Парламент Турции ратифицировал рекомендованное Совбезом страны продление режима чрезвычайного положения еще на три месяца, начиная с 19 октября 2016 года. Режим был введен спустя пять дней после неудавшегося армейского путча 15 июля, в ходе которого погибли около 300 человек, еще до 2000 получили ранения.

Режим ЧП в Турции, как и во всех странах, предполагает строгие правила: действует комендантский час, запрещающий появляться ночью без специального разрешения; полицейские уполномочены остановить любого гражданина и досмотреть его, спросить удостоверение личности; предварительное задержание по подозрению в каком-либо преступлении может длиться гораздо дольше обычного; принимаются законы военного времени, которые на время ЧП не могут быть оспорены в конституционном суде, даже если противоречат конституции; наконец, власти могут запретить любой митинг, выступление, спектакль, аудиозапись, видео, газету, журнал или книгу.

Все вышеупомянутое в равной степени касается и интернета. «Использование интернета ограничивается в плане введения цензуры в электронных СМИ и свободы выражения мнений на иных ресурсах. Власти получили возможность закрывать каналы и издания, на сайтах которых размещаются материалы, направленные в поддержку организаторов попытки госпереворота в июле», — рассказал «Профилю» юрист Олег Сухов. Тем не менее, говорит Сухов, любые опасения в узурпации власти президентом Турции Реждепом Тайипом Эрдоганом в условиях ЧП преждевременны.

«120-я статья Конституции не предоставляет возможностей полноценной узурпации власти путем использования режима чрезвычайного положения: все решения Совета министров во главе с президентом, потенциально имеющие силу закона, должны предварительно одобряться парламентом, а любые поправки в основной закон проходят проверку в Конституционном совете», — отметил юрист. К тому же, добавил он, правящая в Турции «Партия справедливости и развития» не располагает количеством мест в парламенте, достаточным для внесения изменений в конституцию Турции — для этого необходимо 367 голосов депутатов (при 317 у партии Эрдогана); для вынесения же этого вопроса на референдум нужно более 330 голосов.

Однако, отмечает Сухов, Эрдоган может существенно упрочить собственную власть и без установления диктатуры, ограничившись переходом к президентской республике: эту инициативу готова поддержать «Партия национального движения», при поддержке которой правящая «Партия справедливости и развития» может провести через парламент поправки к основному закону.

«Мы пытаемся обогнать само время в попытке устранить терроризм в стране», — объясняет сам Эрдоган официальную причину продления ЧП. По его словам, трех месяцев на это явно не хватило, по-хорошему нужен где-то год или даже больше. И тем не менее, за этот короткий срок было «зачищено» около 100 тысяч человек, из них около половины — в первые пять дней после путча. Западные СМИ, правозащитники и общественные организации критикуют эти чистки, заявляя, что главная цель Эрдогана теперь — зачистка не только всех вовлеченных в путч людей, но и всякой политической оппозиции. Западные газеты уже сравнивают Турцию с арабскими соседями по региону, особенно активно — с Саудовской Аравией.

«Саудовской Аравии и близко нет, это ерунда все», — рассказал «Профилю» политолог, председатель Национальной организации русских мусульман Харун Сидоров. Турция находится в состоянии войны — на юго-востоке страны (и шире, в виде терактов, по всей стране) идет борьба с курдскими повстанцами из Рабочей партии Курдистана, турецкие войска проводят органиченную интервенцию на севере Сирии, направленную против «Исламского государства» (ИГ, запрещено в России). Так что решение властей очевидно, иным быть не могло, отметил Сидоров.

«Реально вовлеченных [в путч] людей очень много, без охоты на ведьм в таких случаях никогда не обходится. Тем более, что, если бы победила другая сторона, охота была бы не менее массовой и кровавой», — говорит политолог. Еще год назад в центральных кафе Стамбула, крупнейшего города Турции, собирались интеллектуалы, в основном, исламского толка, включая даже сторонников ИГ, и в свободолюбивой атмосфере вели открытые дискуссии о насущном. По словам Харуна Сидорова, такое положение в определенной степени сохраняется: возможность свободно собираться, дискутировать, участвовать в политике осталась у самого крупного спектра политических сил — у светских националистов-кемалистов (по некоторым версиям, именно они организовали неудавшийся путч, - прим.), у ультранационалистов, у левых и прокурдских оппозиционеров. «Сторонники ИГ тоже, к сожалению, сохраняются, хотя их и серьезно проредили в последнее время. Но в затаившемся виде эта среда есть», — добавил Сидоров.

Действительно серьезно власти взялись за FETO — «Террористическую организацию Фетхуллаха», так в официальном дискурсе называют сторонников исламского интеллектуала Фетхуллаха Гюлена. Гюленисты — сторонники постепенной демократизации турецкого общества без отказа от исламских традиций — были объявлены главными виновниками путча и сейчас находятся вне закона. «Чего люди боятся, так это того, что их свяжут с FETO», — отметил Харун Сидоров. У организации, говорит он, были миллионы сторонников (по некоторым подсчетам — около 8 млн.), они остались в стране и конспирируются, кто-то из них порвал с движением, кто-то отошел, но сохраняет преданность в сердце.

«Гюленисты для Турции это современный аналог гугенотов для Франции XVI века. Думаю, нынешние события — их Варфоломеевская ночь, в смягченной форме постмодерна», — заключил политолог.