Архивная публикация 2011 года: "Мой друг диктатор"
Война, которую вождь ливийской революции Муаммар аль-Каддафи ведет против собственного народа, ставит правительства стран ЕС перед необходимостью объясняться: многие десятилетия европейцы заигрывали с североафриканскими властителями. Сегодня Европу заботят последствия народных восстаний: насколько волны беженцев и растущие цены на нефть критичны для благоденствия? Все предвещало приятный ужин, не имеющий ничего общего с привычной рутиной заседаний и атмосферой цейтнота. В воскресенье 23 января высокий представитель ЕС по внешней политике и политике безопасности Кэтрин Эштон собрала европейских министров в брюссельском здании Евросовета, чтобы обстоятельно обсудить революцию в Северной Африке и кровопролитные события в Ливии.
Но, как водится в Евросоюзе, это вылилось в жаркие споры. Не успела леди Эштон поведать о своих недавних переговорах в Каире и Тунисе, как слово взял Франко Фраттини. Он повел речь о волнениях в Ливии, которую итальянец, по собственному убеждению, знает очень неплохо. Только Муаммару аль-Каддафи под силу гарантировать стабильность в стране, постулировал Фраттини. Главное сегодня - обеспечить ее территориальную целостность. Греческие и мальтийские коллеги Фраттини с ним согласились.
Установилась тишина. Госминистр (статс-секретарь) германского МИДа по европейским делам Вернер Хойер, "замещавший" на ужине министра иностранных дел Гидо Вестервелле, первым обрел дар речи. "Такая позиция была бы колоссальной ошибкой и предательством основных ценностей европейцев, - заявил он. - Вместо того чтобы беспокоиться о Каддафи, нам стоило бы порадоваться, когда он уйдет".
В последние недели молодое демократическое движение Северной Африки свергает одного деспота за другим; европейские правительства словно пребывают в параличе, наблюдая за происходящим сначала в Тунисе, потом Египте и, наконец, в Ливии. Режим Каддафи ведет огонь по собственному народу, а политические элиты в Брюсселе, Берлине, Париже и Риме явно колеблются, не имеют плана и расколоты.
Как быть: посылать войска или вводить санкции? К чему готовиться: к гигантской волне беженцев или к затяжной гражданской войне? Нужно ли принимать европейский "план Маршалла" для Северной Африки и если да, то кто станет его финансировать? Европейцы задаются целым рядом вопросов, но практически ни на один не находят ответа, который устроил бы всех. <...>
Резкие перемены по ту сторону Средиземного моря застали европейцев врасплох. На протяжении десятилетий они боролись за благосклонность североафриканских деспотов, суливших нефть, а также защиту от африканских беженцев и исламских террористов. Эти правители отказывали подданным даже в элементарных правах человека. Но дипломатов от Рима до Хельсинки это заботило раз в году, когда они получали отчет правозащитной организации Amnesty International.
Сегодня диктаторские режимы в регионе утратили стабильность, и европейцы не знают, как относиться к движению за свободу неподалеку от собственных границ. С одной стороны, африканская молодежь ратует за ценности правового государства и демократии, которым якобы столь привержена Европа, с другой - нынешние тенденции усугубляют экономическую неопределенность. К тому же турбулентность возникает там, где это, судя по предшествующему опыту, бьет по европейским гражданам больнее всего: на заправках.
Из-за сокращения добычи нефти в Ливии цены на бензин в Германии уже достигают 1,57 евро за литр, и это не предел. Если демократическое движение перекинется на богатую жидкими углеводородами Саудовскую Аравию, то, по прогнозам экспертов, цены на нефть могут взлететь до беспрецедентных высот. Для экономического роста и занятости населения это катастрофа.
На горизонте уже маячит возможность исторических перемен с их шансами и рисками - возможно, не менее эпохальных, чем распад соцлагеря двадцать лет назад. Но вместо того, чтобы активно способствовать прорыву в Северной Африке, европейские правительства упражняются в мелочных спорах. Их девиз: главное, никаких перемен. Каждый защищает диктатора, который ему ближе других.
При этом ЕС похваляется, что в политике превыше всего ставит принципы "демократии и правовой государственности", как декларирует Лиссабонский договор, и "универсальные права человека". На практике эти принципы вплоть до последнего времени нередко отодвигались на второй план. Когда в 2008 году по настоянию французского президента Николя Саркози ЕС с южными соседями создал так называемый Средиземноморский союз, сопредседателем в нем европейцы позволили стать египетскому диктатору Хосни Мубараку. Тогда же Брюссель предоставил Каиру щедрую финансовую поддержку.
Не менее тесной была связь и с ливийским диктатором Каддафи. Помощь Евросоюза для усиления береговой охраны выражалась восьмизначными суммами. В 2009 году бывший премьер-министр Великобритании, Тони Блэр, помог добиться досрочного освобождения ливийского террориста Абделя Басета Али аль-Меграхи, взорвавшего в 1988 году самолет над шотландским городом Локерби. В противном случае режим Каддафи грозил санкциями против английских компаний.
Североафриканская политика Евросоюза определяется не принципами договоров ЕС, а национальными интересами. В своих бывших североафриканских колониях Франция всегда считала себя ключевой державой регионального значения. Мальта и Кипр были обеспокоены перспективами наплыва нелегальных мигрантов. Италия сделала Ливию "любимым" торговым партнером.
В благодарность Каддафи отвечал солидными инвестициями в итальянскую экономику. Ливия владеет 7,2% акций крупнейшего итальянского банка Unicredit, 2% капитала важнейшего оборонного концерна Finmeccanica и, по всей видимости, 2% автогиганта Fiat. Часть акций футбольного клуба "Ювентус" (Турин), котирующихся на бирже, опять-таки принадлежит ливийцам. А более 100 итальянских фирм, в частности нефтяной концерн Eni (Agip), изготовитель электронного оборудования Ansaldo STS или строительная компания Impregilo, работает в североафриканской стране.
Деловые отношения между Германией и режимом Каддафи, если не брать нефтяного сектора, напротив, можно считать относительно скромными. Тем более значимыми оказываются связи с Саудовской Аравией или с Объединенными Арабскими Эмиратами.
Если волнения перекинутся на них, то это ударит и по немецким фирмам. Такие строительные концерны, как Bilfinger Berger или Hochtief, уже много лет участвуют в возведении престижных объектов вроде аэропорта Джидды в Саудовской Аравии. Компания ThyssenKrupp поставляет сталь и лифты в мегаполисы на берегах Персидского залива. Volkswagen, BMW и Daimler принадлежат к числу любимых марок шейхов. Даже в кризисный, 2009 год немцы экспортировали в регион товаров на 14 млрд евро.
Неудивительно, что Федеральное министерство экономики, пожалуй, больше всего боится политического кризиса в Саудовской Аравии. Официально министр Райнер Брюдерле неоднократно выражал надежду, что ущерб немецкой экономике не выйдет за "узкие рамки".
И тем не менее его эксперты уже просчитывают сценарии, предполагающие "эффект домино". Наихудший из них исходит из резкого подорожания нефти с катастрофическими последствиями для конъюнктуры. Уже при цене $120 за баррель сырой нефти подъем экономики может оборваться, а ведь за эту отметку цены чуть было не перевалили еще на позапрошлой неделе.
Фиаско Евросоюза стало еще более явным, когда европейцев существенно опередил Совет Безопасности ООН. Орган, обычно не славящийся расторопностью, потребовал привлечь к ответственности виновников ливийских событий в позапрошлый вторник. Немецкий государственный министр Хойер с недоумением констатировал: "То, что в Совете Безопасности, куда входят Россия и Китай, мы на сегодня добились большего, чем в рамках ЕС, это нонсенс". <...>
В прошлый понедельник государства Евросоюза наконец договорились о конкретных санкциях против Ливии - в частности, об эмбарго на ввоз оружия и запрете на въезд в ЕС для ключевых представителей режима, а также о замораживании счетов - шаге, на который Швейцария решилась уже давно.
Постыдный торг в Европе - это поражение высокого представителя ЕС по внешней политике и политике безопасности Кэтрин Эштон. Вообще-то ей доверили роль дипломатического голоса Евросоюза, но англичанка лишь наблюдала за действиями глав национальных внешнеполитических ведомств. "Мне нужен консенсус всех 27 членов ЕС, - оправдывается она. - Не думаю, что мы добьемся успехов, если будем полагаться на меня как на человека, который говорит за всех".
{PAGE}
А поскольку единства среди 27 европейских государств нет, то Эштон молчит. Как молчала она, когда выяснилось, что министр иностранных дел Франции согласилась воспользоваться приглашением отдохнуть за счет клана тунисского диктатора Зина эль-Абидина Бена Али. И когда итальянский премьер-министр Сильвио Берлускони отказался призвать к порядку своего друга Каддафи ("Я не позволю себе его тревожить").
Глубокий раскол Евросоюза внешней политикой не ограничивается. Не менее ожесточенные дискуссии ведутся по вопросу о беженцах из Северной Африки. В публичных речах лидеры государств ЕС одобрительно отзываются о борьбе ливийцев и тунисцев за свободу. Однако пока они не выказывают рвения помочь тем, чье право на жизнь и возможность зарабатывать себе на хлеб сегодня не гарантированы.
На встрече европейских министров юстиции и внутренних дел на позапрошлой неделе в Брюсселе Италия, Мальта, Кипр и Греция призвали коллег к солидарности. "Мы на грани катастрофы, нельзя бросать нас одних", - заявил глава итальянского МВД Роберто Марони. Поддержку он получил лишь от испанцев.
Зато представители Германии, Австрии и прочих стран услышать его не пожелали. "Италия сталкивается с трудностями, которые, однако, нельзя назвать чрезмерными", - заверил коллег министр внутренних дел Германии Томас де Мезьер. Федеральное правительство обращает внимание на то, что до сих пор на Лампедузе высадилось всего 6 тыс. беженцев из Туниса. В Германии, по информации от источников в спецслужбах, пока приняли менее двух десятков эмигрантов.
Жалобы итальянцев имеют под собой определенные основания. Цифра, названная Марони - 1,5 млн потенциальных беженцев, - кажется чрезмерно преувеличенной. Но и в правительстве Германии опасаются, что в ближайшие месяцы из Северной Африки в Европу устремится куда больше людей, чем до сих пор. В немецких службах безопасности поговаривают о "второй волне": через страны Магриба на континент также могут хлынуть тысячи людей из государств, расположенных к югу от Сахары.
Итальянцы и другие средиземноморские нации настаивают на перераспределении таких беженцев между другими государствами, которые должны участвовать в расходах. Но до сих пор мало что говорит о готовности к этому остальных стран ЕС. Здесь министр внутренних дел Томас де Мезьер солидарен с министром иностранных дел Гидо Вестервелле, которого на позапрошлой неделе радушно встречали в Каире. Важно оказывать экономическую и политическую поддержку странам, из которых прибывают беженцы, считают в Берлине.
Европейцы предаются мелочным дрязгам. Тем временем в Ливии по-прежнему гибнут люди, а на Европу, вероятно, надвигаются несравненно более серьезные проблемы, чем нынешние. Возможно, скоро правительство Каддафи падет. Но также не исключено, что Ливия скатится в гражданскую войну, которая затянется не на один месяц. Министр иностранных дел Люксембурга Жан Ассельборн настаивает: в случае необходимости международное сообщество должно пойти на масштабное военное вмешательство. Необходим мандат ООН для контроля над воздушным пространством Ливии и недопущения переброски "свежих" наемников.
Правда, это быстро может обернуться участием стран Запада в войне. В Германии все партии против такого сценария. Немцы не желают, чтобы в дополнение к операции в Афганистане Европа оказалась втянутой еще в один военный конфликт. Отстоять такую позицию едва ли удастся, если конфликт разрастется или если Каддафи применит отравляющий газ, как опасаются некоторые из его бывших сподвижников.
Неужели Европа будет наблюдать, как у самых ее границ совершается геноцид? На эти вопросы в ЕС пока ответа нет.
Выработать единую линию в отношениях с Северной Африкой и арабскими государствами и без того непросто. До сих пор французы и немцы придерживались прямо противоположной стратегии. Правительство ФРГ делает ставку на привязку европейской финансовой помощи к развитию демократии и правовой государственности. Пока же европейские средства распределяются главным образом с учетом квот по странам.
Французы и их союзники не то чтобы принципиально противились устремлениям Германии. Однако они предлагают существенно усилить помощь южным соседям Евросоюза. У восточных членов ЕС свои предпочтения: это поддержка более близких к ним стран, в частности Украины и Грузии.
За такими спорами стоят конкретные властные интересы. Президент Франции Николя Саркози надеется вернуть к жизни Средиземноморский союз, возникший не без его участия три года назад. И тем самым усилить позиции Франции в ЕС.
Немцы, которые до последнего времени уступали Франции лидерство в регионе, настаивают на укреплении собственного влияния. В Министерстве иностранных дел полагают, что парижский подход, предполагающий особо тесное партнерство с диктаторами при условии их лояльности Франции, доказал свою несостоятельность. И что впредь Северную Африку в ЕС не следует рассматривать как французскую зону влияния.
Нет в Европе единства и по другим важным вопросам. Так, МИД Германии не смог добиться торговых льгот для поставщиков помидоров из Туниса. В Риме опасаются, что тунисские продукты будут конкурировать с итальянскими.
Нелегко будет европейцам достичь консенсуса по этим вопросам и к саммиту в середине марта. А сомнительный компромисс может иметь катастрофические последствия для репутации Европы в регионе. "На саммите необходимо подготовить интересный пакет, - убежден государственный министр Вернер Хойер. - Это тест, который покажет, достоин ли доверия Евросоюз".
Война, которую вождь ливийской революции Муаммар аль-Каддафи ведет против собственного народа, ставит правительства стран ЕС перед необходимостью объясняться: многие десятилетия европейцы заигрывали с североафриканскими властителями. Сегодня Европу заботят последствия народных восстаний: насколько волны беженцев и растущие цены на нефть критичны для благоденствия? Все предвещало приятный ужин, не имеющий ничего общего с привычной рутиной заседаний и атмосферой цейтнота. В воскресенье 23 января высокий представитель ЕС по внешней политике и политике безопасности Кэтрин Эштон собрала европейских министров в брюссельском здании Евросовета, чтобы обстоятельно обсудить революцию в Северной Африке и кровопролитные события в Ливии.
Но, как водится в Евросоюзе, это вылилось в жаркие споры. Не успела леди Эштон поведать о своих недавних переговорах в Каире и Тунисе, как слово взял Франко Фраттини. Он повел речь о волнениях в Ливии, которую итальянец, по собственному убеждению, знает очень неплохо. Только Муаммару аль-Каддафи под силу гарантировать стабильность в стране, постулировал Фраттини. Главное сегодня - обеспечить ее территориальную целостность. Греческие и мальтийские коллеги Фраттини с ним согласились.
Установилась тишина. Госминистр (статс-секретарь) германского МИДа по европейским делам Вернер Хойер, "замещавший" на ужине министра иностранных дел Гидо Вестервелле, первым обрел дар речи. "Такая позиция была бы колоссальной ошибкой и предательством основных ценностей европейцев, - заявил он. - Вместо того чтобы беспокоиться о Каддафи, нам стоило бы порадоваться, когда он уйдет".
В последние недели молодое демократическое движение Северной Африки свергает одного деспота за другим; европейские правительства словно пребывают в параличе, наблюдая за происходящим сначала в Тунисе, потом Египте и, наконец, в Ливии. Режим Каддафи ведет огонь по собственному народу, а политические элиты в Брюсселе, Берлине, Париже и Риме явно колеблются, не имеют плана и расколоты.
Как быть: посылать войска или вводить санкции? К чему готовиться: к гигантской волне беженцев или к затяжной гражданской войне? Нужно ли принимать европейский "план Маршалла" для Северной Африки и если да, то кто станет его финансировать? Европейцы задаются целым рядом вопросов, но практически ни на один не находят ответа, который устроил бы всех. <...>
Резкие перемены по ту сторону Средиземного моря застали европейцев врасплох. На протяжении десятилетий они боролись за благосклонность североафриканских деспотов, суливших нефть, а также защиту от африканских беженцев и исламских террористов. Эти правители отказывали подданным даже в элементарных правах человека. Но дипломатов от Рима до Хельсинки это заботило раз в году, когда они получали отчет правозащитной организации Amnesty International.
Сегодня диктаторские режимы в регионе утратили стабильность, и европейцы не знают, как относиться к движению за свободу неподалеку от собственных границ. С одной стороны, африканская молодежь ратует за ценности правового государства и демократии, которым якобы столь привержена Европа, с другой - нынешние тенденции усугубляют экономическую неопределенность. К тому же турбулентность возникает там, где это, судя по предшествующему опыту, бьет по европейским гражданам больнее всего: на заправках.
Из-за сокращения добычи нефти в Ливии цены на бензин в Германии уже достигают 1,57 евро за литр, и это не предел. Если демократическое движение перекинется на богатую жидкими углеводородами Саудовскую Аравию, то, по прогнозам экспертов, цены на нефть могут взлететь до беспрецедентных высот. Для экономического роста и занятости населения это катастрофа.
На горизонте уже маячит возможность исторических перемен с их шансами и рисками - возможно, не менее эпохальных, чем распад соцлагеря двадцать лет назад. Но вместо того, чтобы активно способствовать прорыву в Северной Африке, европейские правительства упражняются в мелочных спорах. Их девиз: главное, никаких перемен. Каждый защищает диктатора, который ему ближе других.
При этом ЕС похваляется, что в политике превыше всего ставит принципы "демократии и правовой государственности", как декларирует Лиссабонский договор, и "универсальные права человека". На практике эти принципы вплоть до последнего времени нередко отодвигались на второй план. Когда в 2008 году по настоянию французского президента Николя Саркози ЕС с южными соседями создал так называемый Средиземноморский союз, сопредседателем в нем европейцы позволили стать египетскому диктатору Хосни Мубараку. Тогда же Брюссель предоставил Каиру щедрую финансовую поддержку.
Не менее тесной была связь и с ливийским диктатором Каддафи. Помощь Евросоюза для усиления береговой охраны выражалась восьмизначными суммами. В 2009 году бывший премьер-министр Великобритании, Тони Блэр, помог добиться досрочного освобождения ливийского террориста Абделя Басета Али аль-Меграхи, взорвавшего в 1988 году самолет над шотландским городом Локерби. В противном случае режим Каддафи грозил санкциями против английских компаний.
Североафриканская политика Евросоюза определяется не принципами договоров ЕС, а национальными интересами. В своих бывших североафриканских колониях Франция всегда считала себя ключевой державой регионального значения. Мальта и Кипр были обеспокоены перспективами наплыва нелегальных мигрантов. Италия сделала Ливию "любимым" торговым партнером.
В благодарность Каддафи отвечал солидными инвестициями в итальянскую экономику. Ливия владеет 7,2% акций крупнейшего итальянского банка Unicredit, 2% капитала важнейшего оборонного концерна Finmeccanica и, по всей видимости, 2% автогиганта Fiat. Часть акций футбольного клуба "Ювентус" (Турин), котирующихся на бирже, опять-таки принадлежит ливийцам. А более 100 итальянских фирм, в частности нефтяной концерн Eni (Agip), изготовитель электронного оборудования Ansaldo STS или строительная компания Impregilo, работает в североафриканской стране.
Деловые отношения между Германией и режимом Каддафи, если не брать нефтяного сектора, напротив, можно считать относительно скромными. Тем более значимыми оказываются связи с Саудовской Аравией или с Объединенными Арабскими Эмиратами.
Если волнения перекинутся на них, то это ударит и по немецким фирмам. Такие строительные концерны, как Bilfinger Berger или Hochtief, уже много лет участвуют в возведении престижных объектов вроде аэропорта Джидды в Саудовской Аравии. Компания ThyssenKrupp поставляет сталь и лифты в мегаполисы на берегах Персидского залива. Volkswagen, BMW и Daimler принадлежат к числу любимых марок шейхов. Даже в кризисный, 2009 год немцы экспортировали в регион товаров на 14 млрд евро.
Неудивительно, что Федеральное министерство экономики, пожалуй, больше всего боится политического кризиса в Саудовской Аравии. Официально министр Райнер Брюдерле неоднократно выражал надежду, что ущерб немецкой экономике не выйдет за "узкие рамки".
И тем не менее его эксперты уже просчитывают сценарии, предполагающие "эффект домино". Наихудший из них исходит из резкого подорожания нефти с катастрофическими последствиями для конъюнктуры. Уже при цене $120 за баррель сырой нефти подъем экономики может оборваться, а ведь за эту отметку цены чуть было не перевалили еще на позапрошлой неделе.
Фиаско Евросоюза стало еще более явным, когда европейцев существенно опередил Совет Безопасности ООН. Орган, обычно не славящийся расторопностью, потребовал привлечь к ответственности виновников ливийских событий в позапрошлый вторник. Немецкий государственный министр Хойер с недоумением констатировал: "То, что в Совете Безопасности, куда входят Россия и Китай, мы на сегодня добились большего, чем в рамках ЕС, это нонсенс". <...>
В прошлый понедельник государства Евросоюза наконец договорились о конкретных санкциях против Ливии - в частности, об эмбарго на ввоз оружия и запрете на въезд в ЕС для ключевых представителей режима, а также о замораживании счетов - шаге, на который Швейцария решилась уже давно.
Постыдный торг в Европе - это поражение высокого представителя ЕС по внешней политике и политике безопасности Кэтрин Эштон. Вообще-то ей доверили роль дипломатического голоса Евросоюза, но англичанка лишь наблюдала за действиями глав национальных внешнеполитических ведомств. "Мне нужен консенсус всех 27 членов ЕС, - оправдывается она. - Не думаю, что мы добьемся успехов, если будем полагаться на меня как на человека, который говорит за всех".
{PAGE}
А поскольку единства среди 27 европейских государств нет, то Эштон молчит. Как молчала она, когда выяснилось, что министр иностранных дел Франции согласилась воспользоваться приглашением отдохнуть за счет клана тунисского диктатора Зина эль-Абидина Бена Али. И когда итальянский премьер-министр Сильвио Берлускони отказался призвать к порядку своего друга Каддафи ("Я не позволю себе его тревожить").
Глубокий раскол Евросоюза внешней политикой не ограничивается. Не менее ожесточенные дискуссии ведутся по вопросу о беженцах из Северной Африки. В публичных речах лидеры государств ЕС одобрительно отзываются о борьбе ливийцев и тунисцев за свободу. Однако пока они не выказывают рвения помочь тем, чье право на жизнь и возможность зарабатывать себе на хлеб сегодня не гарантированы.
На встрече европейских министров юстиции и внутренних дел на позапрошлой неделе в Брюсселе Италия, Мальта, Кипр и Греция призвали коллег к солидарности. "Мы на грани катастрофы, нельзя бросать нас одних", - заявил глава итальянского МВД Роберто Марони. Поддержку он получил лишь от испанцев.
Зато представители Германии, Австрии и прочих стран услышать его не пожелали. "Италия сталкивается с трудностями, которые, однако, нельзя назвать чрезмерными", - заверил коллег министр внутренних дел Германии Томас де Мезьер. Федеральное правительство обращает внимание на то, что до сих пор на Лампедузе высадилось всего 6 тыс. беженцев из Туниса. В Германии, по информации от источников в спецслужбах, пока приняли менее двух десятков эмигрантов.
Жалобы итальянцев имеют под собой определенные основания. Цифра, названная Марони - 1,5 млн потенциальных беженцев, - кажется чрезмерно преувеличенной. Но и в правительстве Германии опасаются, что в ближайшие месяцы из Северной Африки в Европу устремится куда больше людей, чем до сих пор. В немецких службах безопасности поговаривают о "второй волне": через страны Магриба на континент также могут хлынуть тысячи людей из государств, расположенных к югу от Сахары.
Итальянцы и другие средиземноморские нации настаивают на перераспределении таких беженцев между другими государствами, которые должны участвовать в расходах. Но до сих пор мало что говорит о готовности к этому остальных стран ЕС. Здесь министр внутренних дел Томас де Мезьер солидарен с министром иностранных дел Гидо Вестервелле, которого на позапрошлой неделе радушно встречали в Каире. Важно оказывать экономическую и политическую поддержку странам, из которых прибывают беженцы, считают в Берлине.
Европейцы предаются мелочным дрязгам. Тем временем в Ливии по-прежнему гибнут люди, а на Европу, вероятно, надвигаются несравненно более серьезные проблемы, чем нынешние. Возможно, скоро правительство Каддафи падет. Но также не исключено, что Ливия скатится в гражданскую войну, которая затянется не на один месяц. Министр иностранных дел Люксембурга Жан Ассельборн настаивает: в случае необходимости международное сообщество должно пойти на масштабное военное вмешательство. Необходим мандат ООН для контроля над воздушным пространством Ливии и недопущения переброски "свежих" наемников.
Правда, это быстро может обернуться участием стран Запада в войне. В Германии все партии против такого сценария. Немцы не желают, чтобы в дополнение к операции в Афганистане Европа оказалась втянутой еще в один военный конфликт. Отстоять такую позицию едва ли удастся, если конфликт разрастется или если Каддафи применит отравляющий газ, как опасаются некоторые из его бывших сподвижников.
Неужели Европа будет наблюдать, как у самых ее границ совершается геноцид? На эти вопросы в ЕС пока ответа нет.
Выработать единую линию в отношениях с Северной Африкой и арабскими государствами и без того непросто. До сих пор французы и немцы придерживались прямо противоположной стратегии. Правительство ФРГ делает ставку на привязку европейской финансовой помощи к развитию демократии и правовой государственности. Пока же европейские средства распределяются главным образом с учетом квот по странам.
Французы и их союзники не то чтобы принципиально противились устремлениям Германии. Однако они предлагают существенно усилить помощь южным соседям Евросоюза. У восточных членов ЕС свои предпочтения: это поддержка более близких к ним стран, в частности Украины и Грузии.
За такими спорами стоят конкретные властные интересы. Президент Франции Николя Саркози надеется вернуть к жизни Средиземноморский союз, возникший не без его участия три года назад. И тем самым усилить позиции Франции в ЕС.
Немцы, которые до последнего времени уступали Франции лидерство в регионе, настаивают на укреплении собственного влияния. В Министерстве иностранных дел полагают, что парижский подход, предполагающий особо тесное партнерство с диктаторами при условии их лояльности Франции, доказал свою несостоятельность. И что впредь Северную Африку в ЕС не следует рассматривать как французскую зону влияния.
Нет в Европе единства и по другим важным вопросам. Так, МИД Германии не смог добиться торговых льгот для поставщиков помидоров из Туниса. В Риме опасаются, что тунисские продукты будут конкурировать с итальянскими.
Нелегко будет европейцам достичь консенсуса по этим вопросам и к саммиту в середине марта. А сомнительный компромисс может иметь катастрофические последствия для репутации Европы в регионе. "На саммите необходимо подготовить интересный пакет, - убежден государственный министр Вернер Хойер. - Это тест, который покажет, достоин ли доверия Евросоюз".
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
