Архивная публикация 2003 года: "Без шума и пыли"
Не всякое производство стоит показывать посторонним. Помню, раз увидев, как делают квашеную капусту, я больше не могла ее есть. Визит на мебельную фабрику вызвал несколько иную реакцию: глядя, как в стерильном цехе наших людей заставляют делать мебель импортного качества, я поняла, что купить сделанный здесь шкаф вполне готова, а вот стать мебельщицей -- ни за что.Собираясь на мебельную фабрику, я перебрала весь свой гардероб. Крепко усвоенные стереотипы о специфики мебельного производства -- шум, пыль, опилки, "не стой под стрелой!", запах лаков -- не давали разгуляться фантазии при выборе одежды. В назначенный день в джинсах и старых кроссовках мы с фотографом ждали у проходной, пока хмурый и молчаливый охранник выписывал нам пропуск.
Алексей, наш фотограф, был полон решимости сделать свою работу в максимально сжатые сроки и потому заметно нервничал. Достав сигарету, он повертел ее в руках и... убрал обратно в пачку. На мой немой вопрос Алексей глазами показал на объявление, предупреждающее: "За курение в неположенном месте -- штраф 5% от оклада".
Made in Кожухово
Мебельная фабрика появилась в поселке Кожухове недавно -- в 2001 году. До этого поселок представляли две жилые пятиэтажки -- остатки военного городка, частные деревенские дома с покосившимися крышами, дачи, кукурузные поля. По соседству -- Люберцы. Районообразующим предприятием Кожухова был военный завод, приказавший долго жить лет десять назад. Что производили на том заводе, сейчас уже никто точно и не вспомнит. По словам старожилов, район за несколько лет развития капитализма в России превратился в реалистичную декорацию для фильма "Сталкер".
Развалины военного завода достались мебельной компании "Феликс" после победы в тендере. С разоренными корпусами надо было что-то делать. В 2001 году кожуховские мебельщики побывали на Международной промышленной выставке в Ганновере. Там впервые экспонировалось деревообрабатывающее оборудование последнего поколения немецкой фирмы IMA. Через несколько недель выставочный экземпляр уже монтировали в кожуховском цехе. На тот момент ни одно производство в мире не имело подобной установки.
"Я бы не сказал, что мы ехали на эту выставку за оборудованием, -- комментирует скорую покупку заместитель генерального директора по производству Вячеслав Спирин. -- Просто хотели посмотреть, ознакомиться, прицениться. Сейчас уже можно сказать, что впоследствии мы ни на минуту не пожалели о принятом решении".
Где опилки?
Дорогое оборудование потребовало соответствующего оформления. Оформление это никак не вязалось ни с моей одеждой, ни с представлениями о мебельном производстве. Сразу возник первый вопрос: "А где же опилки?" В ответ начальник цеха Андрей Каталкин показал на футуристического вида трубы, опоясывающие весь цех и подведенные к каждому станку. Оказалось, что во время производства отходы обработки (а попросту говоря, опилки) трубы моментально засасывают, не давая им упасть на пол. Пройдя лабиринтами вентиляции, за территорией цеха опилки пакуются в специальные контейнеры. Раз в неделю их вывозят -- специальные службы в неизвестном направлении.
А запах!
Гуляя по фабрике, я никак не могла отделаться от мысли: что-то здесь не так. Наконец меня осенило -- здесь не пахнет! Нет этого специфического запаха новой мебели -- смеси из ароматов лака, красок, клея и т.д. Иной раз этот запах сшибает с ног даже на пороге мебельного магазина. А уж на мебельном производстве, как мне казалось, и вовсе разгул для токсикомана. Разгула, к счастью, нет. Как и токсикоманов (по крайней мере, по внешним признакам, вроде мутного взгляда, я их среди сотрудников фабрики не выявила).
До строительства фабрики в Кожухове много лет не было никакой работы. Поселок в конце 1990-х опустел, кто не уехал -- спивался. Может быть, именно поэтому с момента открытия производства здесь царит жесткая дисциплина, чем-то напоминающая систему, принятую в Японии. Называется система КТУ (коэффициент трудового участия). В переводе с японского на русский это означает: "кто не курит и не пьет, тот"... В общем, зарабатывает больше.
Для каждого участка производства разрабатываются свои параметры КТУ. Кладовщику, например, доплачивают не только за безошибочный прием товара, но и за внешний вид, вежливость и пр.
По итогам недели каждому сотруднику начисляются балы (стоимость отдельно взятого "подвига", например вежливости, узнать не удалось), которые влияют на ежемесячную прибавку к зарплате. Эта прибавка может составлять до 30% базовой ставки. От ответа на вопрос о возможности обратной операции, то есть о вычитании из зарплаты этих процентов, сопровождавшие уклонились.
В общем, "японская система" воспитания в Кожухове прижилась. За одним, но очень существенным исключением: на фабрике нет и вряд ли когда-нибудь появятся чучела начальников, которые работники в специально для того отведенных местах могут безнаказанно избивать.
Станки. Станки. Станки
Близкая к военной дисциплина здесь, впрочем, объясняется производственной необходимостью -- жалко дорогое оборудование. То, что оно на самом деле дорогое, я смогла убедиться в цехе кройки. Нет, портних здесь не оказалось. "Кроят" здесь листы ДСП.
Так вот, "Раскроечный центр" (так высокопарно называется станок для резки ДСП) действительно впечатлил. Машина может распиливать огромные плиты на унылые прямоугольники для шкафов, а может уподобиться лобзику и выкраивать детали с изогнутыми краями для любителей круглых столов.
После доводки и упаковки готовая продукция поступает на склад. Его нам с гордостью продемонстрировал отставной полковник, он же начальник складского комплекса, Василий Васильевич Штаер. Который с порога объявил: "У меня на складе не воруют, не пьют, не портят и не теряют товар!"
Гордость для человека, не бывавшего на западных складах, обоснованная (кто бывал, того здесь удивить нечем). Но все же возможность найти за 3 минуты одну-единственную нужную коробку из ассортимента в 31 тыс. наименований впечатляет. Как и действительно трезвые и не употребляющие матерных слов кладовщики. Я-то понимаю, что насильственное для рабочего класса ограничение лексики не может быть вечным -- ведь за воротами предприятия никакие коэффициенты трудового участия и надбавки за вежливость не действуют. А потому захотелось посмотреть, как же эти вышколенные люди ведут себя в нормальной, непроизводственной обстановке. Но не судьба -- при выходе за ворота нас любезно-настойчиво ждала машина с водителем из числа фабричного персонала. Вел он хорошо -- но молча.
Не всякое производство стоит показывать посторонним. Помню, раз увидев, как делают квашеную капусту, я больше не могла ее есть. Визит на мебельную фабрику вызвал несколько иную реакцию: глядя, как в стерильном цехе наших людей заставляют делать мебель импортного качества, я поняла, что купить сделанный здесь шкаф вполне готова, а вот стать мебельщицей -- ни за что.Собираясь на мебельную фабрику, я перебрала весь свой гардероб. Крепко усвоенные стереотипы о специфики мебельного производства -- шум, пыль, опилки, "не стой под стрелой!", запах лаков -- не давали разгуляться фантазии при выборе одежды. В назначенный день в джинсах и старых кроссовках мы с фотографом ждали у проходной, пока хмурый и молчаливый охранник выписывал нам пропуск.
Алексей, наш фотограф, был полон решимости сделать свою работу в максимально сжатые сроки и потому заметно нервничал. Достав сигарету, он повертел ее в руках и... убрал обратно в пачку. На мой немой вопрос Алексей глазами показал на объявление, предупреждающее: "За курение в неположенном месте -- штраф 5% от оклада".
Made in Кожухово
Мебельная фабрика появилась в поселке Кожухове недавно -- в 2001 году. До этого поселок представляли две жилые пятиэтажки -- остатки военного городка, частные деревенские дома с покосившимися крышами, дачи, кукурузные поля. По соседству -- Люберцы. Районообразующим предприятием Кожухова был военный завод, приказавший долго жить лет десять назад. Что производили на том заводе, сейчас уже никто точно и не вспомнит. По словам старожилов, район за несколько лет развития капитализма в России превратился в реалистичную декорацию для фильма "Сталкер".
Развалины военного завода достались мебельной компании "Феликс" после победы в тендере. С разоренными корпусами надо было что-то делать. В 2001 году кожуховские мебельщики побывали на Международной промышленной выставке в Ганновере. Там впервые экспонировалось деревообрабатывающее оборудование последнего поколения немецкой фирмы IMA. Через несколько недель выставочный экземпляр уже монтировали в кожуховском цехе. На тот момент ни одно производство в мире не имело подобной установки.
"Я бы не сказал, что мы ехали на эту выставку за оборудованием, -- комментирует скорую покупку заместитель генерального директора по производству Вячеслав Спирин. -- Просто хотели посмотреть, ознакомиться, прицениться. Сейчас уже можно сказать, что впоследствии мы ни на минуту не пожалели о принятом решении".
Где опилки?
Дорогое оборудование потребовало соответствующего оформления. Оформление это никак не вязалось ни с моей одеждой, ни с представлениями о мебельном производстве. Сразу возник первый вопрос: "А где же опилки?" В ответ начальник цеха Андрей Каталкин показал на футуристического вида трубы, опоясывающие весь цех и подведенные к каждому станку. Оказалось, что во время производства отходы обработки (а попросту говоря, опилки) трубы моментально засасывают, не давая им упасть на пол. Пройдя лабиринтами вентиляции, за территорией цеха опилки пакуются в специальные контейнеры. Раз в неделю их вывозят -- специальные службы в неизвестном направлении.
А запах!
Гуляя по фабрике, я никак не могла отделаться от мысли: что-то здесь не так. Наконец меня осенило -- здесь не пахнет! Нет этого специфического запаха новой мебели -- смеси из ароматов лака, красок, клея и т.д. Иной раз этот запах сшибает с ног даже на пороге мебельного магазина. А уж на мебельном производстве, как мне казалось, и вовсе разгул для токсикомана. Разгула, к счастью, нет. Как и токсикоманов (по крайней мере, по внешним признакам, вроде мутного взгляда, я их среди сотрудников фабрики не выявила).
До строительства фабрики в Кожухове много лет не было никакой работы. Поселок в конце 1990-х опустел, кто не уехал -- спивался. Может быть, именно поэтому с момента открытия производства здесь царит жесткая дисциплина, чем-то напоминающая систему, принятую в Японии. Называется система КТУ (коэффициент трудового участия). В переводе с японского на русский это означает: "кто не курит и не пьет, тот"... В общем, зарабатывает больше.
Для каждого участка производства разрабатываются свои параметры КТУ. Кладовщику, например, доплачивают не только за безошибочный прием товара, но и за внешний вид, вежливость и пр.
По итогам недели каждому сотруднику начисляются балы (стоимость отдельно взятого "подвига", например вежливости, узнать не удалось), которые влияют на ежемесячную прибавку к зарплате. Эта прибавка может составлять до 30% базовой ставки. От ответа на вопрос о возможности обратной операции, то есть о вычитании из зарплаты этих процентов, сопровождавшие уклонились.
В общем, "японская система" воспитания в Кожухове прижилась. За одним, но очень существенным исключением: на фабрике нет и вряд ли когда-нибудь появятся чучела начальников, которые работники в специально для того отведенных местах могут безнаказанно избивать.
Станки. Станки. Станки
Близкая к военной дисциплина здесь, впрочем, объясняется производственной необходимостью -- жалко дорогое оборудование. То, что оно на самом деле дорогое, я смогла убедиться в цехе кройки. Нет, портних здесь не оказалось. "Кроят" здесь листы ДСП.
Так вот, "Раскроечный центр" (так высокопарно называется станок для резки ДСП) действительно впечатлил. Машина может распиливать огромные плиты на унылые прямоугольники для шкафов, а может уподобиться лобзику и выкраивать детали с изогнутыми краями для любителей круглых столов.
После доводки и упаковки готовая продукция поступает на склад. Его нам с гордостью продемонстрировал отставной полковник, он же начальник складского комплекса, Василий Васильевич Штаер. Который с порога объявил: "У меня на складе не воруют, не пьют, не портят и не теряют товар!"
Гордость для человека, не бывавшего на западных складах, обоснованная (кто бывал, того здесь удивить нечем). Но все же возможность найти за 3 минуты одну-единственную нужную коробку из ассортимента в 31 тыс. наименований впечатляет. Как и действительно трезвые и не употребляющие матерных слов кладовщики. Я-то понимаю, что насильственное для рабочего класса ограничение лексики не может быть вечным -- ведь за воротами предприятия никакие коэффициенты трудового участия и надбавки за вежливость не действуют. А потому захотелось посмотреть, как же эти вышколенные люди ведут себя в нормальной, непроизводственной обстановке. Но не судьба -- при выходе за ворота нас любезно-настойчиво ждала машина с водителем из числа фабричного персонала. Вел он хорошо -- но молча.
ЕЛЕНА ДАВЫДОВА
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
