«Мы представляем, что к 2030 году Арктика останется регионом мира, стабильности и конструктивного сотрудничества, динамичным, процветающим, устойчивым и безопасным домом для всех ее жителей… Арктический совет по-прежнему будет ведущим межправительственным форумом по арктическому сотрудничеству, продолжая продвигать знания, понимание и действия по вопросам, имеющим решающее значение для региона, и продолжит поддерживать прочную нормативно-правовую базу, применимую в регионе».

Так начинается «Стратегический план Арктического совета на 2021– 2030 гг.». Прошло менее трех лет с момента, когда были написаны эти строки, но сейчас вряд ли кто-то всерьез считает, что на фоне мировой турбулентности Арктика останется «регионом мира, стабильности и конструктивного сотрудничества». Реальная деятельность Арктического совета по большей части парализована, идея арктического единства тоже переживает не лучшие времена. Холодная война постепенно просачивается в регион, который, казалось, навсегда избавился от призраков прошлого.

От мира к войне и от войны к миру

Арктика – сложный театр и для экономической деятельности, и для военных действий. Вечная мерзлота и скованные льдом моря, холода и сложности с логистикой – кажется, сама природа сделала всё, чтобы затруднить человеку доступ к своим богатствам и возможность сражаться за контроль над ними. На протяжении долгого времени основными задачами полярных исследователей были разведка новых торговых путей, которые позволили бы сократить маршрут из Европы к сказочным богатствам Востока, а также торговля с местными племенами, продававшими ценные пушнину и моржовую кость в обмен на ружья и спиртное.

В шаге от армагеддона: 60 лет с начала Карибского кризиса

В XX веке технический прогресс полностью изменил экономическую модель региона. Появление полярной авиации позволило заполнить белые пятна на карте Арктики и стереть с нее несуществующие территории. Дрейфующие и постоянные исследовательские станции помогли составить полное представление о климате региона. Ледоколы – сперва паровые, потом дизель-электрические, а затем и атомные – обеспечили круглогодичную проводку судов вдоль северных морских путей. На смену романтическому периоду первых полярных экспедиций пришла планомерная и рутинная разработка полезных ископаемых: нефти, газа, хрома, марганца, титана, золота, алмазов, олова, серебра, полиметаллов, флюорита, полудрагоценных и поделочных камней. Человечество начало постепенно осваивать свою ледяную кладовую.

Но экономикой деятельность в арктической зоне не ограничивалась. Арктика быстро превратилась в зону боевых действий: если в Первую мировую войну они были сравнительно незначительны по масштабу, то во Вторую Арктика стала полноценным ТВД. Из Америки и Британии в СССР шли полярные конвои; немцы пытались помешать, используя подлодки, надводные корабли и авиацию. Вопрос защиты арктических маршрутов стал для союзников одним из ключевых.

Чем конфликт на Украине похож на противостояние США и СССР в начале 1950-х

Вторая мировая закончилась, холодная война началась, и ситуация стала еще напряженнее. Наука не стояла на месте: разведывались и разрабатывались все новые и новые запасы полезных ископаемых, имеющие стратегическое значение. Наличие большой ресурсной базы обеспечивало устойчивость экономики – важнейший фактор в эпоху противостояния двух систем. Быстрое развитие средств доставки ядерного боезаряда, а также соседство Арктического ТВД с Североатлантическим еще больше увеличило значение региона. Не случайно главным флотом СССР стал Северный – именно ему в случае масштабного конфликта предстояло выполнять основные задачи по противодействию американцам в Северной Атлантике и под полярными льдами.

После окончания холодной войны казалось, что в Арктике настала эпоха мира. Часть территориальных споров была разрешена к относительному удовлетворению заинтересованных сторон. В 1989 году в Рованиеми прошла первая встреча арктических государств, и в 1996-м этот диалог привел к созданию Арктического совета. Это был важный шаг: арктические государства продемонстрировали, что готовы, невзирая на все разногласия, выступать единым фронтом. Разумеется, оставалось множество проблем. Какие-то успешно разрешались, на их месте появлялись новые – к примеру, постепенное изменение климата и таяние арктических льдов вкупе с развитием технологий подводной добычи полезных ископаемых поставили на повестку дня вопрос принадлежности крупных участков арктического шельфа. До 1999 года большая часть акватории Северного Ледовитого океана считалась международными водами, но постепенно после принятия Конвенции ООН по морскому праву (UNCLOS), позволившей прибрежным странам претендовать на часть континентального шельфа, арктические государства начали выдвигать все новые территориальные притязания. Сегодня Россия, Канада и Дания ведут территориальный спор, и все стороны организуют экспедиции, чтобы подтвердить свои заявки.

Но, какие бы разногласия ни разделяли арктические государства, в одном они были согласны: вопросы развития Арктики – дело сугубо региональное, и сомнительные концепции наподобие «кладовой всего человечества», продвигаемые неарктическими странами – Китаем и Индией, должны оставаться не более чем игрой ума.

Арктика и конфликт

Конфликт на Украине изменил всё. Во-первых, рухнуло с таким трудом создававшееся арктическое единство. Оказалось, что западные страны не готовы противостоять России на Украине и одновременно сотрудничать в других регионах, как не раз бывало в прошлом. Страсти в политико-экспертной и журналистской среде достигли такого накала, что европейские элиты предпочли выстрелить себе в ногу, заставив бизнес свернуть дела в России, лишь бы их не обвинили в готовности хоть в чем-то уступить Москве. Во-вторых, два арктических игрока, до недавнего времени активно выступавших за сотрудничество на Севере, Швеция и Финляндия, вступили в НАТО, а европейские полярные члены альянса, Норвегия и Дания, оказались в числе основных доноров Украины, направив туда сотни инструкторов и став мировыми лидерами по отношению затраченных на помощь Киеву средств к объему ВВП (1,6% каждая).

Обострение украинского конфликта выглядит сейчас более вероятным, чем разрядка

Разрыв контактов в сфере экономики и безопасности в Арктике влечет за собой долгоиграющие последствия. Трещина, возникшая в арктическом щите, означает, что у неарктических стран, желающих нарастить свое присутствие в полярной зоне, появляется пространство для маневра. Россия, лишившаяся привычных инвесторов в арктические проекты, ищет новых – и находит их на Востоке, куда разворачивается сейчас вся российская экономика. Прежде всего, разумеется, в Китае. Со своей стороны, и западные страны, добровольно отказавшиеся использовать российские инфраструктурные мощности – от портов до ледоколов, – нуждаются в альтернативе. Это открывает окно возможностей для незападных игроков – Китая, Индии, Южной Кореи, Японии, Сингапура и других, – рассчитывающих на то, что гонка за арктические ресурсы поможет им развить промышленность и обогатиться.

Серьезными проблемами чревато прекращение диалога в сфере безопасности. В общественно-политический дискурс стран Запада уже прочно вошло понятие «гибридная война», в соответствии с которым любые действия недружественного игрока – от социальных программ до инфраструктурных проектов – могут трактоваться (и трактуются) как угроза. На нее нужно реагировать таким образом, чтобы потенциальный агрессор испугался, то есть проводить военные учения с привлечением союзников по НАТО, чтобы показать непреклонную волю к сопротивлению. Но все это ситуацию только ухудшает, поскольку Москва, разумеется, трактует бряцание оружием у своих границ как угрозу уже себе. Дурную роль играет и идея поддержания солидарности средних и малых государств против больших (разумеется, не всех: что дозволено США, то не дозволено России и Китаю). В результате те же норвежцы вроде бы понимают, что не стоит ждать прорыва российских танков через границу и десанта морской пехоты Северного флота в Киркенесе, но при этом поддерживают отправку оружия на Украину, оправдывая ее соображениями национальной безопасности: ведь если средняя держава, то есть Украина, сумеет разгромить великую державу, то есть Россию, то и другим средним державам станет легче жить. То, что, по сути, Украина продолжает воевать только благодаря помощи сверхдержавы, Норвегия просто игнорирует.

Новая холодная война в большой степени станет не только войной за ресурсы, но и войной нарративов. Россия входит в нее в не самый удачный для себя момент: основной очаг конфликта – Украина – находится далеко от Арктики, и арктический фронт придется укреплять параллельно наращиванию усилий на главном ТВД. Былые партнеры теперь противники, противостояние с ними всерьез и надолго. Стало быть, нужно искать новых партнеров, часть из которых имеет собственные, не всегда совпадающие с российскими представления о том, как должна быть устроена система управления Арктикой. В этих условиях четкое понимание того, кто и какие цели преследует в Арктике, становится первоочередной задачей.

Автор – руководитель Центра Индоокеанского региона ИМЭМО РАН