. Но было в выступлении Ким Ё Чжон и кое-что удивительное: говоря о Южной Корее, она использовала слово «Хангук» («страна Хан»). Именно так сами южане называют свою страну, но этот термин никогда прежде не использовался северокорейскими официальными лицами. Употребление этого географического наименования стало политической сенсацией и верной приметой начинающихся перемен.

Как были разграничены Южная и Северная Кореи, и можно ли этот опыт использовать на Украине

Ради понимания важности случившегося необходимо сделать небольшое историко-лингвистическое отступление. На Корейском полуострове с 1948-го существуют два государства – Корейская Народно-Демократическая Республика (КНДР) на севере и Республика Корея (РК) на юге. Хотя на большинстве иностранных языков входящее в их название слово «Корея» звучит одинаково, сами Южная и Северная Кореи именуют себя по-разному. Официально Северная Корея называет себя «страной Чосон» (этот термин часто поэтически переводят на русский как «Страна утренней свежести»), а Южная Корея именует себя «страной Хан». Оба названия имеют древнюю историю и используются уже не одно тысячелетие, но так уж исторически сложилось, что на Севере и на Юге решили называть Корею по-разному.

При этом с момента своего провозглашения в 1948-м Северная и Южная Кореи не признают друг за другом права на существование. Каждое из двух правительств формально считает себя единственной законной властью на всем Корейском полуострове, а другое правительство – кучкой мятежников, сумевших временно установить контроль над частью его территории.

Поэтому в КНДР, то есть в «стране Чосон», своего соседа, то есть Республику Корея, всегда называли «южным Чосон» – «Намчосон». А на Юге КНДР именуют «северной частью страны Хан» (по-корейски это звучит лаконичнее – «Пукхан»).

На практике обе стороны давно отказались от претензий на роль единственной законной власти на полуострове, но на уровне риторики все остается по-прежнему. Поэтому в официальных документах соблюдался целый ряд условностей, кои должны были подчеркивать юридическую фикцию национального единства. Например, торговля между двумя корейскими государствами именуется специально созданным для этой цели термином, а не тем словом, которым в корейском языке обычно обозначается международная торговля. Специальный термин был выдуман и для того, чтобы описывать пересечение границ между Севером и Югом.

Великие и непобедимые: что представляет собой исторический нарратив КНДР

В настоящее время в РК все эти правила соблюдаются только в официальных документах, в то время как в СМИ и иных публикациях царит полный разнобой. В КНДР же все эти правила до недавнего времени соблюдались неукоснительно. Их нарушение, скорее всего, было бы интерпретировано как выражение сомнений в законности нынешнего северокорейского режима со всеми вытекающими последствиями, более чем печальными для виновника.

Необходимость поддержания соответствующих юридических фикций повлияла и на то, как ведется диалог между двумя корейскими государствами. Ни в Сеуле, ни в Пхеньяне отношениями с «другой Кореей» не занимается МИД. В Южной Корее существует учреждение, пышно именуемое Министерством объединения, на практике занимающееся вовсе не проблемами объединения, а вопросами, связанными с отношениями с КНДР. В Северной Корее аналогичного подразделения на государственном уровне нет, и там вопросами политики в отношении Юга ведает ЦК правящей партии. В составе аппарата ЦК создан Отдел единого фронта, который и решает вопросы, связанные с Югом. Именно представители этого учреждения в основном и ведут переговоры с Южной Кореей. В тех случаях, когда тот или иной вопрос трудно решать по партийной линии (например, если речь идет о визовых или иных административных проблемах), для технического оформления соглашений с Югом на Севере используются различные полугосударственные организации, статус которых не определен.

Таким образом, на протяжении десятилетий вплоть до лета 2023 года картина, рисуемая в северокорейских СМИ, была однозначной: территория, находящаяся к югу от КНДР, является ее временно оккупированной частью, называть ее следует только «южным Чосоном», а ее обитатели – это не иностранные граждане, а соотечественники, которых следует рано или поздно освободить.

Однако 10 июня сама Ким Ё Чжон, второй человек в стране, неожиданно назвала «южный Чосон» просто «страной Хан». Конечно, это была не случайность и не оговорка. С того дня название «страна Хан» стали всё чаще использовать северокорейские сановники высшего эшелона, а 27 августа им воспользовался и сам Ким Чен Ын. Кстати, Высший Руководитель пошел даже дальше своей сестры, использовав полное официальное название соседнего государства – «Республика Корея»
Терминологическими изменениями дело не ограничилось. Летом КНДР собиралась посетить вдова Чон Мон Хона – бывшего руководителя концерна Hyundai, в свое время считавшегося, пожалуй, самым просеверокорейским из всех олигархов РК. Она намеревалась провести на территории Северной Кореи поминальные обряды, посвященные памяти мужа, скончавшегося еще в 2003 году. Северокорейская сторона, в последнее время последовательно избегающая любых контактов с Югом, предсказуемо отказала вдове в ее просьбе.

Готова ли Южная Корея обзавестись ядерной бомбой?

Однако важно тут то, что официально об отказе объявил представитель МИД КНДР, то есть организации, прежде вопросами, связанными с Южной Кореей, не занимавшейся. Более того, гипотетический приезд вдовы Чон Мон Хона в Северную Корею именовался в соответствующем документе словом, которое в корейском языке употребляется при описании въезда в страну иностранца. Таким образом в заявлении признавалось, что теперь в КНДР жительница Южной Кореи считается иностранной гражданкой. Более того, в этом заявлении МИД КНДР Южная Корея была названа «страной Хан».

Между тем в северокорейских публикациях стали куда реже использоваться термины, связанные с объединением страны и призванные подчеркивать братство северян и южан. Да и вообще о Юге и особенно о необходимости объединения с ним в северокорейской печати говорят всё меньше и меньше.

В общем, из всего этого складывается однозначное впечатление: хотя на Севере пока и не готовы отказаться от концепции единого государства, которой в Пхеньяне последовательно придерживались с 1948 года, там начинают смещать акценты в своих отношениях с Югом. Все упомянутые выше перемены в риторике служат вполне очевидным сигналом: Северная Корея начинает постепенно дрейфовать в сторону модели двух государств.

Почему в Южной Корее к США относятся с такой любовью

Строго говоря, подобные настроения существуют и на Юге, причем там в силу понятных особенностей политической системы они выражаются открыто. Социологические исследования свидетельствуют: чем моложе житель Юга, тем хуже он относится к перспективам воссоединения с Севером. Нежелание Южной Кореи объединяться с КНДР вызвано в первую очередь пониманием того, что это обернется страшными экономическими издержками и резким падением уровня жизни. По уровню доходов на душу населения Северная Корея сейчас уступает Южной примерно в 25 раз – это самый большой на нашей планете разрыв в уровне жизни между двумя государствами, имеющими сухопутную границу. Южанам, привыкшим к бытовым стандартам примерно на уровне Франции или Италии, вовсе не улыбается перспектива провести несколько десятилетий, трудясь во имя подтягивания Севера до своего уровня. Южнокорейские специалисты по проблемам международных отношений всё чаще говорят, что концепция одного государства – это анахронизм, от которого пора отказываться.

Впрочем, энтузиазма по поводу воссоединения не наблюдается и на Севере. Местная элита прекрасно понимает, что в случае объединения с очень богатым и многонаселенным Югом она не сможет сохранить власть и привилегии просто в силу исключительной слабости собственной экономической базы. Судя по всему, изменения в официальной риторике означают, что этот скепсис начинает давать о себе знать и на официальном уровне.

В общем, всё больше похоже на то, что раздел страны, свершившийся в 1945–1948 годах, становится необратимым. Если два корейских государства просуществуют еще несколько десятилетий, то, скорее всего, и на Юге, и на Севере окончательно сформируется собственное чувство национальной идентичности, и таким образом раздел Кореи из долговременного станет постоянным. На карте мира появятся два отдельных государства – «страна Хан» и «страна Чосон».

Автор – профессор университета Кунмин (Сеул)