Архивная публикация 2006 года: "Барсы хотят потеснить тигров"
Свободные экономические зоны существуют в разных странах и действуют по-разному. К примеру, они есть у российских соседей. Причем у таких, где, казалось бы, можно просто качать нефть и жить счастливо. Но соседи строят амбициозные планы... Казахстан последним из союзных республик принял закон о государственной независимости. Но, обретя с некоторой неохотой независимость, страна решила пойти дальше. В результате кропотливо выращивается новая элита и реализуются программы, ориентированные на 20—30 лет. Сегодня казахи уже уверены: в рамках «союза нерушимого» не было бы национального рывка. К 15-летию независимости «евразийский барс» подошел с показателями, о которых многие его соседи только мечтают.
По показателю макроэкономической ситуации (оценки Всемирного экономического форума по глобальной конкурентоспособности) Казахстан вышел на 10-ю позицию в списке из 125 стран, а по темпам роста ВВП (в среднем 10% за шесть лет) обгоняет все страны из первой полусотни. Цель национальной «Стратегии-2030» — к 2010 году войти в число 50 наиболее конкурентоспособных государств.
Уже не умещаются
...Четыре года назад 34-летний Талгат Абылгазин, директор Актауского порта, наливая чай в своем кабинете (секретаря он отпустил на обед), строил предположения относительно создаваемой по соседству свободной экономической зоны «Актау». Хорошо бы, говорил Талгат, чтобы там действительно что-то масштабное наладилось; не все же только нефть танкерами возить. Ныне, спустя три года после открытия актауской СЭЗ, Абылгазин сообщил: ее решено увеличить втрое. Запущенное в отведенных рамках не умещается. Работают построенный голландцами завод по изготовлению стекловолокнистых труб, цех по сборке грузовиков, завод по производству минеральных удобрений. На очереди — химкомбинат.
Последний по времени из сданных объектов СЭЗ «Актау» — запущенный в сентябре компанией Mittal Steel завод по выпуску труб для нефтегазовой отрасли. Цель — избавить казахстанские нефтяные проекты на Каспии от «трубной» головной боли. Кстати, связанной не только с ценовыми скачками и ритмичностью поставок, но и с работой российской таможни. Как посетовал на недавней российско-казахстанской конференции в Актау гендиректор АО «Морская нефтяная компания «КазМунайТениз» Кенжебек Ибрашев, «несмотря на все договоренности с российской стороной, передвижение технологического оборудования для нефтяной отрасли через границу по-прежнему затруднено; оформление обычно занимает полмесяца».
Казахстан хеджируется не только от российской таможни. В Уральске японцы только что закончили строительство новой газотурбинной электростанции — она снизит долю потребления российской энергии в городском балансе с 40% до 10%. Станция построена в рамках международного проекта по внедрению энергосберегающих систем. «С пуском газотурбинной установки сделан значительный шаг по обеспечению энергонезависимости западного региона нашей республики», — доложили энергетики.
Как будто нефти нет вообще
Казахстан мог бы особо не напрягаться. А просто стать «обычным» преуспевающим нефтяным государством, что нетрудно с 15-миллионным населением и огромными запасами углеводородов. Но у страны амбициозный лидер плюс выпестованная им элита. Назарбаев хочет современную диверсифицированную экономику, не зависящую от нефтяных доходов. И вот теперь, когда на различных конференциях, приуроченных к 15-летию независимости, обсуждается «казахстанский феномен», экономисты и политологи из разных стран пытаются дать ответ на вопрос: получится или нет?
Нурсултан Назарбаев весьма последователен в своих действиях. Помню встречу с ним в сентябре 2002 года. В ответ на вопрос об опасности «голландской болезни» президент сказал: нефтегазовый сектор будет работать не сам на себя, а генерируя средства для модернизации всей экономики. Обещал добиваться, чтобы вокруг сырьевых комплексов возникло современное, конкурентоспособное машиностроение, стимулировать бизнесменов к тому, чтобы инвестировать в глубокую переработку сырья, в производство на месте машин и оборудования для нефтянки, а в перспективе — и для других отраслей.
Шаги подкреплены не «случайными» миллиардами, выцарапанными отдельными правительственными энтузиастами от «новой экономики», а всеми нефтяными доходами. Кстати, вопреки рекомендациям МВФ, они не «стерилизуются» в стабфонде. Упор делается на машиностроение, нефтехимию и создание транспортных коридоров. Кстати, в минувший четверг правительство Казахстана объявило о намерении совместно с Китаем, Россией и Евросоюзом построить автомагистраль из Китая в Европу.
«Поставлена задача научиться развиваться так, будто нефти нет вообще, — сказал на конференции в Актау директор Института национальной стратегии РФ Юрий Солозобов. — С этого года все доходы от нефти поступают не в бюджет, а в Национальный фонд, средства которого будут идти на новые инвестиционные программы. Под фондом созданы различные институты развития (банк, венчурные компании и т.д.), которые будут выдавать займы на проектной и конкурсной основе».
В рамках программы индустриально-инновационного развития на средства из Национального фонда еще с 2004 года формируется сеть высокотехнологичных технопарков. Этаких казахстанских научно-экономических зон. Туда вербуются на хорошие зарплаты специалисты из Японии, Европы, России. Специализация технопарков — нефтегазовое машиностроение, приборостроение, нефтехимия и природоохранные технологии.
Первый уже начал действовать. Переварив зарубежный опыт, казахстанские управленцы создали для парка систему льгот и преференций, причем именно для научно-технических разработок. Уже действуют лаборатория систем автоматического проектирования, конструкторское бюро и службы, в чьей проработке около 60 проектов.
Риски роста
По мнению экспертов, сегодня Казахстан — идеальный объект для инвестиций с минимальными политическими и экономическими рисками. Но это вовсе не значит, что путь к принципиально новому экономическому росту для страны окажется легким. Одна из явных трудностей — нехватка квалифицированных кадров для новых производств. Понятно, что за счет импорта ученых и инженеров дефицит не преодолеть. Как заявил недавно Назарбаев, финансирование науки (в том числе и технопарков) будет в ближайшие годы резко увеличено. Что значит «резко»? «Мы собираемся в 25 раз увеличить…» (из заявления Назарбаева).
К другим рискам Юрий Солозобов относит «пугающе высокую степень заимствований, сделанных некоторыми национальными банками под привлекательный инвестиционный имидж Казахстана» и «нерешенность механизма передачи власти после истечения 7-летнего президентского срока Назарбаева». Но, подчеркивает эксперт, «руководство Казахстана отчетливо осознает эти проблемы, думает и работает в направлении их решения». Что ж, скоро можно будет увидеть, как «барс» намерен их преодолеть.
Свободные экономические зоны существуют в разных странах и действуют по-разному. К примеру, они есть у российских соседей. Причем у таких, где, казалось бы, можно просто качать нефть и жить счастливо. Но соседи строят амбициозные планы... Казахстан последним из союзных республик принял закон о государственной независимости. Но, обретя с некоторой неохотой независимость, страна решила пойти дальше. В результате кропотливо выращивается новая элита и реализуются программы, ориентированные на 20—30 лет. Сегодня казахи уже уверены: в рамках «союза нерушимого» не было бы национального рывка. К 15-летию независимости «евразийский барс» подошел с показателями, о которых многие его соседи только мечтают.
По показателю макроэкономической ситуации (оценки Всемирного экономического форума по глобальной конкурентоспособности) Казахстан вышел на 10-ю позицию в списке из 125 стран, а по темпам роста ВВП (в среднем 10% за шесть лет) обгоняет все страны из первой полусотни. Цель национальной «Стратегии-2030» — к 2010 году войти в число 50 наиболее конкурентоспособных государств.
Уже не умещаются
...Четыре года назад 34-летний Талгат Абылгазин, директор Актауского порта, наливая чай в своем кабинете (секретаря он отпустил на обед), строил предположения относительно создаваемой по соседству свободной экономической зоны «Актау». Хорошо бы, говорил Талгат, чтобы там действительно что-то масштабное наладилось; не все же только нефть танкерами возить. Ныне, спустя три года после открытия актауской СЭЗ, Абылгазин сообщил: ее решено увеличить втрое. Запущенное в отведенных рамках не умещается. Работают построенный голландцами завод по изготовлению стекловолокнистых труб, цех по сборке грузовиков, завод по производству минеральных удобрений. На очереди — химкомбинат.
Последний по времени из сданных объектов СЭЗ «Актау» — запущенный в сентябре компанией Mittal Steel завод по выпуску труб для нефтегазовой отрасли. Цель — избавить казахстанские нефтяные проекты на Каспии от «трубной» головной боли. Кстати, связанной не только с ценовыми скачками и ритмичностью поставок, но и с работой российской таможни. Как посетовал на недавней российско-казахстанской конференции в Актау гендиректор АО «Морская нефтяная компания «КазМунайТениз» Кенжебек Ибрашев, «несмотря на все договоренности с российской стороной, передвижение технологического оборудования для нефтяной отрасли через границу по-прежнему затруднено; оформление обычно занимает полмесяца».
Казахстан хеджируется не только от российской таможни. В Уральске японцы только что закончили строительство новой газотурбинной электростанции — она снизит долю потребления российской энергии в городском балансе с 40% до 10%. Станция построена в рамках международного проекта по внедрению энергосберегающих систем. «С пуском газотурбинной установки сделан значительный шаг по обеспечению энергонезависимости западного региона нашей республики», — доложили энергетики.
Как будто нефти нет вообще
Казахстан мог бы особо не напрягаться. А просто стать «обычным» преуспевающим нефтяным государством, что нетрудно с 15-миллионным населением и огромными запасами углеводородов. Но у страны амбициозный лидер плюс выпестованная им элита. Назарбаев хочет современную диверсифицированную экономику, не зависящую от нефтяных доходов. И вот теперь, когда на различных конференциях, приуроченных к 15-летию независимости, обсуждается «казахстанский феномен», экономисты и политологи из разных стран пытаются дать ответ на вопрос: получится или нет?
Нурсултан Назарбаев весьма последователен в своих действиях. Помню встречу с ним в сентябре 2002 года. В ответ на вопрос об опасности «голландской болезни» президент сказал: нефтегазовый сектор будет работать не сам на себя, а генерируя средства для модернизации всей экономики. Обещал добиваться, чтобы вокруг сырьевых комплексов возникло современное, конкурентоспособное машиностроение, стимулировать бизнесменов к тому, чтобы инвестировать в глубокую переработку сырья, в производство на месте машин и оборудования для нефтянки, а в перспективе — и для других отраслей.
Шаги подкреплены не «случайными» миллиардами, выцарапанными отдельными правительственными энтузиастами от «новой экономики», а всеми нефтяными доходами. Кстати, вопреки рекомендациям МВФ, они не «стерилизуются» в стабфонде. Упор делается на машиностроение, нефтехимию и создание транспортных коридоров. Кстати, в минувший четверг правительство Казахстана объявило о намерении совместно с Китаем, Россией и Евросоюзом построить автомагистраль из Китая в Европу.
«Поставлена задача научиться развиваться так, будто нефти нет вообще, — сказал на конференции в Актау директор Института национальной стратегии РФ Юрий Солозобов. — С этого года все доходы от нефти поступают не в бюджет, а в Национальный фонд, средства которого будут идти на новые инвестиционные программы. Под фондом созданы различные институты развития (банк, венчурные компании и т.д.), которые будут выдавать займы на проектной и конкурсной основе».
В рамках программы индустриально-инновационного развития на средства из Национального фонда еще с 2004 года формируется сеть высокотехнологичных технопарков. Этаких казахстанских научно-экономических зон. Туда вербуются на хорошие зарплаты специалисты из Японии, Европы, России. Специализация технопарков — нефтегазовое машиностроение, приборостроение, нефтехимия и природоохранные технологии.
Первый уже начал действовать. Переварив зарубежный опыт, казахстанские управленцы создали для парка систему льгот и преференций, причем именно для научно-технических разработок. Уже действуют лаборатория систем автоматического проектирования, конструкторское бюро и службы, в чьей проработке около 60 проектов.
Риски роста
По мнению экспертов, сегодня Казахстан — идеальный объект для инвестиций с минимальными политическими и экономическими рисками. Но это вовсе не значит, что путь к принципиально новому экономическому росту для страны окажется легким. Одна из явных трудностей — нехватка квалифицированных кадров для новых производств. Понятно, что за счет импорта ученых и инженеров дефицит не преодолеть. Как заявил недавно Назарбаев, финансирование науки (в том числе и технопарков) будет в ближайшие годы резко увеличено. Что значит «резко»? «Мы собираемся в 25 раз увеличить…» (из заявления Назарбаева).
К другим рискам Юрий Солозобов относит «пугающе высокую степень заимствований, сделанных некоторыми национальными банками под привлекательный инвестиционный имидж Казахстана» и «нерешенность механизма передачи власти после истечения 7-летнего президентского срока Назарбаева». Но, подчеркивает эксперт, «руководство Казахстана отчетливо осознает эти проблемы, думает и работает в направлении их решения». Что ж, скоро можно будет увидеть, как «барс» намерен их преодолеть.
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
