Архивная публикация 2006 года: "«Дисциплина открывает двери к счастью»"
Педагог Бернхард Бюб, бывший директор элитной школы-интерната «Шлосс Салем», о страхе как средстве воспитания, об оправданности проверок школьников на употребление наркотиков и о своем видении будущего Германии. «Шпигель»: Господин Бюб, под занавес своей преподавательской деятельности вы написали полемическую книгу, в которой содержится множество провокационных утверждений, например: «Кризис образования в Германии — это следствие кризиса воспитания»*. Вы считаете, что немецкие школьники показали бы более высокие результаты в ходе международного тестирования PISA, если бы их воспитанию уделяли больше внимания?
Бюб: Да. В Германии мы слишком много говорим об образовании и слишком мало — о воспитании. Ведь что приводит человека к успеху в школе и в высшем учебном заведении? Чувство собственного достоинства: я могу, я что-то собой представляю. А это следствие правильного воспитания.
«Шпигель»: Что должно лежать в его основе?
Бюб: Главные ценности нашего общества: справедливость, свобода, правда. И вторичные добродетели: послушание, пунктуальность, любовь к порядку. Сами по себе они не являются ценностями, но помогают достичь справедливости, свободы и правды. И, несмотря на это, у нас в стране от них отрекаются и даже подвергают их диффамации. Со времен национал-социализма мы — ущербная нация. Эти вторичные ценности тогда служили бесчеловечной идее. Студенческое движение 1968 года осудило злоупотребление этими понятиями, и под огнем его критики оказалось сразу все. Вторичные добродетели как таковые в принципе приобрели дурную славу.
«Шпигель»: Неужели это действительно столь вредно?
Бюб: Когда вторичные ценности больше ничего не значат, это наносит обществу огромный ущерб. Из-за особенностей немецкой истории наши педагоги все больше и больше превращались в «садовников»: мы стали растить детей в тепличных условиях и с большой осторожностью «подправлять» их развитие. Но этот метод опасен тем, что «садовник» вообще перестает быть воспитателем. Сейчас сложилась именно такая ситуация. Поэтому нам нужна педагогика иного толка, ориентированная на образ «гончара» — наставника, формирующего личность и задающего ей четкие контуры.
«Шпигель»: Но делать ставку на «гончаров» тоже опасно: во времена национал-социализма работали именно они.
Бюб: И все-таки метод «гончара» оправдан. Воспитание во все времена напоминает хождение по лезвию ножа: любой отец, любая мать, любой учитель должны постоянно заново искать золотую середину. В зависимости от духа времени происходит перекос то в сторону авторитарного стиля воспитания, то в сторону попустительства.
«Шпигель»: В своей книге вы в качестве довода приводите метафору Томаса Манна: подобно моряку, который наклоняется вправо, когда лодку кренит влево, педагогика также должна противодействовать основным течениям, чтобы сохранять верный курс. Почему бы ей просто не идти прямо вперед?
Бюб: Да, это было бы прекрасно, но человеку зачастую удается найти эту самую середину с большим трудом, испробовав сначала крайности. Зигмунду Фрейду пришлось преувеличить значение половой жизни, чтобы изменить ситуацию, при которой ее полностью игнорировали. В области педагогики немцы в течение последних 40 лет, выбирая между дисциплиной и любовью, слишком большое место отвели любви. Оказалось, что ее одной недостаточно. Теперь придется опять обратиться к дисциплине.
«Шпигель»: А как же быть с тем, что вы называете любовью?
Бюб: Главной мотивацией любого педагога должна быть любовь к детям. Она превращает его власть в заслуженный авторитет.
«Шпигель»: Когда слишком большое значение придается дисциплине, любовь неизбежно остается за бортом.
Бюб: Я тоже долгое время в это верил и считал, что для воспитания детей любовь важнее дисциплины. Мою книгу как раз и питала боль постоянно терпевшего неудачи отца и педагога. Я был приверженцем идеи, что детям нужно предоставлять максимально возможную свободу самоопределения, причем в максимально демократичной среде без всякой иерархии. Опыт показал, что я был не прав, и мне пришлось не без труда расстаться с прежними иллюзиями. Работая в Салеме, я все больше убеждался, что дисциплина — это основа воспитания.
«Шпигель»: Неужели она может сделать детей счастливыми людьми?
Бюб: Дисциплина открывает двери к счастью, которое дают человеку предпринятое усилие и успешный результат. Это чувство знакомо каждому, кому случалось победить в футбольном матче, безошибочно исполнить сонату или взобраться на вершину горы. К тому же дисциплина может оказать целительное воздействие на лишенных ориентиров детей, а таких сегодня очень много. Однажды я поставил школьника перед выбором: либо тебя исключают, либо ты на год отправляешься в английский интернат с очень строгими правилами. Он выбрал Англию. Сегодня мальчик учится успешно и с удовольствием. Ему, чтобы не сойти с пути, нужны были костыли и подпорки — правила и запреты. Он был безнадежным ребенком, а строгая дисциплина его излечила.
«Шпигель»: Почему же вы в Салеме не дали ему те костыли и подпорки, в которых он так нуждался?
Бюб: Потому что и Салем страдает от нашей ущербной воспитательной культуры. Мы не могли обеспечить этому мальчику такую строгую обстановку, в какой он нуждался. К сожалению, в Германии никто не одобрил бы существование школы с такими жесткими правилами, какие приняты в английских частных школах-пансионах. Тень Гитлера до сих пор мешает нам рассматривать дисциплину как нечто само собой разумеющееся. Однако будущее Германии зависит от возвращения к дисциплине.
«Шпигель»: Вы выступаете с архиконсервативных позиций. Ведь можно было бы сказать и по-другому: будущее Германии зависит от креативности и солидарности.
Бюб: Креативность и солидарность подразумевают дисциплину. Чтобы творчески работать на занятиях, ученики должны уметь соблюдать порядок, концентрироваться и добросовестно работать. Они должны также признавать авторитеты и подчиняться им, а этого в Германии не хватает. Творческая работа с детьми оказывается в загоне, поскольку большинство ребят воспринимает своих учителей и родителей как аниматоров, которые в первую очередь должны их развлекать.
«Шпигель»: И все же ваш призыв вернуться к старым ценностям, по-видимому, соответствует духу времени: дети посещают курсы этикета, журналисты призывают к патриотизму, растет число бракосочетаний, а в некоторых федеральных землях школьникам снова стали выставлять оценки за поведение. Вам этого недостаточно?
Бюб: Нет. У нас, взрослых, нет консенсуса о том, как воспитывать детей. Каждый делает это так, как считает нужным. Большинство предпочитает по возможности избегать конфликтов. В 50-е годы все были едины в одном: у взрослых есть власть над детьми. Сегодня принято косо смотреть на родителей, которые пускают в ход свой авторитет. Поэтому из одного лишь чувства неловкости родители выполняют желания своего маленького отпрыска, который с воплями катается по полу в супермаркете. Для моих родителей такая ситуация означала бы, что началась анархия.
«Шпигель»: Но этот консенсус 50-х годов чужд нам сегодня.
Бюб: Мне он в определенном смысле и чужд, и вместе с тем близок. Конечно, в нем есть спорные моменты: например, я считаю, что «схематичное» воспитание уже неприемлемо. Во времена моей молодости родители и учителя редко воспринимали ребенка как личность, ни на что не закрывали глаза и не делали никаких исключений. Они считали, что только так смогут поддержать свой авторитет. Сегодня же мы все время делаем исключения.
«Шпигель»: А чем ошибочно представление, что авторитет нужно завоевывать, доказывать собственными личностными качествами?
Бюб: Это представление не ошибочно, но его недостаточно. Должен существовать и авторитет должности — например, учителя или полицейского. Есть много средних учителей, не обладающих личным авторитетом. Им необходима защита, которую дает должность.
«Шпигель»: Такой формальный авторитет действует наиболее эффективно, если является частью общей системы безусловного повиновения и страха перед наказанием.
Бюб: Безусловное повиновение — выражение из языка каких-то извергов, оно абсолютно неприемлемо в педагогике. Но такие понятия, как послушание и боязнь наказания, не следует исключать из педагогического процесса. Я считаю, что боязнь — полезное свойство, которое заставляет человека развиваться. Смутному страху перед произволом нет места в воспитательном процессе. Однако нет ничего плохого в том, что ребенок опасается получить наказание от отца за конкретный проступок.
«Шпигель»: Почему же недостаточно уважения?
Бюб: Уважение тоже необходимо, но одного его мало. Страх — более сильная мотивация, с этим каждый день сталкиваются и взрослые. Если бы мы не боялись наказания, многие из нас не платили бы налогов. И если никто не ездит по населенным пунктам со скоростью 50 км/ч, то происходит это не потому, что мы так уж уважаем местных жителей. Мы сбавляем скорость, потому что боимся высоких штрафов.
«Шпигель»: Вы собираетесь сопоставлять логику правил дорожного движения с логикой воспитания детей?
Бюб: Да. Мы лишаем молодежь тех опор, которыми взрослые облегчают себе жизнь. У детей тоже есть право на четкие правила и предсказуемые последствия: «Если я просижу у телевизора больше получаса, мне запретят смотреть телепередачи целую неделю». И этого ребенок непременно должен бояться, как водитель боится штрафа.
«Шпигель»: Из-за этой книги у вас появится много недругов среди школьников еще и потому, что вы хотите отменить демократическое школьное самоуправление.
Бюб: Я считаю демократию в школьном самоуправлении полным абсурдом. Ни один подросток не научится жить по демократическим правилам только потому, что с 15 лет ходит на школьные выборы. В странах с давней демократической традицией — Франции и Англии — никому не придет в голову дать подросткам право принимать решения демократическим путем. Для этого нужна зрелость, равно как и для обращения с деньгами или для половой жизни. Законодатели постановили, что молодые люди могут принимать участие в выборах лишь с 18 лет. Я бы распространил это правило на демократию в школе, на алкоголь и сигареты. Нельзя ожидать от 16-летнего подростка, чтобы он принимал решения о том, что для него лучше.
«Шпигель»: Курение и алкоголь, безусловно, вредны. Но, скажите на милость, какой вред от демократического школьного самоуправления?
Бюб: Оно ведет к тому, что молодые люди путают политику с борьбой за свои личные интересы. Оно формирует у школьников профсоюзный менталитет, так что в результате они сообща начинают требовать все больших свобод. Но воспитание свободного человека — это не предоставление ему всевозможных вольностей. Свобода — это та ценность, к которой приходят далеко не сразу, для нее нужна большая внутренняя дисциплина, неоднократное преодоление самого себя. Дети и молодежь постоянно путают свободу и независимость. Они не понимают, что свобода дается человеку ценой больших усилий.
«Шпигель»: Однако педагогика должна предоставлять детям свободу. Как еще молодым людям научиться отвечать за свои поступки?
Бюб: Путь к самодисциплине — и, таким образом, к свободе — лежит через формальную дисциплину. Например, с 16-летней девушкой можно поспорить, стоит ли ей идти на дискотеку. Родители должны рассказать, какие опасности ее подстерегают, и уяснить себе, готова ли дочь им противостоять. Однако все остальное — наркотики, алкоголь, сигареты, половые отношения — 16-летней девушке нужно запретить: ей вовсе не обязательно перепробовать все виды секса, чтобы в дальнейшем свободно распорядиться своей половой жизнью. Вовсе не обязательно регулярно пить в возрасте 15 лет, чтобы понять, как относиться к спиртному. То же самое верно и для демократии.
«Шпигель»: На наш взгляд, сваливать в одну кучу сигареты и демократию — это уж слишком. Вы ввели в Салеме регулярные тесты на наличие алкоголя в крови. Кроме того, отдельные школьники, выбранные по жребию, каждое утро обязаны сдавать анализ мочи на наличие наркотика. Почему вы считаете, что к моменту получения аттестата они вдруг осознают: «Классно, что я не курю гашиш»?
Бюб: Потому что они станут старше, повысится их психологическая сопротивляемость, им будет легче справляться с соблазнами. Однако до тех пор, пока они не достигли зрелости, для их же безопасности нужно подвергать их очень жесткому контролю. В Салеме проверки на наркотики очень облегчили всем жизнь, в том числе и потому, что развеяли подозрения типа: мол, у него расширенные зрачки, он вялый на занятиях, значит, наверняка курит травку...
«Шпигель»: У вас вообще нет доверия к детям и молодежи?
Бюб: Мое доверие соответствует их возрасту. У меня нет оснований верить, что 15-летний подросток сможет самостоятельно справиться с такими проблемами, как употребление алкоголя, курение или сексуальность.
«Шпигель»: И все же ваша система контроля производит неприятное впечатление. Можно подумать, вы только тем и занимаетесь, что пытаетесь подловить учеников, посадить их за ограду, наказать и вернуть на путь истинный. Вы являетесь сторонником системы принуждения?
Бюб: Запрещать 15-летним подросткам употребление алкоголя, табака или наркотиков еще не означает вводить систему принуждения. Одна из больших проблем нашего общества заключается в том, что слишком многие молодые люди слишком рано сталкиваются с разнообразными искушениями. Далеко не всем родителям удается подготовить своих детей к встрече с этими опасными явлениями. Поэтому я выступаю за то, чтобы ввести обязательную проверку всех школьников на употребление наркотиков. Наказание не обязательно должно быть «смертной казнью», вроде исключения из школы в Салеме. Однако опыт говорит о том, что наиболее эффективна строгая кара. Те, кто знаком с американскими элитными школами-интернатами, поражаются тому, какой высокой степени подчинения там требуют от учеников.
«Шпигель»: И этот пример вас воодушевляет?
Бюб: Он свидетельствует, что американцы лучше разбираются в человеческой натуре, что они прагматичнее, чем склонные к идеализму немцы. В природе человека заложено, что он готов подчиняться долгое время.
«Шпигель»: Вы бы, наверное, предпочли всех детей — и из немецких, и из иностранных семей — уже с трехмесячного возраста отдавать на государственное попечение. Вас привлекает перспектива навязывания ценностей со стороны государства?
Бюб: К сожалению, в Германии лишь государство может обеспечить детям пребывание в школах продленного дня. Кроме того, мы сталкиваемся с проблемой, которой нет в других западных странах: любая форма коллективного воспитания вызывает у нас подозрения, что тут не обойдется без пропаганды социализма или национал-социализма. При этом коллективное воспитание очень ценно, если оно налагает на детей обязательства. Педагогика, основанная на том, что ребенок имеет право выбора, провалилась. 15-летнему подростку нужно сказать: «Пойдешь на «Волшебную флейту», хочешь ты этого или нет». Побывав в опере раз пять, он начнет получать удовольствие. Поскольку многие родители этого не делают, учителям в школах продленного дня приходится принудительно приобщать детей к таким радостям жизни, как игры, спорт, театр и музыка.
«Шпигель»: Вы рассчитываете, что ваши принципы пробьют себе дорогу и в Германии?
Бюб: При условии, что учителя и воспитатели сами будут образцом для подражания. А это возможно, если они требуют соблюдения дисциплины и последовательны в своих требованиях. Например, во время одной экскурсии учительница отправила домой трех школьников, которые курили в туалете поезда. Если бы она этого не сделала, другие ученики в подобном случае начали бы спорить: «Почему одних наказывают, а других — нет?»
«Шпигель»: Не лучше ли было просто отвести этого мальчика в сторонку и поговорить с ним. Может быть, у него неприятности, может быть, он просто хотел казаться взрослее…
Бюб: Когда ученики курят в туалете, говорить не о чем. Эти трое — просто сорванцы. И тут ни к чему разводить психологию.
«Шпигель»: Господин Бюб, мы благодарим вас за эту беседу.
Педагог Бернхард Бюб, бывший директор элитной школы-интерната «Шлосс Салем», о страхе как средстве воспитания, об оправданности проверок школьников на употребление наркотиков и о своем видении будущего Германии. «Шпигель»: Господин Бюб, под занавес своей преподавательской деятельности вы написали полемическую книгу, в которой содержится множество провокационных утверждений, например: «Кризис образования в Германии — это следствие кризиса воспитания»*. Вы считаете, что немецкие школьники показали бы более высокие результаты в ходе международного тестирования PISA, если бы их воспитанию уделяли больше внимания?
Бюб: Да. В Германии мы слишком много говорим об образовании и слишком мало — о воспитании. Ведь что приводит человека к успеху в школе и в высшем учебном заведении? Чувство собственного достоинства: я могу, я что-то собой представляю. А это следствие правильного воспитания.
«Шпигель»: Что должно лежать в его основе?
Бюб: Главные ценности нашего общества: справедливость, свобода, правда. И вторичные добродетели: послушание, пунктуальность, любовь к порядку. Сами по себе они не являются ценностями, но помогают достичь справедливости, свободы и правды. И, несмотря на это, у нас в стране от них отрекаются и даже подвергают их диффамации. Со времен национал-социализма мы — ущербная нация. Эти вторичные ценности тогда служили бесчеловечной идее. Студенческое движение 1968 года осудило злоупотребление этими понятиями, и под огнем его критики оказалось сразу все. Вторичные добродетели как таковые в принципе приобрели дурную славу.
«Шпигель»: Неужели это действительно столь вредно?
Бюб: Когда вторичные ценности больше ничего не значат, это наносит обществу огромный ущерб. Из-за особенностей немецкой истории наши педагоги все больше и больше превращались в «садовников»: мы стали растить детей в тепличных условиях и с большой осторожностью «подправлять» их развитие. Но этот метод опасен тем, что «садовник» вообще перестает быть воспитателем. Сейчас сложилась именно такая ситуация. Поэтому нам нужна педагогика иного толка, ориентированная на образ «гончара» — наставника, формирующего личность и задающего ей четкие контуры.
«Шпигель»: Но делать ставку на «гончаров» тоже опасно: во времена национал-социализма работали именно они.
Бюб: И все-таки метод «гончара» оправдан. Воспитание во все времена напоминает хождение по лезвию ножа: любой отец, любая мать, любой учитель должны постоянно заново искать золотую середину. В зависимости от духа времени происходит перекос то в сторону авторитарного стиля воспитания, то в сторону попустительства.
«Шпигель»: В своей книге вы в качестве довода приводите метафору Томаса Манна: подобно моряку, который наклоняется вправо, когда лодку кренит влево, педагогика также должна противодействовать основным течениям, чтобы сохранять верный курс. Почему бы ей просто не идти прямо вперед?
Бюб: Да, это было бы прекрасно, но человеку зачастую удается найти эту самую середину с большим трудом, испробовав сначала крайности. Зигмунду Фрейду пришлось преувеличить значение половой жизни, чтобы изменить ситуацию, при которой ее полностью игнорировали. В области педагогики немцы в течение последних 40 лет, выбирая между дисциплиной и любовью, слишком большое место отвели любви. Оказалось, что ее одной недостаточно. Теперь придется опять обратиться к дисциплине.
«Шпигель»: А как же быть с тем, что вы называете любовью?
Бюб: Главной мотивацией любого педагога должна быть любовь к детям. Она превращает его власть в заслуженный авторитет.
«Шпигель»: Когда слишком большое значение придается дисциплине, любовь неизбежно остается за бортом.
Бюб: Я тоже долгое время в это верил и считал, что для воспитания детей любовь важнее дисциплины. Мою книгу как раз и питала боль постоянно терпевшего неудачи отца и педагога. Я был приверженцем идеи, что детям нужно предоставлять максимально возможную свободу самоопределения, причем в максимально демократичной среде без всякой иерархии. Опыт показал, что я был не прав, и мне пришлось не без труда расстаться с прежними иллюзиями. Работая в Салеме, я все больше убеждался, что дисциплина — это основа воспитания.
«Шпигель»: Неужели она может сделать детей счастливыми людьми?
Бюб: Дисциплина открывает двери к счастью, которое дают человеку предпринятое усилие и успешный результат. Это чувство знакомо каждому, кому случалось победить в футбольном матче, безошибочно исполнить сонату или взобраться на вершину горы. К тому же дисциплина может оказать целительное воздействие на лишенных ориентиров детей, а таких сегодня очень много. Однажды я поставил школьника перед выбором: либо тебя исключают, либо ты на год отправляешься в английский интернат с очень строгими правилами. Он выбрал Англию. Сегодня мальчик учится успешно и с удовольствием. Ему, чтобы не сойти с пути, нужны были костыли и подпорки — правила и запреты. Он был безнадежным ребенком, а строгая дисциплина его излечила.
«Шпигель»: Почему же вы в Салеме не дали ему те костыли и подпорки, в которых он так нуждался?
Бюб: Потому что и Салем страдает от нашей ущербной воспитательной культуры. Мы не могли обеспечить этому мальчику такую строгую обстановку, в какой он нуждался. К сожалению, в Германии никто не одобрил бы существование школы с такими жесткими правилами, какие приняты в английских частных школах-пансионах. Тень Гитлера до сих пор мешает нам рассматривать дисциплину как нечто само собой разумеющееся. Однако будущее Германии зависит от возвращения к дисциплине.
«Шпигель»: Вы выступаете с архиконсервативных позиций. Ведь можно было бы сказать и по-другому: будущее Германии зависит от креативности и солидарности.
Бюб: Креативность и солидарность подразумевают дисциплину. Чтобы творчески работать на занятиях, ученики должны уметь соблюдать порядок, концентрироваться и добросовестно работать. Они должны также признавать авторитеты и подчиняться им, а этого в Германии не хватает. Творческая работа с детьми оказывается в загоне, поскольку большинство ребят воспринимает своих учителей и родителей как аниматоров, которые в первую очередь должны их развлекать.
«Шпигель»: И все же ваш призыв вернуться к старым ценностям, по-видимому, соответствует духу времени: дети посещают курсы этикета, журналисты призывают к патриотизму, растет число бракосочетаний, а в некоторых федеральных землях школьникам снова стали выставлять оценки за поведение. Вам этого недостаточно?
Бюб: Нет. У нас, взрослых, нет консенсуса о том, как воспитывать детей. Каждый делает это так, как считает нужным. Большинство предпочитает по возможности избегать конфликтов. В 50-е годы все были едины в одном: у взрослых есть власть над детьми. Сегодня принято косо смотреть на родителей, которые пускают в ход свой авторитет. Поэтому из одного лишь чувства неловкости родители выполняют желания своего маленького отпрыска, который с воплями катается по полу в супермаркете. Для моих родителей такая ситуация означала бы, что началась анархия.
«Шпигель»: Но этот консенсус 50-х годов чужд нам сегодня.
Бюб: Мне он в определенном смысле и чужд, и вместе с тем близок. Конечно, в нем есть спорные моменты: например, я считаю, что «схематичное» воспитание уже неприемлемо. Во времена моей молодости родители и учителя редко воспринимали ребенка как личность, ни на что не закрывали глаза и не делали никаких исключений. Они считали, что только так смогут поддержать свой авторитет. Сегодня же мы все время делаем исключения.
«Шпигель»: А чем ошибочно представление, что авторитет нужно завоевывать, доказывать собственными личностными качествами?
Бюб: Это представление не ошибочно, но его недостаточно. Должен существовать и авторитет должности — например, учителя или полицейского. Есть много средних учителей, не обладающих личным авторитетом. Им необходима защита, которую дает должность.
«Шпигель»: Такой формальный авторитет действует наиболее эффективно, если является частью общей системы безусловного повиновения и страха перед наказанием.
Бюб: Безусловное повиновение — выражение из языка каких-то извергов, оно абсолютно неприемлемо в педагогике. Но такие понятия, как послушание и боязнь наказания, не следует исключать из педагогического процесса. Я считаю, что боязнь — полезное свойство, которое заставляет человека развиваться. Смутному страху перед произволом нет места в воспитательном процессе. Однако нет ничего плохого в том, что ребенок опасается получить наказание от отца за конкретный проступок.
«Шпигель»: Почему же недостаточно уважения?
Бюб: Уважение тоже необходимо, но одного его мало. Страх — более сильная мотивация, с этим каждый день сталкиваются и взрослые. Если бы мы не боялись наказания, многие из нас не платили бы налогов. И если никто не ездит по населенным пунктам со скоростью 50 км/ч, то происходит это не потому, что мы так уж уважаем местных жителей. Мы сбавляем скорость, потому что боимся высоких штрафов.
«Шпигель»: Вы собираетесь сопоставлять логику правил дорожного движения с логикой воспитания детей?
Бюб: Да. Мы лишаем молодежь тех опор, которыми взрослые облегчают себе жизнь. У детей тоже есть право на четкие правила и предсказуемые последствия: «Если я просижу у телевизора больше получаса, мне запретят смотреть телепередачи целую неделю». И этого ребенок непременно должен бояться, как водитель боится штрафа.
«Шпигель»: Из-за этой книги у вас появится много недругов среди школьников еще и потому, что вы хотите отменить демократическое школьное самоуправление.
Бюб: Я считаю демократию в школьном самоуправлении полным абсурдом. Ни один подросток не научится жить по демократическим правилам только потому, что с 15 лет ходит на школьные выборы. В странах с давней демократической традицией — Франции и Англии — никому не придет в голову дать подросткам право принимать решения демократическим путем. Для этого нужна зрелость, равно как и для обращения с деньгами или для половой жизни. Законодатели постановили, что молодые люди могут принимать участие в выборах лишь с 18 лет. Я бы распространил это правило на демократию в школе, на алкоголь и сигареты. Нельзя ожидать от 16-летнего подростка, чтобы он принимал решения о том, что для него лучше.
«Шпигель»: Курение и алкоголь, безусловно, вредны. Но, скажите на милость, какой вред от демократического школьного самоуправления?
Бюб: Оно ведет к тому, что молодые люди путают политику с борьбой за свои личные интересы. Оно формирует у школьников профсоюзный менталитет, так что в результате они сообща начинают требовать все больших свобод. Но воспитание свободного человека — это не предоставление ему всевозможных вольностей. Свобода — это та ценность, к которой приходят далеко не сразу, для нее нужна большая внутренняя дисциплина, неоднократное преодоление самого себя. Дети и молодежь постоянно путают свободу и независимость. Они не понимают, что свобода дается человеку ценой больших усилий.
«Шпигель»: Однако педагогика должна предоставлять детям свободу. Как еще молодым людям научиться отвечать за свои поступки?
Бюб: Путь к самодисциплине — и, таким образом, к свободе — лежит через формальную дисциплину. Например, с 16-летней девушкой можно поспорить, стоит ли ей идти на дискотеку. Родители должны рассказать, какие опасности ее подстерегают, и уяснить себе, готова ли дочь им противостоять. Однако все остальное — наркотики, алкоголь, сигареты, половые отношения — 16-летней девушке нужно запретить: ей вовсе не обязательно перепробовать все виды секса, чтобы в дальнейшем свободно распорядиться своей половой жизнью. Вовсе не обязательно регулярно пить в возрасте 15 лет, чтобы понять, как относиться к спиртному. То же самое верно и для демократии.
«Шпигель»: На наш взгляд, сваливать в одну кучу сигареты и демократию — это уж слишком. Вы ввели в Салеме регулярные тесты на наличие алкоголя в крови. Кроме того, отдельные школьники, выбранные по жребию, каждое утро обязаны сдавать анализ мочи на наличие наркотика. Почему вы считаете, что к моменту получения аттестата они вдруг осознают: «Классно, что я не курю гашиш»?
Бюб: Потому что они станут старше, повысится их психологическая сопротивляемость, им будет легче справляться с соблазнами. Однако до тех пор, пока они не достигли зрелости, для их же безопасности нужно подвергать их очень жесткому контролю. В Салеме проверки на наркотики очень облегчили всем жизнь, в том числе и потому, что развеяли подозрения типа: мол, у него расширенные зрачки, он вялый на занятиях, значит, наверняка курит травку...
«Шпигель»: У вас вообще нет доверия к детям и молодежи?
Бюб: Мое доверие соответствует их возрасту. У меня нет оснований верить, что 15-летний подросток сможет самостоятельно справиться с такими проблемами, как употребление алкоголя, курение или сексуальность.
«Шпигель»: И все же ваша система контроля производит неприятное впечатление. Можно подумать, вы только тем и занимаетесь, что пытаетесь подловить учеников, посадить их за ограду, наказать и вернуть на путь истинный. Вы являетесь сторонником системы принуждения?
Бюб: Запрещать 15-летним подросткам употребление алкоголя, табака или наркотиков еще не означает вводить систему принуждения. Одна из больших проблем нашего общества заключается в том, что слишком многие молодые люди слишком рано сталкиваются с разнообразными искушениями. Далеко не всем родителям удается подготовить своих детей к встрече с этими опасными явлениями. Поэтому я выступаю за то, чтобы ввести обязательную проверку всех школьников на употребление наркотиков. Наказание не обязательно должно быть «смертной казнью», вроде исключения из школы в Салеме. Однако опыт говорит о том, что наиболее эффективна строгая кара. Те, кто знаком с американскими элитными школами-интернатами, поражаются тому, какой высокой степени подчинения там требуют от учеников.
«Шпигель»: И этот пример вас воодушевляет?
Бюб: Он свидетельствует, что американцы лучше разбираются в человеческой натуре, что они прагматичнее, чем склонные к идеализму немцы. В природе человека заложено, что он готов подчиняться долгое время.
«Шпигель»: Вы бы, наверное, предпочли всех детей — и из немецких, и из иностранных семей — уже с трехмесячного возраста отдавать на государственное попечение. Вас привлекает перспектива навязывания ценностей со стороны государства?
Бюб: К сожалению, в Германии лишь государство может обеспечить детям пребывание в школах продленного дня. Кроме того, мы сталкиваемся с проблемой, которой нет в других западных странах: любая форма коллективного воспитания вызывает у нас подозрения, что тут не обойдется без пропаганды социализма или национал-социализма. При этом коллективное воспитание очень ценно, если оно налагает на детей обязательства. Педагогика, основанная на том, что ребенок имеет право выбора, провалилась. 15-летнему подростку нужно сказать: «Пойдешь на «Волшебную флейту», хочешь ты этого или нет». Побывав в опере раз пять, он начнет получать удовольствие. Поскольку многие родители этого не делают, учителям в школах продленного дня приходится принудительно приобщать детей к таким радостям жизни, как игры, спорт, театр и музыка.
«Шпигель»: Вы рассчитываете, что ваши принципы пробьют себе дорогу и в Германии?
Бюб: При условии, что учителя и воспитатели сами будут образцом для подражания. А это возможно, если они требуют соблюдения дисциплины и последовательны в своих требованиях. Например, во время одной экскурсии учительница отправила домой трех школьников, которые курили в туалете поезда. Если бы она этого не сделала, другие ученики в подобном случае начали бы спорить: «Почему одних наказывают, а других — нет?»
«Шпигель»: Не лучше ли было просто отвести этого мальчика в сторонку и поговорить с ним. Может быть, у него неприятности, может быть, он просто хотел казаться взрослее…
Бюб: Когда ученики курят в туалете, говорить не о чем. Эти трое — просто сорванцы. И тут ни к чему разводить психологию.
«Шпигель»: Господин Бюб, мы благодарим вас за эту беседу.
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
