«Деметр и Гисанэ были князья индов и братья по племени. Они бежали из царства индов и достигли этой страны. Царь Валаршак пожаловал им во владение землю Тарон, где они построили город и назвали его Вишап. Придя затем в Аштишат, они поставили здесь идолов, тех, которых почитали в Индии. Спустя пятнадцать лет царь убил их обоих и владения их отдал их сыновьям – Куару, Мелдесу и Хору».

Это цитата из одного из самых загадочных памятников армянской культуры – так называемой «Истории Тарона», написанной, как полагает большинство ученых, в районе VIII века. Это не единственное упоминание индийцев и индусов в этом контексте – в дальнейшем повествовании они играют важную роль, выступая, правда, как оппоненты полулегендарных летописных героев – Григория Просветителя и царя Трдата I, пытающихся христианизировать Армению. Индийцы объединяются с армянами-язычниками, противятся царским войскам, терпят поражение и в конце концов покоряются. Григорий и Трдат крестят их в два захода, сперва мужчин, затем женщин, и после этого армянские индийцы растворяются в массе армянского населения.

Какие предпосылки определяют внешнеполитический курс Индии

Насколько эту историю любят армянские ученые, настолько игнорируют индийские. И неудивительно: насильственное крещение под угрозой истребления – сомнительный фундамент для двусторонних связей. На сайте посольства Армении в Индии она не упоминается, как и на сайте индийского посольства в Армении, зато там много и со вкусом описываются торговые и культурные связи. На протяжении столетий армянские купцы были важными участниками региональных торговых сетей, а в индийских городах существовали крупные армянские общины. В индийском Мадрасе был написан и издан в 1773 году Vorogayt Parats – проект конституции будущего независимого армянского государства. Формально, впрочем, дипломатические отношения между Дели и Ереваном были установлены лишь в 1992-м. В течение нескольких последующих лет армянская диаспора в Индии почти исчезла – ее члены вернулись на историческую родину.

В 1990-х в Дели Арменией, как и всем Закавказьем, не особо интересовались: индийское руководство было куда больше озабочено интеграцией в мировую экономическую систему, а не сомнительными перспективами, открывавшимися в регионе, где едва установилось шаткое перемирие. Россия как крупнейший игрок на постсоветском пространстве – да; страны Центральной Азии как перспективные источники ресурсов и потенциальные партнеры в деле сдерживания талибов – да. Армения и Азербайджан – спасибо, нет.

Но в последние годы интерес к Закавказью в Индии вырос, как и интерес к Индии в Закавказье. И не последнюю роль в этом сыграла геополитика.

Оси, треугольники и сериалы

Если упоминания о союзе Анкары и Баку и идеологемы «одна нация – два государства» встречаются в работах отечественных и зарубежных политологов сплошь и рядом, то внезапное появление в качестве третьего партнера Пакистана и соответствующее преобразование оси в треугольник стало неожиданностью. Азербайджанское и турецкое руководство выстраивает такие треугольники уже давно: еще в 1990-х появился формат Турция–Азербайджан–Израиль, за ним последовали треугольники, одним из углов которых становились то Туркмения, то Грузия, то Украина, то Иран. Впрочем, рабочим оказался только вариант с участием Грузии, через которую прошла нефтяная труба Баку–Джейхан.

Насколько близкими могут стать отношения Турции и Азербайджана?

Под каждый такой формат турецкие эксперты исправно пытались подвести культурно-исторический базис, но в основном неудачно. Треугольник с участием Исламабада исключением не стал: широким массам пакистанцев не особо интересны рассказы о братской поддержке турками азербайджанцев в борьбе с большевиками, а азербайджанцам – о движении мусульман Британской Индии в защиту турецкого султана. Пожалуй, единственное культурное явление, объединяющее сейчас жителей всех трех стран, – любовь к турецкому сериалу «Возрождение: Эртугрул», который обожают в Пакистане и Азербайджане.

Но геополитически мыслящим индийским и армянским политологам и экспертам достаточно самого факта сотрудничества Пакистана и Азербайджана. Масла в огонь подливают и высказывания армянского руководства, рассчитывающего тронуть отзывчивые индийские сердца рассказами о пакистанских наемниках во второй карабахской войне. Хотя официально присутствие пакистанцев в рядах азербайджанских сил подтверждения не нашло, в головах многих экспертов пазл сложился.

Туризм и ВПК

Помимо геополитических соображений неожиданный стимул развитию индо-армянских связей дал COVID-19. Суетливое перекрытие границ и отмена авиасообщения нанесли серьезный урон индийской экономике как в целом, так и на уровне домохозяйств и больно ударили по индийской диаспоре в странах Залива, откуда в Индию ежегодно перекачиваются около $30 млрд. Когда первый ужас перед пандемией прошел и индийские гастарбайтеры начали возвращаться в государства Залива, прежде всего в ОАЭ, они столкнулись с жесткими требованиями к безопасности. В частности, предусматривался двухнедельный карантин перед въездом.

Как СВО сказалась на военно-техническом сотрудничестве Москвы и Нью-Дели

Кавказское гостеприимство пришлось как нельзя кстати: отбывать карантинный срок многие индийцы решили в армянских гостиницах. Поскольку на то, чтобы добраться до Эмиратов, учитывая стоимость билетов, проживания и питания, уходило порядка $1100 (сумма немалая по индийским меркам), первыми в путь потянулись белые воротнички, а за ними и прочие представители среднего класса. Всем им Армения пришлась по вкусу, и в дальнейшем они рассматривали вояжи в эту страну как бюджетную замену туристическим поездкам в Европу.

И, наконец, сотрудничество в сфере ВПК. В ситуации, когда правительство Пашиняна после проигранной войны, вместо того чтобы разобраться с внутренними причинами поражения и начать масштабную реформу вооруженных сил и оборонной промышленности, предпочитает сваливать проблемы на старых союзников и искать новых, Индия выглядит как один из самых перспективных партнеров. Закупки индийских вооружений позволяют армянским ВС, с одной стороны, закрыть наиболее очевидные дыры, оснастив свои части зонтиком от беспилотников и средствами контрбатарейной борьбы, с другой – уйти от традиционной зависимости от России, чей ВПК сосредоточен сейчас на покрытии потребностей СВО. Есть здесь и политическая составляющая: растущее партнерство Нью-Дели и Еревана с Парижем превращается в воображении армянских экспертов и официальных лиц в новый формат, способный противостоять треугольнику Анкара–Баку–Исламабад. На этом фоне и армянские, и индийские политики уже не первый год обмениваются любезностями: в 2019-м премьер Пашинян заявил, что поддерживает индийскую позицию по Кашмиру, а посольство Индии в Армении начало употреблять термин «геноцид», чего ранее избегало.

Прагматизм и стратегия

Но эта взаимная теплота вовсе не означает, что Нью-Дели готов прийти на помощь Армении, если на нее обрушится враг. Индийская внешняя политика отличается образцовой прагматичностью и твердой ориентацией на национальные интересы. Такая позиция, в частности, подразумевает, что Индия не вступает в военные альянсы и старается не вмешиваться в чужие споры и не втягиваться в чужие конфликты. Да, она заинтересована в том, чтобы наращивать экспорт продукции своего ВПК; Индия в этом деле новичок, рынок крайне конкурентный, и сотрудничество с Арменией дает возможность укрепить на нем свои позиции. Но надеяться, что Индия (как, впрочем, и Франция) отправит своих солдат умирать за Армению, не стоит.

Сверхдержава или фашистское государство – куда ведет Индию Нарендра Моди

Не говоря уже о том, что воображаемые геополитические конструкты хорошо подходят для того, чтобы обсуждать их на конференциях и выбивать деньги из казны на военные расходы, но не всегда сообразуются с требованиями бюджетного дефицита и необходимостью повышения трат на социальные нужды. Какими бы теплыми словами Нью-Дели ни обменивался с армянами, отношения с Баку все равно для него важнее. Товарооборот Индии и Азербайджана непрерывно растет, многие индийские компании, включая крупных производителей фармы, развернули там производство, и главное – Баку готов платить за импорт товаров индийской промышленности, развитие которой в Дели рассматривают как долгосрочный стратегический приоритет, полновесной валютой. И это не говоря уже о проекте коридора Север–Юг, одна из ветвей которого проходит через Азербайджан.

Геополитические химеры, которые с такой охотой рисуют политологи и отдельные политики, рискуют столкнуться со стратегическими нуждами Индии и вряд ли выдержат это столкновение.

Алексей Куприянов – руководитель Центра Индоокеанского региона ИМЭМО РАН

Алина Вернигора – младший научный сотрудник ИМЭМО РАН