Архивная публикация 2002 года: "Его звали Никита"
Или, на худой конец, чтобы они хотя бы не делали другу другу крупных гадостей. И мелких -- тоже.Кто первый начал? Это и на войне-то не всегда понятно, а уж в мирной семейной жизни и подавно. Виноват ли Виталик, что в свое время не мечтал жениться на Таточке? Виновата ли Таточка, срочно оказавшаяся в интересном положении, что заставила Виталика все-таки на ней жениться? Виновата ли Таточка, ежедневно встречавшая мужа мордой об стол, потому что он не так зарабатывал, не вовремя возвращался, никогда с ней ни о чем не говорил и вообще не соответствовал девичьему идеалу? Виноват ли Виталик, никогда не спешивший домой, где ничего приятного его не ожидало?
И между прочим, их вялотекущая, скучная война могла бы продолжаться до самой смерти -- видимо, Виталика. Ведь женщины вообще более долговечны, многие пары так живут долгие годы -- и ничего. То есть ничего хорошего, но живут почему-то не только не любя, но даже испытывая друг к другу некоторое отвращение, однако при этом не разводятся.
Однако Виталик на десятом году брака вдруг, совершенно ни с того ни с сего, взял и совершил мужской поступок. В смысле, ушел из дому, и все тут. Заметьте -- он ушел не к какой-нибудь новой даме сердца, а практически в никуда, что вообще-то с мужчинами случается довольно редко. Мужчина как существо, боящееся конфликтов и не приспособленное к трудностям будничной жизни, обычно предпочитает переходить из рук в руки -- но Виталик ничего такого себе не заготовил, а просто удалился куда подальше. Наверное, Таточка -- женщина действительно незаурядная, раз сумела так его допечь. Потом был развод, на котором Таточка истерично выкрикивала, что он бросил ее с ребенком и кому она теперь такая нужна? Но суд их все-так в конце концов развел, и Виталик получил официальную свободу.
И тут на сцену выходит ребенок -- нормальный девятилетний мальчик Никита, по мнению любящих родителей, гений и вундеркинд. А как же не вундеркинд? Вот послушайте, что Никита сделал, когда ему было шесть лет! Они с папой ехали в такси, и когда поездка закончилась, папа положил таксисту двести рублей на... не знаю, как это называется, такой промежуток между передними сиденьями, там еще ручник торчит. Папа с Никитой вышли, такси уехало -- а тут сын протягивает папе два стольника и говорит: "Вот, пап, ты в машине забыл!" По мнению родителей, это история доказывала, что даже в полуэмбриональном шестилетнем возрасте их ребенок был неординарен, необыкновенно одарен и к тому же невероятно честен: какой другой, может, прикарманил бы эти деньги -- а Никиточка их папе отдал! Правда, других ярких примеров необыкновенности Никиты как-то не попадалось, поэтому родителям приходилось все время пересказывать эту, хоть и давнюю, но все еще не потерявшую своей прелести историю.
Между нами: Никита был мальчик как мальчик, такой совершенно стандартный, не замеченный ни в особом хулиганстве, но и не омерзительно примерный, обычный, словом. Но, конечно, не для родителей. Это нормально и понятно: у каждого из нас рождаются либо Пушкины, либо Нобели, либо -- это у скромных -- Улановы, Карузо или Малевичи, ну а то, что с возрастом гениальность рассосалась, так это виноват враждебный окружающий мир. Ну так вот: после развода нормального мальчика Никиту быстро сориентировавшаяся Таточка превратила в средство наказания беглого мужа. Она заявила Виталику, что, раз он ее бросил, значит, он бросил и сына, а раз сын ему не нужен, то ни о каких таких свиданиях по выходным и речи быть не может, ибо это травмирует ребенка. Виталик был потрясен и раздавлен -- за несколько месяцев ему удалось увидеть Никиту только раза три, да и то как-то впопыхах, в неприязненном присутствии Таточки.
И вот на одной из таких встреч Таточка ехидно ему сообщила, что теперь он Никиту увидит не скоро: Таточка нашла себе замечательную работу в Германии, сроком на два года, и, разумеется, она берет сына с собой. У Виталика появился шанс отомстить, и он отомстил: тогда надо было, чтобы разрешение на вывоз ребенка давали оба родителя, и Виталик его, естественно, не дал. Таточкина немецкая работа накрылась медным тазом, что, само собой, привело ее в бешенство. Она окончательно пресекла все встречи мужа и сына; в ответ Виталик подал на нее в суд, суд велел свидания разрешить... И, разумеется, каждая из сторон изо всех сил пыталась просветить ребенка, насколько плоха вторая сторона. "Папа плохой, папа тебя бросил, ты папе не нужен, из-за папы ты сейчас не в Германии", -- это то, что лилось на дитя в материнском доме. У отца для пропаганды было меньше возможностей -- всего два дня в неделю. Впрочем, он успевал втолковать ребенку, что мама плохая и что из-за мамы они не могут встречаться постоянно и проводить время так весело, как это только возможно.
Надо сказать, что представления о веселье у них были более-менее одинаковые, видимо, сказывались гены, к тому же развлечения такого рода были бы категорически не одобрены Таточкой. Вот, например, возвращает Виталик сына домой к матери, а Таточка, с трудом изображая приветливость, спрашивает:
-- Ну и чем же вы таким занимались?
-- На рыбалку ходили, -- не моргнув глазом отвечали оба. Причем не очень-то и врали: они действительно ловили рыбу, но отнюдь не на свежем воздухе, а в процессе компьютерной игры. Причем все их походы в зоопарк, катания на машинах, игры в футбол и даже посещения кинотеатров проходили исключительно виртуально: отец с сыном как загружались в субботу домой к Виталику, так и не выходили оттуда до воскресного вечера. Или Таточка строго спрашивала:
-- А овощи ты ел?
-- Ел, -- клялся Никита. А что? Кто сказал, что соленый огурец в Макдоналдсовом чизбургере -- это не овощ? Ну и так далее: мальчик прекрасно понимал, что воскресный папа готов на все, лишь бы его ублажить, и, разумеется, активно этим пользовался. И предупредив друг друга: "Ты только маме не говори!" -- эта ленивая парочка предавалась вредным для растущего организма удовольствиям. Однажды на очередное свидание с отцом Никита пришел мрачный и озабоченный: у него намечалась контрольная по математике, а этот юный гений и вундеркинд по всем предметом успевал более чем средне, а уж по математике и вовсе никак. Никита, демонстрируя общую подавленность организма, отказался от самых увлекательных компьютерных игр, не захотел смотреть телевизор и есть пиццу -- словом, ребенок совершенно потерял радость жизни, и Виталику больно было на это смотреть. Сгоряча он даже предложил было сыну позаниматься с ним математикой, то есть вот до чего все дошло. Но Никита, понурив голову, сказал:
-- Уже не успеть. Вот если бы контрольную хоть на неделю перенесли бы -- уж тут я бы обязательно подготовился! Ну всего на неделю!
Никита так расканючился насчет переноса контрольной, как будто бы от Виталика тут что-то зависело. Оказывается, зависело, да еще сколько! Что Никита ему и разъяснил самым доступным образом:
-- Па, а давай ты позвонишь в школу, скажешь, что в ней заложена бомба!
Виталик оторопел.
-- Ну давай, а что такого? У нас уже сколько раз такое было! Я бы и сам позвонил, но они детским голосам не верят, а тебе поверят, ну давай, подумаешь!
-- Ты что, Никита, меня же найдут и посадят в тюрьму!
-- Да кого они найдут, они никогда никого не находят! А если я контрольную не напишу, меня мама накажет, она предупредила, что не отпустит к тебе ночевать, ну пап, ну позвони...
И в конце концов Виталик подумал: и правда, что тут такого? И где это слыхано, чтобы милиция когда-нибудь кого-нибудь поймала? И в день контрольной он позвонил по "02" и взрослым голосом сообщил, что в школе номер такой-то заложена бомба.
Контрольную, конечно, перенесли, и все были совершенно счастливы. Ну, кроме разве что Виталика: я не знаю как, но его нашли. И это несмотря на то, что он грамотно звонил не из дома, а из телефона-автомата -- наверное, у милиции насчет заминированных школ есть кое-какой опыт: каждую неделю им про такое сообщают раз по семьдесят, и всегда -- в страшные дни контрольных работ.
Виталик клялся милиционерам, что это не он, но они предъявили ему запись его голоса, и он заткнулся. И теперь он ждет суда, который не то его оштрафует, не то посадит -- на срок до трех лет.
А Таточка совершенно справедливо заявила, что такому сумасшедшему идиоту она сына больше никогда ни на минуту не доверит, и если по этому поводу дело дойдет до суда, то суд, скорее всего, с ней согласится: и то верно, как можно отдать свое самое дорогое вульгарному телефонному террористу?
Впрочем, это еще что: лично я знаю одного человека, которому заминировали машину. То есть не заминировали, а позвонили в милицию и сообщили, что машина такая-то заминирована. Приехала милиция и всякие саперы с собаками, обнюхали и облазили всю машину, эвакуировали продавцов соседнего киоска, развлекли зевак, но ничего не нашли... То есть не нашли ничего, кроме звонившего и сообщавшего о бомбе гражданина. Его-то как раз нашли. И знаете, почему этот человек так поступил? Просто в порядке мести: ведь мой знакомый, проезжая на этой самой машине мимо него по луже, нечаянно забрызгал грязью его светлое пальто.
Или, на худой конец, чтобы они хотя бы не делали другу другу крупных гадостей. И мелких -- тоже.Кто первый начал? Это и на войне-то не всегда понятно, а уж в мирной семейной жизни и подавно. Виноват ли Виталик, что в свое время не мечтал жениться на Таточке? Виновата ли Таточка, срочно оказавшаяся в интересном положении, что заставила Виталика все-таки на ней жениться? Виновата ли Таточка, ежедневно встречавшая мужа мордой об стол, потому что он не так зарабатывал, не вовремя возвращался, никогда с ней ни о чем не говорил и вообще не соответствовал девичьему идеалу? Виноват ли Виталик, никогда не спешивший домой, где ничего приятного его не ожидало?
И между прочим, их вялотекущая, скучная война могла бы продолжаться до самой смерти -- видимо, Виталика. Ведь женщины вообще более долговечны, многие пары так живут долгие годы -- и ничего. То есть ничего хорошего, но живут почему-то не только не любя, но даже испытывая друг к другу некоторое отвращение, однако при этом не разводятся.
Однако Виталик на десятом году брака вдруг, совершенно ни с того ни с сего, взял и совершил мужской поступок. В смысле, ушел из дому, и все тут. Заметьте -- он ушел не к какой-нибудь новой даме сердца, а практически в никуда, что вообще-то с мужчинами случается довольно редко. Мужчина как существо, боящееся конфликтов и не приспособленное к трудностям будничной жизни, обычно предпочитает переходить из рук в руки -- но Виталик ничего такого себе не заготовил, а просто удалился куда подальше. Наверное, Таточка -- женщина действительно незаурядная, раз сумела так его допечь. Потом был развод, на котором Таточка истерично выкрикивала, что он бросил ее с ребенком и кому она теперь такая нужна? Но суд их все-так в конце концов развел, и Виталик получил официальную свободу.
И тут на сцену выходит ребенок -- нормальный девятилетний мальчик Никита, по мнению любящих родителей, гений и вундеркинд. А как же не вундеркинд? Вот послушайте, что Никита сделал, когда ему было шесть лет! Они с папой ехали в такси, и когда поездка закончилась, папа положил таксисту двести рублей на... не знаю, как это называется, такой промежуток между передними сиденьями, там еще ручник торчит. Папа с Никитой вышли, такси уехало -- а тут сын протягивает папе два стольника и говорит: "Вот, пап, ты в машине забыл!" По мнению родителей, это история доказывала, что даже в полуэмбриональном шестилетнем возрасте их ребенок был неординарен, необыкновенно одарен и к тому же невероятно честен: какой другой, может, прикарманил бы эти деньги -- а Никиточка их папе отдал! Правда, других ярких примеров необыкновенности Никиты как-то не попадалось, поэтому родителям приходилось все время пересказывать эту, хоть и давнюю, но все еще не потерявшую своей прелести историю.
Между нами: Никита был мальчик как мальчик, такой совершенно стандартный, не замеченный ни в особом хулиганстве, но и не омерзительно примерный, обычный, словом. Но, конечно, не для родителей. Это нормально и понятно: у каждого из нас рождаются либо Пушкины, либо Нобели, либо -- это у скромных -- Улановы, Карузо или Малевичи, ну а то, что с возрастом гениальность рассосалась, так это виноват враждебный окружающий мир. Ну так вот: после развода нормального мальчика Никиту быстро сориентировавшаяся Таточка превратила в средство наказания беглого мужа. Она заявила Виталику, что, раз он ее бросил, значит, он бросил и сына, а раз сын ему не нужен, то ни о каких таких свиданиях по выходным и речи быть не может, ибо это травмирует ребенка. Виталик был потрясен и раздавлен -- за несколько месяцев ему удалось увидеть Никиту только раза три, да и то как-то впопыхах, в неприязненном присутствии Таточки.
И вот на одной из таких встреч Таточка ехидно ему сообщила, что теперь он Никиту увидит не скоро: Таточка нашла себе замечательную работу в Германии, сроком на два года, и, разумеется, она берет сына с собой. У Виталика появился шанс отомстить, и он отомстил: тогда надо было, чтобы разрешение на вывоз ребенка давали оба родителя, и Виталик его, естественно, не дал. Таточкина немецкая работа накрылась медным тазом, что, само собой, привело ее в бешенство. Она окончательно пресекла все встречи мужа и сына; в ответ Виталик подал на нее в суд, суд велел свидания разрешить... И, разумеется, каждая из сторон изо всех сил пыталась просветить ребенка, насколько плоха вторая сторона. "Папа плохой, папа тебя бросил, ты папе не нужен, из-за папы ты сейчас не в Германии", -- это то, что лилось на дитя в материнском доме. У отца для пропаганды было меньше возможностей -- всего два дня в неделю. Впрочем, он успевал втолковать ребенку, что мама плохая и что из-за мамы они не могут встречаться постоянно и проводить время так весело, как это только возможно.
Надо сказать, что представления о веселье у них были более-менее одинаковые, видимо, сказывались гены, к тому же развлечения такого рода были бы категорически не одобрены Таточкой. Вот, например, возвращает Виталик сына домой к матери, а Таточка, с трудом изображая приветливость, спрашивает:
-- Ну и чем же вы таким занимались?
-- На рыбалку ходили, -- не моргнув глазом отвечали оба. Причем не очень-то и врали: они действительно ловили рыбу, но отнюдь не на свежем воздухе, а в процессе компьютерной игры. Причем все их походы в зоопарк, катания на машинах, игры в футбол и даже посещения кинотеатров проходили исключительно виртуально: отец с сыном как загружались в субботу домой к Виталику, так и не выходили оттуда до воскресного вечера. Или Таточка строго спрашивала:
-- А овощи ты ел?
-- Ел, -- клялся Никита. А что? Кто сказал, что соленый огурец в Макдоналдсовом чизбургере -- это не овощ? Ну и так далее: мальчик прекрасно понимал, что воскресный папа готов на все, лишь бы его ублажить, и, разумеется, активно этим пользовался. И предупредив друг друга: "Ты только маме не говори!" -- эта ленивая парочка предавалась вредным для растущего организма удовольствиям. Однажды на очередное свидание с отцом Никита пришел мрачный и озабоченный: у него намечалась контрольная по математике, а этот юный гений и вундеркинд по всем предметом успевал более чем средне, а уж по математике и вовсе никак. Никита, демонстрируя общую подавленность организма, отказался от самых увлекательных компьютерных игр, не захотел смотреть телевизор и есть пиццу -- словом, ребенок совершенно потерял радость жизни, и Виталику больно было на это смотреть. Сгоряча он даже предложил было сыну позаниматься с ним математикой, то есть вот до чего все дошло. Но Никита, понурив голову, сказал:
-- Уже не успеть. Вот если бы контрольную хоть на неделю перенесли бы -- уж тут я бы обязательно подготовился! Ну всего на неделю!
Никита так расканючился насчет переноса контрольной, как будто бы от Виталика тут что-то зависело. Оказывается, зависело, да еще сколько! Что Никита ему и разъяснил самым доступным образом:
-- Па, а давай ты позвонишь в школу, скажешь, что в ней заложена бомба!
Виталик оторопел.
-- Ну давай, а что такого? У нас уже сколько раз такое было! Я бы и сам позвонил, но они детским голосам не верят, а тебе поверят, ну давай, подумаешь!
-- Ты что, Никита, меня же найдут и посадят в тюрьму!
-- Да кого они найдут, они никогда никого не находят! А если я контрольную не напишу, меня мама накажет, она предупредила, что не отпустит к тебе ночевать, ну пап, ну позвони...
И в конце концов Виталик подумал: и правда, что тут такого? И где это слыхано, чтобы милиция когда-нибудь кого-нибудь поймала? И в день контрольной он позвонил по "02" и взрослым голосом сообщил, что в школе номер такой-то заложена бомба.
Контрольную, конечно, перенесли, и все были совершенно счастливы. Ну, кроме разве что Виталика: я не знаю как, но его нашли. И это несмотря на то, что он грамотно звонил не из дома, а из телефона-автомата -- наверное, у милиции насчет заминированных школ есть кое-какой опыт: каждую неделю им про такое сообщают раз по семьдесят, и всегда -- в страшные дни контрольных работ.
Виталик клялся милиционерам, что это не он, но они предъявили ему запись его голоса, и он заткнулся. И теперь он ждет суда, который не то его оштрафует, не то посадит -- на срок до трех лет.
А Таточка совершенно справедливо заявила, что такому сумасшедшему идиоту она сына больше никогда ни на минуту не доверит, и если по этому поводу дело дойдет до суда, то суд, скорее всего, с ней согласится: и то верно, как можно отдать свое самое дорогое вульгарному телефонному террористу?
Впрочем, это еще что: лично я знаю одного человека, которому заминировали машину. То есть не заминировали, а позвонили в милицию и сообщили, что машина такая-то заминирована. Приехала милиция и всякие саперы с собаками, обнюхали и облазили всю машину, эвакуировали продавцов соседнего киоска, развлекли зевак, но ничего не нашли... То есть не нашли ничего, кроме звонившего и сообщавшего о бомбе гражданина. Его-то как раз нашли. И знаете, почему этот человек так поступил? Просто в порядке мести: ведь мой знакомый, проезжая на этой самой машине мимо него по луже, нечаянно забрызгал грязью его светлое пальто.
ЛЕНА ЗАЕЦ
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
