Этот тандем, пожалуй, классический пример партнерского брака. Муж придумывает проекты, жена их реализует. В этой семье трудно определить, кто вторая половина, а кто -- первая.%???%Autor??????
Маргарита Озерова: Как же у вас распределены обязанности?
Нина Милюкова: Виктор -- стратег, я тактик. Он голова, а я руки. Он генерирует идеи, а мне приходится воплощать их в жизнь. Иногда его проекты кажутся безумными, я спорю. Но чаще он оказывается прав.
Витя очень мудрый с житейской точки зрения, он реалист, хорошо разбирается в людях. О камнях и металлах знает практически все.
И потом, за любое дело он берется с душой. Он даже мясо готовит лучше меня -- со всевозможными приправами. И еще приговаривает, что самое главное -- подать блюдо в нужное время, когда кушать хочется.
М.О.: Виктор Борисович, а какая определяющая черта в характере вашей супруги?
Виктор Белоусов: Она невероятно энергична, настойчива и в то же время бывает по-детски беспомощна. Как и все женщины, Нина -- максималистка. На ней держатся все наши дела. Моя задача -- "родить" идею и забыть про нее.
По своему первому образованию Нина -- специалист по статистике. Когда в 1989 году мы создали фирму "Вель", Нина стала заниматься бухгалтерией, окончила финансово-экономический институт. У нее поразительное чутье в бизнесе. Она безошибочно чувствует, какие производства принесут прибыль, и никогда не влезает в авантюрные сделки. Мы с ней ни разу не сыграли ни в одну ГКО, не вложили деньги ни в одну пирамиду. На бирже заключали сделки, но там другое дело -- анализ, расчет. Нина придерживается мнения Маргарет Тэтчер: "Бесплатный сыр бывает только в мышеловке".
М.О.: А как появилась ваша фирма?
Н.М.: Когда началась перестройка, мы долго не верили, что это всерьез, и выжидали. Потом не раз жалели об упущенном времени. Начинали мы с художественного литья. Для Виктора организовать это производство было несложно, так как он все умеет делать своими руками.
Виктор родом из-под Архангельска (Вель -- это речка на его родине). В Москву попал в начале 60-х. После армии, где за два года он стал первоклассным специалистом по радиоэлектронике, его послали в один из московских "ящиков". Работа была денежная, но скучная.
И тут недалеко от дома открыли ювелирную мастерскую. Витя стал ходить к мастеру учиться. Без портвейна мастер его не принимал. Через три месяца ювелир ушел в запой, и Витя сам стал экспериментировать.
Потом, когда открыли ювелирную мастерскую на Кузнецком мосту, мастер перешел туда (он был один из лучших ювелиров в Москве). Потянулся за ним и Виктор. Ювелирка была его хобби. И тут грянула выставка молодых талантов, на которой работы мужа получили приз. За ночь Виктора официально оформили в мастерскую художником-ювелиром.
В.Б.: Эпоха "застоя" была для меня интереснейшим временем. Работал я по шестнадцать часов в сутки, часто даже ночевал в мастерской. Читал очень много книг по ювелирке -- и дореволюционных, и заграничных, какие мог достать. Львиную долю заработанных денег тратил на дорогие швейцарские инструменты -- на меня как на безумного смотрели.
В Москве я одним из первых начал делать многокаменку, научился "лечить" бриллианты. Среди заказчиков были внук графа Орлова, дочь маршала Жукова, Екатерина Фурцева, жены членов Политбюро, примы Большого театра; посещала мастерскую и Галина Брежнева.
Никогда бы я не бросил эту работу, но ухудшилось зрение -- и пришлось себя искать в новом деле.
М.О.: Чем же вы занялись?
В.Б.: Работал начальником цеха по металлоремонту, потом открыл первую реставрационную мастерскую по бронзе. Устроился в художественный комбинат, вступил в члены Союза художников. В конце концов получил мастерскую в подвале на Беговой улице. Отливал скульптуру из бронзы, собирал люстры.
В мастерской я тайно установил плавильную печь. В жилом доме это, естественно, было запрещено. Вытяжную трубу я провел под землей, к ипподрому. Когда шли бега, люди удивлялись: "Что это ладаном пахнет?" А это у меня воск вытапливался. Только в 1989 году я из этого подвала вылез.
Н.М.: Мы зарегистрировали свою фирму и решили возродить традиции русской бронзы. У нас есть мечта сделать бронзу доступной каждому. Так было в старину -- в любом доме имелась уникальная вещичка, которая передавалась по наследству из поколения в поколение.
Но художественное литье -- производство достаточно дорогое и в нашей стране себя не окупает. Поэтому параллельно мы занялись литьем промышленным: придумали, запатентовали и наладили выпуск батарей отопления для жилых помещений. Эти батареи конверторного типа по дизайну не уступают итальянским, а к нашим суровым климатическим условиям они приспособлены не в пример лучше.
Очень скоро из экспериментально-художественного объединения мы превратились в промышленное. Стали поступать заказы от автомобильной промышленности и самолетостроения. В 1995 году вошли в строительный бизнес: купили недострой в Мытищах и возвели там завод. Построили гараж, 26-этажный дом на "Бабушкинской".
В.Б.: Планов у нас громадье. Я, например, разрабатываю новую технологию, чтобы делать красивую посуду и скульптуры из олова. Немцы хорошо освоили это производство, но у них одна вещь стоит сорок долларов, а я хочу продавать за десять. Собираемся возродить выпуск оловянных солдатиков и шире -- детских игрушек из металла, чтобы мальчишки играли не пластмассовыми танками, которые быстро ломаются, а прочными, металлическими.
М.О.: Все понятно: в делах у вас подъем. А вы не расскажете, каким образом и когда встретили и поженились?
В.Б.: Когда мы познакомились, Нина была замужем, я женат. Десять лет мы проверяли свои чувства, а пожениться смогли только в 1984 году.
Наша дочь Алена заканчивает юридическую академию. У нее своя семья, надежный, самостоятельный муж. Молодые у нас ничего не просят, всего хотят добиться сами -- и меня это радует. Только внук Никита любит у нас гостить: обязательно забывает игрушку или книжку, чтобы опять пригласили.
М.О.: Вы строите для города. А где живете сами?
Н.М.: Жили на проспекте Мира в сталинском доме. Но там такая загазованность! В конце концов переехали в дом на "Бабушкинской", на самый последний, двадцать шестой этаж. Внизу река, парк, воздух, как на даче. Сейчас потихоньку новое жилье обустраиваем -- заканчиваем малахитовый камин.
В.Б.: Если судить со стороны, мы капиталисты. И, казалось бы, должны жить в раю. Но наша жизнь -- это наш бизнес. Чуть свет бежим на работу, а вечером поздно -- домой. Единственное отдохновение -- шестой раз подряд справляем Новый год в Таиланде.
М.О.: В советское время вашими заказчиками была партноменклатура. А сейчас кто?
Н.М.: Мы работаем со многими известными художниками -- Церетели, Глазуновым, талантливейшим скульптором Димой Тугариновым. Мы отливали приз "Овация", "Медведя на шаре" -- премию циркового искусства, "Шляпу" для Клуба детективов, несколько вещей для "Что? Где? Когда?".
Как-то нам заказали приз балетного конкурса -- скульптурку балерины. Мы не знали, что приз предназначался совсем маленьким, начинающим танцовщицам. И когда нашу десятикилограммовую балерину вручали этим девчушкам, они, бедные, прямо-таки приседали от тяжести.
У Ельцина в кабинете стоит наш подсвечник "Мышь", у Черномырдина -- наши часы. В Париже установлен памятник Дягилеву -- мы его отливали. Сейчас для Германии делаем памятник Екатерине II.
М.О.: Наверное, на вашей памяти случалось немало забавных историй, связанных с сильными мира сего?
В.Б.: Когда второй раз Клинтона выбирали в президенты США, Зураб Церетели преподнес ему в день инаугурации небольшую скульптуру Христофора Колумба -- уменьшенную копию памятника, который он намеревался установить в Америке. Предварительно скульптура была запущена на российском корабле в космос вместе с другими памятными подарками. По требованию руководства космических полетов ее вес не должен был превышать 170 граммов. Пришлось подбирать специальный сплав.
После приводнения космического контейнера с сувенирами в Атлантическом океане груз доставили в Белый дом в Вашингтоне. Вот вам и беспошлинный способ торговли.
Или случай с уникальной скульптурой "Пьяный рыцарь". Это был заказ администрации президента: Борис Николаевич хотел преподнести скульптуру в подарок. Причем отлить рыцаря надо было за одну ночь.
Президент выбирал скульптуру по каталогу, и ему показалось, что она напечатана на обложке. На самом же деле рыцарь был воспроизведен где-то в середине на маленькой фотографии. Но разве "хозяин" бывает не прав?!
Мы работали всю ночь и утром доставили рыцаря в Кремль. Но и ребята из администрации не спали: за ночь отпечатали наш каталог, только на сей раз рыцарь красовался на обложке. Да еще и сказали нам: "Надо помнить, кто в доме хозяин". И мы четко следуем этим словам. Для нас "хозяин" -- любой заказчик. И мы готовы выполнить работу любой сложности.
Или вот еще история. У Ельцина в Овальном кабинете итальянцы два раза переделывали камин -- Борису Николаевичу все равно не нравилось. Не поймешь, то ли камин, то ли пианино. И меня пригласили посмотреть, что с этим камином можно сделать.
Я, зная, что Борис Николаевич любит малахит, предложил сделать камин из этого камня, причем в классическом стиле -- чтобы выигрышно смотрелись стоящие на камине старинные часы.
Мой помощник быстренько набросал на ватмане проект, раскрасил в зеленый цвет и на передней панели оставил белый блик, чтобы показать, как должен играть камень. Эскиз я передал в Кремль. И тут недавно вижу по телевизору -- наш камин в Овальном зале! Заказ администрация президента и в третий раз отдала итальянцам, но они воспроизвели наш эскиз буквально, даже с белым пятном -- умудрились найти малахит такого оттенка!
М.О.: А откуда в вашем офисе портрет Лужкова с дарственной надписью?
Н.М.: Мэр был на нашей выставке, мы подарили ему скульптуру "Лужков в кепке" (отворачиваешь подставку, а там печать). Он долго смеялся. Потом нам в торжественной обстановке вручили этот портрет, а чуть позже -- дипломы за вклад в развитие Москвы.
МАРГАРИТА ОЗЕРОВА
