Архивная публикация 2002 года: "Бывший враг лучше, чем бывший друг"
На прошлой неделе США объявили о намерении оказать "военную помощь Грузии в борьбе с исламскими экстремистами". Еще совсем недавно подобные заявления были бы восприняты Москвой как враждебные интересам России и вызвали бы как минимум серьезный кризис в российско-американских отношениях. Однако реакция оказалась более чем сдержанной. И это может свидетельствовать не только о том, что Москва окончательно смирилась с претензиями США на глобальную гегемонию. Гораздо вероятнее, что Россия просто нашла приемлемый для себя способ использования "американского империализма" в собственных целях.Россия на протяжении последних лет неоднократно обращала внимание Запада на наличие в Панкисском ущелье в Грузии баз чеченских сепаратистов, использующих грузинскую территорию в качестве плацдарма для борьбы с федеральными войсками в Чечне. При этом Москва не скрывала своего раздражения в отношении позиции Грузии, по сути игнорировавшей призывы северного соседа навести порядок на сопредельной с Чечней территории. Вплоть до последнего времени Запад практически не реагировал на призывы России оказать давление на Грузию, полагая, что вмешательство в "панкисскую проблему" может быть воспринято Москвой как некий карт-бланш для ужесточения действий в мятежной Ичкерии. Чем и пользовалась Грузия, постоянно демонстрируя собственную "самостийность" и желание интегрироваться в Европейское сообщество и даже НАТО.
Между тем после событий 11 сентября прошлого года ситуация в корне изменилась. США, заявив о намерении возглавить борьбу с международным терроризмом, пригласили Россию принять участие в создаваемом "антитеррористическом фронте". Москва, в свою очередь, постаралась извлечь из этого максимум выгоды, по сути заставив Запад признать силовую акцию в Чечне элементом борьбы мирового сообщества с международным терроризмом.
Создание антитеррористической коалиции пришлось как нельзя кстати. К началу нового тысячелетия России все тяжелее было поддерживать имидж "великой державы". Всем давно стало понятно, что военный потенциал России, если не считать чудовищного арсенала межконтинентальных ядерных ракет, мягко говоря, не совсем соответствовал стандартам современной армии. Экономические же проблемы не позволяли даже его содержать и обслуживать должным образом.
Однако Владимир Путин, особенно на протяжении последнего года, предпринимал героические усилия для того, чтобы восстановить если не былую мощь, то хотя бы внешнеполитический имидж как России в целом, так и ее Вооруженных сил в частности. Как бы цинично это ни звучало, события 11 сентября ему в этом сильно помогли. В частности, они продемонстрировали невозможность отдельно взятой, пусть и самой мощной державы, каковой являются США, в одиночку противостоять новым угрозам мировому порядку -- в том числе религиозному фанатизму и экстремизму. А объединение в борьбе с общей угрозой, как известно, предполагает некоторые жертвы и взаимные уступки. Со стороны РФ уступки выражались, в первую очередь, в фактическом согласии на размещение американских военных баз в бывших азиатских республиках СССР, то есть у непосредственных границ нынешней России.
За одного Буша двух не-бушей дают
По сути дела, особого выбора у России не было. Несмотря на то, что Москва традиционно рассматривала СНГ как сферу своих исключительных интересов, не пустить США в страны, находящиеся в непосредственной близости с территорией проведения антитеррористической операции, она просто не могла. Иначе пришлось бы отказаться от партнерского участия в альянсе и тем самым попасть в число стран, косвенно поддерживающих "государства-изгои". Сотрудничество же с США давало России шанс не только встать в один ряд с мировыми лидерами, но и обеспечить с помощью союзников определенные гарантии безопасности для своих южных границ. Ведь ни для кого не секрет, что после распада СССР России так и не удалось "закрыть" бывшую советскую границу. В этом смысле борьба с нарастающими угрозами руками американцев, видимо, представлялась Москве меньшим злом по сравнению с фактом присутствия США в регионе.
По всей видимости, в российском руководстве пришли к пониманию того, что лучше смириться с присутствием на южных рубежах страны одного сильного, но предсказуемого бывшего врага, чем постоянно сталкиваться с проблемами, порождаемыми многочисленными слабыми и непредсказуемыми бывшими друзьями. Ведь если для США нестабильность в Азии всегда была проблемой почти виртуальной (она волновала Америку лишь с точки зрения экономических интересов -- прежде всего как фактор влияния на мировые цены на нефть), то для России эта проблема с недавних пор стала представлять реальную угрозу. Приток нелегальных иммигрантов, расширение каналов для распространения в России и транзита через ее территорию наркотиков, проникновение в страну криминальных структур из сопредельных государств, расширение исламского фундаментализма -- все это напрямую связывалось именно с наличием "открытой" южной границы. Опыт других -- более развитых и благополучных -- стран убедил Россию в том, что бороться с терроризмом и фундаментализмом в одиночку -- занятие крайне дорогое и совершенно бесполезное.
"Проброс" в ущелье
В этом контексте спокойная реакция Москвы на вовлечение в сферу американского влияния Грузии, а значит, и всего Закавказья выглядит вполне закономерно. Тем более что в случае с г-ном Шеварднадзе у Москвы был ряд дополнительных аргументов в пользу привлечения "сторонних сил".
Россия немало сделала для того, чтобы американские военные появились в Грузии. Достаточно вспомнить смелые предположения российского министра обороны Сергея Иванова, который, не боясь быть уличенным в преувеличениях и натяжках, заявил о возможном нахождении в Панкисском ущелье главного врага США -- Усамы бен Ладена "со товарищи". Такие заявления не могли быть истолкованы иначе как приглашение американцев к сотрудничеству в "наведении порядка" на российско-грузинской границе. По мнению ряда экспертов, такой подход вполне соответствует общей линии Москвы, которая в последнее время все чаще старается "вписывать собственные проблемы в глобальный контекст".
Видимо, неправильно было бы говорить о том, что Россия в данном случае в очередной раз продемонстрировала неспособность отстаивать свои внешнеполитические интересы. Во-первых, сам факт участия США в разрешении "панкисской проблемы" дает возможность России заявлять о правомочности боевых действий в Чечне. В новых условиях на первый план выходят усилия Москвы покончить с очагом международного терроризма на своей территории. Вопросы же, связанные с соблюдением прав человека в Чечне, а уж тем более ее статуса, автоматически отходят на второй и даже третий план.
Во-вторых, если при поддержке США в Панкиси начнется реальная ликвидация боевиков, Москва получит уникальную возможность предпринимать согласованные действия по борьбе с террористами по обе стороны российско-грузинской границы. При этом у нее появится реальный шанс разделаться с сепаратистами, лишенными возможности маневра и отрезанными от основного канала помощи извне.
Наконец, в-третьих -- присутствие американских военных (пусть даже в качестве наблюдателей) на территории суверенной Грузии существенно ослабляет позиции Эдуарда Шеварднадзе. Ведь одно дело -- войти в европейскую цивилизацию в качестве нового члена ЕЭС или НАТО, и совсем другое -- встать в один ряд с Афганистаном, Сомали и Филиппинами, которые, по сути, провозглашены странами, не способными самостоятельно разобраться с очагами международного терроризма на своей собственной территории.
Ближе к телу -- меньше шума
Сообщения о появлении в Грузии американских военных специалистов вызвали бурю самых разных откликов со стороны российских политиков. Вместе с тем, если внимательно проанализировать их реакцию на происходящее, можно заметить несколько интересных нюансов.
Естественно, наиболее эмоционально на возможность американского военного присутствия в Закавказье отреагировали представители депутатского корпуса. Это вполне объяснимо. Мало того, что критика "американского империализма" давно стала хорошим поводом "попиариться", эксплуатируя патриотические чувства электората. Антиамериканская и антигрузинская риторика думских политиков создала необходимый фон для плодотворного обсуждения рамок российского участия в антитеррористических акциях в Панкиси. Именно так стоит расценивать заявления председателя комитета Госдумы по международным делам Дмитрия Рогозина, давшего понять, что появление американских военных вблизи российской границы представляет угрозу для безопасности страны. В качестве элемента давления на Грузию можно трактовать и его слова о намерении Думы рассмотреть вопрос о признании независимости Абхазии.
Более сдержанной (как и положено по статусу), но тем не менее достаточно жесткой была и реакция российского внешнеполитического ведомства. Игорь Иванов предостерег Вашингтон от вмешательства во внутренние дела Грузии, заявив, что такой шаг со стороны США может существенно осложнить ситуацию в регионе.
Эти и другие высказывания российских политиков дали повод президенту Грузии Эдуарду Шеварднадзе заявить, что реакция России представляет собой "настоящую истерику, которую уважающий себя человек не приемлет". Однако такие выводы г-на Шеварднадзе выглядят несколько преждевременными.
Реакция же ближайших к "центру принятия решения" кругов была более чем прагматичной. Так, заместитель руководителя аппарата правительства Алексей Волин отметил лишь, что военные акции в Панкиси нельзя осуществлять без консультаций с российской стороной. При этом он почти с удовлетворением подчеркнул, что в США наконец поняли, что Северный Кавказ является "полноправной" зоной распространения международного терроризма, вся тяжесть борьбы с которым в этом регионе легла на плечи России.
Более определенно высказался политолог Глеб Павловский. Он, благодаря свойственной ему рассудительности, подметил, что Грузия ничем не хуже Афганистана и Филиппин и поэтому вполне может стать "законной целью" антитеррористической операции. Кремлевский политтехнолог подчеркнул, что "с каждым ударом Америки по нашим врагам мы получаем долю безопасности и выигрываем жизни наших солдат и время для собственного перевооружения. Эту фору надо всякий раз немедленно использовать, быстро конвертируя в необходимые внутренние и внешние решения. Вместо этого отставные московские генералы с экспертами всякий раз при виде американцев поднимают ненатуральные вопли по свистку, как демонстрантки-беженки в Панкиси".
Лучше -- меньше
Совершенно не очевидно, что эти высказывания, а также тот факт, что за неделю до появления американцев в Грузии Кремль выступил с инициативой "создания условий для возвращения чеченских беженцев из Панкисского ущелья", свидетельствуют о наличии некой договоренности между Россией и США. Однако понятно, что действия Вашингтона не стали для российского руководства полной неожиданностью. Кроме всего прочего, едва ли американцы не понимали, какой будет реакция России на "несанкционированное" вторжение на территорию, относящуюся к сфере геополитических интересов России. Тем более что Грузия -- не самый лакомый для США кусок и не достоин того, чтобы радикально портить отношения с Россией. Ведь с нашей помощью можно достичь гораздо больших, чем с помощью Грузии, успехов в кампании под названием "борьба с мировым терроризмом"
В любом случае, вмешательство американцев в решение чувствительных для Москвы проблем если и не стало долгожданным событием для России, то уж точно не является вселенской трагедией. Наиболее адекватной и полезной для нас линией поведения как раз является перекладывание на чужие плечи хотя бы части своих проблем на международной арене (особенно тех из них, которые самостоятельно Москва решить просто не в силах). Именно такая позиция -- практический отказ от былых имперских амбиций, концентрация усилий на решении проблем внутренних -- и является оптимальной в нашей нынешней экономической, да и политической ситуации. А уж внутренних проблем у нас, как известно, хватает.
На прошлой неделе США объявили о намерении оказать "военную помощь Грузии в борьбе с исламскими экстремистами". Еще совсем недавно подобные заявления были бы восприняты Москвой как враждебные интересам России и вызвали бы как минимум серьезный кризис в российско-американских отношениях. Однако реакция оказалась более чем сдержанной. И это может свидетельствовать не только о том, что Москва окончательно смирилась с претензиями США на глобальную гегемонию. Гораздо вероятнее, что Россия просто нашла приемлемый для себя способ использования "американского империализма" в собственных целях.Россия на протяжении последних лет неоднократно обращала внимание Запада на наличие в Панкисском ущелье в Грузии баз чеченских сепаратистов, использующих грузинскую территорию в качестве плацдарма для борьбы с федеральными войсками в Чечне. При этом Москва не скрывала своего раздражения в отношении позиции Грузии, по сути игнорировавшей призывы северного соседа навести порядок на сопредельной с Чечней территории. Вплоть до последнего времени Запад практически не реагировал на призывы России оказать давление на Грузию, полагая, что вмешательство в "панкисскую проблему" может быть воспринято Москвой как некий карт-бланш для ужесточения действий в мятежной Ичкерии. Чем и пользовалась Грузия, постоянно демонстрируя собственную "самостийность" и желание интегрироваться в Европейское сообщество и даже НАТО.
Между тем после событий 11 сентября прошлого года ситуация в корне изменилась. США, заявив о намерении возглавить борьбу с международным терроризмом, пригласили Россию принять участие в создаваемом "антитеррористическом фронте". Москва, в свою очередь, постаралась извлечь из этого максимум выгоды, по сути заставив Запад признать силовую акцию в Чечне элементом борьбы мирового сообщества с международным терроризмом.
Создание антитеррористической коалиции пришлось как нельзя кстати. К началу нового тысячелетия России все тяжелее было поддерживать имидж "великой державы". Всем давно стало понятно, что военный потенциал России, если не считать чудовищного арсенала межконтинентальных ядерных ракет, мягко говоря, не совсем соответствовал стандартам современной армии. Экономические же проблемы не позволяли даже его содержать и обслуживать должным образом.
Однако Владимир Путин, особенно на протяжении последнего года, предпринимал героические усилия для того, чтобы восстановить если не былую мощь, то хотя бы внешнеполитический имидж как России в целом, так и ее Вооруженных сил в частности. Как бы цинично это ни звучало, события 11 сентября ему в этом сильно помогли. В частности, они продемонстрировали невозможность отдельно взятой, пусть и самой мощной державы, каковой являются США, в одиночку противостоять новым угрозам мировому порядку -- в том числе религиозному фанатизму и экстремизму. А объединение в борьбе с общей угрозой, как известно, предполагает некоторые жертвы и взаимные уступки. Со стороны РФ уступки выражались, в первую очередь, в фактическом согласии на размещение американских военных баз в бывших азиатских республиках СССР, то есть у непосредственных границ нынешней России.
За одного Буша двух не-бушей дают
По сути дела, особого выбора у России не было. Несмотря на то, что Москва традиционно рассматривала СНГ как сферу своих исключительных интересов, не пустить США в страны, находящиеся в непосредственной близости с территорией проведения антитеррористической операции, она просто не могла. Иначе пришлось бы отказаться от партнерского участия в альянсе и тем самым попасть в число стран, косвенно поддерживающих "государства-изгои". Сотрудничество же с США давало России шанс не только встать в один ряд с мировыми лидерами, но и обеспечить с помощью союзников определенные гарантии безопасности для своих южных границ. Ведь ни для кого не секрет, что после распада СССР России так и не удалось "закрыть" бывшую советскую границу. В этом смысле борьба с нарастающими угрозами руками американцев, видимо, представлялась Москве меньшим злом по сравнению с фактом присутствия США в регионе.
По всей видимости, в российском руководстве пришли к пониманию того, что лучше смириться с присутствием на южных рубежах страны одного сильного, но предсказуемого бывшего врага, чем постоянно сталкиваться с проблемами, порождаемыми многочисленными слабыми и непредсказуемыми бывшими друзьями. Ведь если для США нестабильность в Азии всегда была проблемой почти виртуальной (она волновала Америку лишь с точки зрения экономических интересов -- прежде всего как фактор влияния на мировые цены на нефть), то для России эта проблема с недавних пор стала представлять реальную угрозу. Приток нелегальных иммигрантов, расширение каналов для распространения в России и транзита через ее территорию наркотиков, проникновение в страну криминальных структур из сопредельных государств, расширение исламского фундаментализма -- все это напрямую связывалось именно с наличием "открытой" южной границы. Опыт других -- более развитых и благополучных -- стран убедил Россию в том, что бороться с терроризмом и фундаментализмом в одиночку -- занятие крайне дорогое и совершенно бесполезное.
"Проброс" в ущелье
В этом контексте спокойная реакция Москвы на вовлечение в сферу американского влияния Грузии, а значит, и всего Закавказья выглядит вполне закономерно. Тем более что в случае с г-ном Шеварднадзе у Москвы был ряд дополнительных аргументов в пользу привлечения "сторонних сил".
Россия немало сделала для того, чтобы американские военные появились в Грузии. Достаточно вспомнить смелые предположения российского министра обороны Сергея Иванова, который, не боясь быть уличенным в преувеличениях и натяжках, заявил о возможном нахождении в Панкисском ущелье главного врага США -- Усамы бен Ладена "со товарищи". Такие заявления не могли быть истолкованы иначе как приглашение американцев к сотрудничеству в "наведении порядка" на российско-грузинской границе. По мнению ряда экспертов, такой подход вполне соответствует общей линии Москвы, которая в последнее время все чаще старается "вписывать собственные проблемы в глобальный контекст".
Видимо, неправильно было бы говорить о том, что Россия в данном случае в очередной раз продемонстрировала неспособность отстаивать свои внешнеполитические интересы. Во-первых, сам факт участия США в разрешении "панкисской проблемы" дает возможность России заявлять о правомочности боевых действий в Чечне. В новых условиях на первый план выходят усилия Москвы покончить с очагом международного терроризма на своей территории. Вопросы же, связанные с соблюдением прав человека в Чечне, а уж тем более ее статуса, автоматически отходят на второй и даже третий план.
Во-вторых, если при поддержке США в Панкиси начнется реальная ликвидация боевиков, Москва получит уникальную возможность предпринимать согласованные действия по борьбе с террористами по обе стороны российско-грузинской границы. При этом у нее появится реальный шанс разделаться с сепаратистами, лишенными возможности маневра и отрезанными от основного канала помощи извне.
Наконец, в-третьих -- присутствие американских военных (пусть даже в качестве наблюдателей) на территории суверенной Грузии существенно ослабляет позиции Эдуарда Шеварднадзе. Ведь одно дело -- войти в европейскую цивилизацию в качестве нового члена ЕЭС или НАТО, и совсем другое -- встать в один ряд с Афганистаном, Сомали и Филиппинами, которые, по сути, провозглашены странами, не способными самостоятельно разобраться с очагами международного терроризма на своей собственной территории.
Ближе к телу -- меньше шума
Сообщения о появлении в Грузии американских военных специалистов вызвали бурю самых разных откликов со стороны российских политиков. Вместе с тем, если внимательно проанализировать их реакцию на происходящее, можно заметить несколько интересных нюансов.
Естественно, наиболее эмоционально на возможность американского военного присутствия в Закавказье отреагировали представители депутатского корпуса. Это вполне объяснимо. Мало того, что критика "американского империализма" давно стала хорошим поводом "попиариться", эксплуатируя патриотические чувства электората. Антиамериканская и антигрузинская риторика думских политиков создала необходимый фон для плодотворного обсуждения рамок российского участия в антитеррористических акциях в Панкиси. Именно так стоит расценивать заявления председателя комитета Госдумы по международным делам Дмитрия Рогозина, давшего понять, что появление американских военных вблизи российской границы представляет угрозу для безопасности страны. В качестве элемента давления на Грузию можно трактовать и его слова о намерении Думы рассмотреть вопрос о признании независимости Абхазии.
Более сдержанной (как и положено по статусу), но тем не менее достаточно жесткой была и реакция российского внешнеполитического ведомства. Игорь Иванов предостерег Вашингтон от вмешательства во внутренние дела Грузии, заявив, что такой шаг со стороны США может существенно осложнить ситуацию в регионе.
Эти и другие высказывания российских политиков дали повод президенту Грузии Эдуарду Шеварднадзе заявить, что реакция России представляет собой "настоящую истерику, которую уважающий себя человек не приемлет". Однако такие выводы г-на Шеварднадзе выглядят несколько преждевременными.
Реакция же ближайших к "центру принятия решения" кругов была более чем прагматичной. Так, заместитель руководителя аппарата правительства Алексей Волин отметил лишь, что военные акции в Панкиси нельзя осуществлять без консультаций с российской стороной. При этом он почти с удовлетворением подчеркнул, что в США наконец поняли, что Северный Кавказ является "полноправной" зоной распространения международного терроризма, вся тяжесть борьбы с которым в этом регионе легла на плечи России.
Более определенно высказался политолог Глеб Павловский. Он, благодаря свойственной ему рассудительности, подметил, что Грузия ничем не хуже Афганистана и Филиппин и поэтому вполне может стать "законной целью" антитеррористической операции. Кремлевский политтехнолог подчеркнул, что "с каждым ударом Америки по нашим врагам мы получаем долю безопасности и выигрываем жизни наших солдат и время для собственного перевооружения. Эту фору надо всякий раз немедленно использовать, быстро конвертируя в необходимые внутренние и внешние решения. Вместо этого отставные московские генералы с экспертами всякий раз при виде американцев поднимают ненатуральные вопли по свистку, как демонстрантки-беженки в Панкиси".
Лучше -- меньше
Совершенно не очевидно, что эти высказывания, а также тот факт, что за неделю до появления американцев в Грузии Кремль выступил с инициативой "создания условий для возвращения чеченских беженцев из Панкисского ущелья", свидетельствуют о наличии некой договоренности между Россией и США. Однако понятно, что действия Вашингтона не стали для российского руководства полной неожиданностью. Кроме всего прочего, едва ли американцы не понимали, какой будет реакция России на "несанкционированное" вторжение на территорию, относящуюся к сфере геополитических интересов России. Тем более что Грузия -- не самый лакомый для США кусок и не достоин того, чтобы радикально портить отношения с Россией. Ведь с нашей помощью можно достичь гораздо больших, чем с помощью Грузии, успехов в кампании под названием "борьба с мировым терроризмом"
В любом случае, вмешательство американцев в решение чувствительных для Москвы проблем если и не стало долгожданным событием для России, то уж точно не является вселенской трагедией. Наиболее адекватной и полезной для нас линией поведения как раз является перекладывание на чужие плечи хотя бы части своих проблем на международной арене (особенно тех из них, которые самостоятельно Москва решить просто не в силах). Именно такая позиция -- практический отказ от былых имперских амбиций, концентрация усилий на решении проблем внутренних -- и является оптимальной в нашей нынешней экономической, да и политической ситуации. А уж внутренних проблем у нас, как известно, хватает.
ВЛАДИМИР КАТИН
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
