Архивная публикация 2002 года: "Наследница по прямой"
Однако холдинг -- газеты "Совершенно секретно", "Версия", журнал "Лица" и две телепрограммы -- жив. На выходе еще одна телепрограмма. По инициативе Вероники Хильчевской открыт благотворительный фонд имени Артема Боровика; в Марьине Артему установлен памятник, одну из горных вершин в Киргизии назвали его именем.Наталья Щербаненко: Вероника, вас многие считали "теневым" министром своего мужа. Не без оснований?
Вероника Хильчевская-Боровик: Я всегда была в курсе того, что происходит у мужа. Я работала в "Новой газете", потом на российском телевидении. Приходя домой, до глубокой ночи обсуждала с Артемом проблемы холдинга. Я знала всех партнеров и сотрудников и в какой-то момент поняла, что всеми этими делами надо заниматься не ночью, а в нормальное рабочее время. Я стала коммерческим директором холдинга "Совершенно секретно". Мы с Артемом смотрели в одну сторону, но с разных точек зрения.
Н.Щ.: Один дом, один офис. Не утомляло?
В.Х.-Б.: Как-то на очередном деловом приеме один из приглашенных подошел к нам и спросил: "Сколько лет вы женаты?" Узнав, что десять, воскликнул: "И вам до сих пор есть о чем разговаривать?"
Вероника всегда хотела быть рядом с мужем, но никогда -- за его спиной. В памятное утро августовского путча 91-го года, поддавшись женскому рефлексу, она побежала в магазин за мылом, солью и вермишелью. Потом сработал другой рефлекс -- репортерский. Вероника и Артем отправились в Белый дом: Артем окунулся в круговорот событий, помчался брать интервью. Чтобы не поддаваться панике и страху, его жена тоже занялась делом, связалась с московскими представительствами иностранных агентств, и те предложили им с Артемом делать репортажи с места событий. В тот день Вероника ответила на вопрос, который задавала себе многократно: "Если революция, пошла бы я на баррикады?" -- "С Артемом пошла бы".
Н.Щ.: Гибель Боровика многие считали синонимом гибели его дела. Вам сложно было доказать обратное?
В.Х.-Б.: Уже на похоронах руководители некоторых каналов подходили ко мне с предложениями купить телепрограммы холдинга -- "Совершенно секретно" и "Двойной портрет", полагая, что на ведущих каналах этим программам уже ничего "не светит". Я отнеслась к подобным предложениям как к безосновательным. Решение взять руководство холдингом в свои руки объяснила просто: я в курсе всех дел, партнеры знают и доверяют мне.
Честно говоря, меня всерьез тогда мало кто воспринимал, и мне было это очень на руку. Я никому ничего не собиралась доказывать, просто знала, что каждый день должна приходить на работу и заниматься делом. Дела пошли, и те, кто думали, что я -- явление временное, опоздали.
Н.Щ.: Главе холдинга, и вам, и Артему, по долгу службы приходится узнавать о том, что "совершенно секретно". Как вам живется с этим знанием?
В.Х.-Б.: Как говорил Артем, мы жили в постоянном состоянии "веселого ужаса". Артем ведь был первооткрывателем жанра журналистского расследования в России. 25 сентября фонд имени Артема Боровика во второй раз будет вручать премии за лучшие работы в области журналистского расследования. Это будет награждение журналистов, которых профессиональный долг вынуждает ходить по краю пропасти. За прошлый год в мире погибло 20 журналистов, 11 из них -- в России. Это, согласитесь, о многом говорит.
В прошлом году газеты и телекомпании выдвинули 15 работ, в этом году только печатных работ мы получили более 40. Возглавляет фонд отец Артема -- Генрих Аверьянович Боровик. В жюри вошли председатель Союза журналистов Всеволод Богданов, писатель Аркадий Вайнер, декан журфака МГУ Ясен Засурский, писатель Фазиль Искандер, депутат Госдумы Юрий Щекочихин, журналисты Ирина Петровская и Светлана Сорокина. Премиальный фонд -- $50 тысяч. Его поделят четыре победителя: представители столичной и региональной прессы в двух номинациях -- газетное и телевизионное расследование.
Кстати, Артем свою первую международную премию получил от самой авторитетной журналисткой организации -- Международного пресс-клуба -- именно за расследование. В программе "Совершенно секретно" он сделал сюжет "Комната 19" (это комната в Институте мозга, где хранились мозг Ленина, Сталина, Горького, Маяковского). Артем был первым журналистом, которому удалось попасть в это хранилище.
Н.Щ.: А вам не кажется, что сегодня журналистское расследование упало в цене? Даже неспециалистам понятно, что и кто стоит за той или иной сенсационной публикацией.
В.Х.-Б.: Отчасти вы правы. Несколько лет подряд расследования в большинстве своем сводились к сливу компромата, банальным заказным материалам. Едва ли не каждую неделю читателям предлагали очередную порцию грязи. Но ведь настоящее расследование -- это очень долгий, скрупулезный процесс. Один-два сенсационных материала в год -- более чем достаточно.
Н.Щ.: Честно говоря, трудно себе представить, какая публикация сегодня может вызвать большой резонанс. Привыкли-то уже ко всему.
В.Х.-Б.: Люди действительно устали от плохих новостей. Этим августом в Чечне разбился вертолет с нашими мальчиками, погибло 118 человек. В прошлом году на подводной лодке Курск погибло 120 моряков. При этом если трагедия Курска стала трагедией всей страны, то катастрофа вертолета практические не вызвала общественного резонанса. Это объяснимо: нельзя жить постоянно на эмоциональном пределе.
Но и останавливать тоже нельзя. Есть такая замечательная фраза: "Не бойтесь врагов, в крайнем случае они могут убить вас. Не бойтесь друзей, в крайнем случае, они могут предать вас. Бойтесь равнодушных: с их молчаливого согласия творится все зло на земле -- и убийства и предательства". К этому и добавить нечего.
Н.Щ.: Расследование, очевидно, предполагает независимость. О какой независимости нынче можно говорить, когда многие СМИ куплены тем или иным олигархом?
В.Х.-Б.: Да, и главное -- не секрет, кем именно. Поэтому, если хочешь узнать одну точку зрения по поводу какого-либо олигарха, -- открываешь одну газету. Хочешь узнать противоположное мнение -- другую. Преимущество нашего холдинга в том, что мы никому не принадлежим. И можем себе позволить писать и говорить то, что думаем. В самое ближайшее время на "REN-ТV" появится наша новая программа "Черный ящик". Там тоже будут расследования.
Н.Щ.: За несколько дней до гибели Артем был гостем Дмитрия Диброва в программе "Антропология". Кто-то из зрителей прислал на пейджер вопрос: "Если вы такой честный, то почему же до сих пор живы?" Опасно быть честным?
В.Х.-Б.: Вокруг меня, к счастью, нет журналистов, которых бы страх остановил. Скорее, наоборот, у человека упорство появляется.
Н.Щ.: На ваши издания часто в суд подают?
В.Х.-Б.: Постоянно. Наш юридический отдел прочитывает все материалы перед публикацией. Мы почти наверняка уверены, что на нас подадут в суд и должны быть уверены в том, что обладаем достаточным количеством фактов, чтобы его выиграть.
Н.Щ.: Ну а когда вам звонят, мягко говоря, обиженные герои публикации, вы им что говорите?
В.Х.-Б.: Когда меня упрекают в том, что на самом деле все не так, я предлагаю высказать свою точку зрения в газете. Человек в праве говорить, то, что он хочет, но при этом наши журналисты в праве задавать ему те вопросы, которые хотят. Шантажировать меня бесполезно. Я упрямая.
Н.Щ.: Вам угрожают?
В.Х.-Б.: Рот мне никто не затыкает, во всяком случае, государственного давления не чувствую. Есть, правда, другие способы надавить -- экономические, например.
Н.Щ.: Были ли случаи, когда вы публично извинялись за свои публикации?
В.Х.-Б.: Я публично извинялась перед семьей Михаила Шилова. Мы влезли в семейную драму художника, это был перебор.
Н.Щ.: Есть люди, про которых вы никогда не будете говорить ничего плохого?
В.Х.-Б.: Про родителей не буду, про детей.
Н.Щ.: Но вы же понимаете, про кого я спрашиваю.
В.Х.-Б.: Есть высокопоставленные люди, которым я симпатизирую. Не на пустом же месте моя симпатия возникла -- про них мне действительно нечего плохого сказать.
Н.Щ.: А если те самые высокопоставленные люди, которым вы симпатизируете, попросят вас кое-что не писать?
В.Х.-Б.: Есть несколько людей, которые точно знают, что если они меня о чем-то попросят, я из уважения к ним это сделаю. Так вот, я уважаю их еще больше потому, что ни разу никто из них с подобными просьбами не обращался.
Н.Щ.: Вероника, ваше слово в холдинге, надо понимать, решающее. Вы часто давите на сотрудников?
В.Х.-Б.: За мной -- последнее слово во всем, что касается вопросов экономических. В конце концов, от моей решительности зависит, получат ли сотрудники зарплату вовремя.
Творческие же вопросы подлежат обсуждению. Если я считают, что материал -- полная фигня, редактор должен меня переубедить. Если у него достаточно для этого аргументов, я сдаюсь.
Вот главный редактор "Версии" -- Рустам Арифджанов -- наполовину азербайджанец. Можете себе представляете ситуацию, как я пытаюсь на такого мужчину давить!
Н.Щ.: Ага, значит на мужчину давить нельзя?
В.Х.-Б.: Ну я шучу, вы же понимаете! Главный редактор "Совершенно секретно" -- Галя Сидорова -- женщина. Я к людям отношусь не по половому признаку, а по профессиональному.
Н.Щ.: Раз уж мы о мужчинах-женщинах заговорили, расскажите, как вы свое женское начало в бизнесе используете? Только не говорите, что мужчины к вам относятся как к партнеру и все такое.
В.Х.-Б.: Большинство мужчин при первой же встрече начинают поучать, как делать бизнес. Иногда, кстати, дают весьма дельные советы. У нас в обществе, как ни странно, все-таки мужской шовинизм остался: когда женщина что-то умное говорит, они удивляются.
Что касается женского начала... Это же нормально для женщины -- кокетничать, правда? Я это делаю, правда, самую малость, потому что иначе человек может подумать, что я к нему по другому поводу пришла.
Н.Щ.: А вы сами любите умных женщин или конкурируете с ними?
В.Х.-Б.: Вот Маргарет Тэтчер терпеть не могла вокруг себя женщин. А я умных женщин люблю. Мне одно удовольствие попить чаю с Ирэн Лесневской, Ириной Родниной, Оксаной Пушкиной. Все мои близкие подруги -- женщины состоявшиеся, очень активные по жизни.
Кстати, в этом году в России пройдет Международный конгресс деловых женщин, в нем примут участие женщины-руководители из 55 стран. Я в нем тоже буду принимать участие. А сейчас собираюсь в Зальцбург -- на европейский экономический саммит. В нем примут участие 48 человек из России -- ведущие бизнесмены и предприниматели, в том числе четыре женщины.
Н.Щ.: Вам комфортно с вашими подчиненными?
В.Х.-Б.: А как может быть иначе, если я с ними провожу больше времени, чем со своей семьей?
Кстати, Хильчевская удивительным образом умудряется совмещать рабочую деятельность с семейной. Даже беременности не стали препятствием в карьере. Надо сказать, что и к рождению детей Вероника подходила по-деловому. Она, например, настояла на том, чтобы Артем присутствовал при рождении своего первого сына. Вероника все рассчитала правильно: отец должен знать, как ребенок дается. Артему, прошедшему афганскую войну и американскую армию, врачи в роддоме давали кислородную маску...
В семье Боровиков подрастал Макс. Как-то гадалка предсказала Веронике, что ее муж успеет увидеть только одного ребенка. Вероника решила обмануть судьбу -- в их семье появился Кристик. Увы, судьба оказалась сильнее.
Н.Щ.: Каково вашим детишкам иметь такую занятую маму?
В.Х.-Б.: Старший сын, Степан, -- не такой уж и детеныш. В этом году он поступил в МГИМО, на факультет журналистики. Пиаром будет заниматься. Средний, Макс, пошел во второй класс. И за первые учебные недели уже успел так нахулиганить, что поучил двойку за поведение. Я сказала ему, что теперь ни на каких клоунов в день рождения может не рассчитывать. Так вот, теперь каждый день он мне звонит на работу и вместо "здравствуй" говорит: "Я сегодня себя хорошо вел. Осталось продержаться до октября".
Младшему, Кристику, -- четыре с половиной года. Огорчается, что его не берут в школу. Каждое утро требует от гувернантки: "Пошли в школу".
Я недавно отремонтировала мансарду в офисе. Там теперь настоящий, в лучших европейских традициях, ньюсрум газеты "Версия". Так вот, все стены в новом помещении, да и вообще всюду в редакции, включая мой кабинет, украшены рисунками моих детей. Сотрудники меня просят, чтобы детки еще рисунки приносили. Уж не знаю -- мелкий ли это подхалимаж или им действительно нравится.
Н.Щ.: Вас частенько обвиняют в том, что вы слишком активны и хороши собой: летом, например, взяли и устроили в парке культуры и отдыха большой шоу-концерт в память об Артеме. Хороша память!
В.Х.-Б.: Наш концерт назывался "Жизнь продолжается". Жизнь действительно продолжается. На все соболезнования и сочувствие я всегда отвечаю: жалеть меня не за что -- у меня была прекрасная и яркая жизнь.
Н.Щ.: А где вы время находите, чтобы за собой следить?
В.Х.-Б.: Внешность -- это часть моей работы. Я ведь "лицо" холдинга. А потом, я уверена, что Артем видит сверху все, и я просто обязана выглядеть хорошо. В спортклуб я, правда, не хожу, времени нет. Но делаю дома зарядку. На диете строгой не сижу, но если у меня есть возможность не поужинать, я с удовольствием ею воспользуюсь.
Н.Щ.: Вероника, вы довольны тем, чем занимаетесь?
В.Х.-Б.: Я люблю делать что-то особенное. Вот недавно издательский дом "Совершено секретно" устроил презентацию книги "Собиратель земли русской", посвященной 40-летию архиерейской хиротонии Патриарха Алексея II. Одним из номеров культурной программы было выступление ансамбля афро-американцев. И мало того, что они исполняли песни под сводами храма Христа Спасителя, так они все еще были христиане. А больше половины -- православные.
Скоро презентуем еще одну книгу -- детектив швейцарского автора. Этот человек восемь лет проработал в одном из наших крупных банков. И написал детектив о том, как российские олигархи готовят заговор против президента.
Мне многие говорят, что я слишком часто выхожу в свет. Но это не столько развлечение, сколько работа. В этом году, например, холдинг "Совершенно секретно" был информационным спонсором Кинотавра. Казалось бы, кинофестиваль -- типично светское мероприятие. Но мы с Марком Рудинштейном придумали, что один из фестивальных дней будет днем "Совершенно секретно". Мы устроили большую пресс-конференцию, на которой рассказали любопытные подробности о многих событиях.
Н.Щ.: Как вы думаете, Артем был бы вами доволен?
В.Х.-Б.: Очень на это надеюсь.
Однако холдинг -- газеты "Совершенно секретно", "Версия", журнал "Лица" и две телепрограммы -- жив. На выходе еще одна телепрограмма. По инициативе Вероники Хильчевской открыт благотворительный фонд имени Артема Боровика; в Марьине Артему установлен памятник, одну из горных вершин в Киргизии назвали его именем.Наталья Щербаненко: Вероника, вас многие считали "теневым" министром своего мужа. Не без оснований?
Вероника Хильчевская-Боровик: Я всегда была в курсе того, что происходит у мужа. Я работала в "Новой газете", потом на российском телевидении. Приходя домой, до глубокой ночи обсуждала с Артемом проблемы холдинга. Я знала всех партнеров и сотрудников и в какой-то момент поняла, что всеми этими делами надо заниматься не ночью, а в нормальное рабочее время. Я стала коммерческим директором холдинга "Совершенно секретно". Мы с Артемом смотрели в одну сторону, но с разных точек зрения.
Н.Щ.: Один дом, один офис. Не утомляло?
В.Х.-Б.: Как-то на очередном деловом приеме один из приглашенных подошел к нам и спросил: "Сколько лет вы женаты?" Узнав, что десять, воскликнул: "И вам до сих пор есть о чем разговаривать?"
Вероника всегда хотела быть рядом с мужем, но никогда -- за его спиной. В памятное утро августовского путча 91-го года, поддавшись женскому рефлексу, она побежала в магазин за мылом, солью и вермишелью. Потом сработал другой рефлекс -- репортерский. Вероника и Артем отправились в Белый дом: Артем окунулся в круговорот событий, помчался брать интервью. Чтобы не поддаваться панике и страху, его жена тоже занялась делом, связалась с московскими представительствами иностранных агентств, и те предложили им с Артемом делать репортажи с места событий. В тот день Вероника ответила на вопрос, который задавала себе многократно: "Если революция, пошла бы я на баррикады?" -- "С Артемом пошла бы".
Н.Щ.: Гибель Боровика многие считали синонимом гибели его дела. Вам сложно было доказать обратное?
В.Х.-Б.: Уже на похоронах руководители некоторых каналов подходили ко мне с предложениями купить телепрограммы холдинга -- "Совершенно секретно" и "Двойной портрет", полагая, что на ведущих каналах этим программам уже ничего "не светит". Я отнеслась к подобным предложениям как к безосновательным. Решение взять руководство холдингом в свои руки объяснила просто: я в курсе всех дел, партнеры знают и доверяют мне.
Честно говоря, меня всерьез тогда мало кто воспринимал, и мне было это очень на руку. Я никому ничего не собиралась доказывать, просто знала, что каждый день должна приходить на работу и заниматься делом. Дела пошли, и те, кто думали, что я -- явление временное, опоздали.
Н.Щ.: Главе холдинга, и вам, и Артему, по долгу службы приходится узнавать о том, что "совершенно секретно". Как вам живется с этим знанием?
В.Х.-Б.: Как говорил Артем, мы жили в постоянном состоянии "веселого ужаса". Артем ведь был первооткрывателем жанра журналистского расследования в России. 25 сентября фонд имени Артема Боровика во второй раз будет вручать премии за лучшие работы в области журналистского расследования. Это будет награждение журналистов, которых профессиональный долг вынуждает ходить по краю пропасти. За прошлый год в мире погибло 20 журналистов, 11 из них -- в России. Это, согласитесь, о многом говорит.
В прошлом году газеты и телекомпании выдвинули 15 работ, в этом году только печатных работ мы получили более 40. Возглавляет фонд отец Артема -- Генрих Аверьянович Боровик. В жюри вошли председатель Союза журналистов Всеволод Богданов, писатель Аркадий Вайнер, декан журфака МГУ Ясен Засурский, писатель Фазиль Искандер, депутат Госдумы Юрий Щекочихин, журналисты Ирина Петровская и Светлана Сорокина. Премиальный фонд -- $50 тысяч. Его поделят четыре победителя: представители столичной и региональной прессы в двух номинациях -- газетное и телевизионное расследование.
Кстати, Артем свою первую международную премию получил от самой авторитетной журналисткой организации -- Международного пресс-клуба -- именно за расследование. В программе "Совершенно секретно" он сделал сюжет "Комната 19" (это комната в Институте мозга, где хранились мозг Ленина, Сталина, Горького, Маяковского). Артем был первым журналистом, которому удалось попасть в это хранилище.
Н.Щ.: А вам не кажется, что сегодня журналистское расследование упало в цене? Даже неспециалистам понятно, что и кто стоит за той или иной сенсационной публикацией.
В.Х.-Б.: Отчасти вы правы. Несколько лет подряд расследования в большинстве своем сводились к сливу компромата, банальным заказным материалам. Едва ли не каждую неделю читателям предлагали очередную порцию грязи. Но ведь настоящее расследование -- это очень долгий, скрупулезный процесс. Один-два сенсационных материала в год -- более чем достаточно.
Н.Щ.: Честно говоря, трудно себе представить, какая публикация сегодня может вызвать большой резонанс. Привыкли-то уже ко всему.
В.Х.-Б.: Люди действительно устали от плохих новостей. Этим августом в Чечне разбился вертолет с нашими мальчиками, погибло 118 человек. В прошлом году на подводной лодке Курск погибло 120 моряков. При этом если трагедия Курска стала трагедией всей страны, то катастрофа вертолета практические не вызвала общественного резонанса. Это объяснимо: нельзя жить постоянно на эмоциональном пределе.
Но и останавливать тоже нельзя. Есть такая замечательная фраза: "Не бойтесь врагов, в крайнем случае они могут убить вас. Не бойтесь друзей, в крайнем случае, они могут предать вас. Бойтесь равнодушных: с их молчаливого согласия творится все зло на земле -- и убийства и предательства". К этому и добавить нечего.
Н.Щ.: Расследование, очевидно, предполагает независимость. О какой независимости нынче можно говорить, когда многие СМИ куплены тем или иным олигархом?
В.Х.-Б.: Да, и главное -- не секрет, кем именно. Поэтому, если хочешь узнать одну точку зрения по поводу какого-либо олигарха, -- открываешь одну газету. Хочешь узнать противоположное мнение -- другую. Преимущество нашего холдинга в том, что мы никому не принадлежим. И можем себе позволить писать и говорить то, что думаем. В самое ближайшее время на "REN-ТV" появится наша новая программа "Черный ящик". Там тоже будут расследования.
Н.Щ.: За несколько дней до гибели Артем был гостем Дмитрия Диброва в программе "Антропология". Кто-то из зрителей прислал на пейджер вопрос: "Если вы такой честный, то почему же до сих пор живы?" Опасно быть честным?
В.Х.-Б.: Вокруг меня, к счастью, нет журналистов, которых бы страх остановил. Скорее, наоборот, у человека упорство появляется.
Н.Щ.: На ваши издания часто в суд подают?
В.Х.-Б.: Постоянно. Наш юридический отдел прочитывает все материалы перед публикацией. Мы почти наверняка уверены, что на нас подадут в суд и должны быть уверены в том, что обладаем достаточным количеством фактов, чтобы его выиграть.
Н.Щ.: Ну а когда вам звонят, мягко говоря, обиженные герои публикации, вы им что говорите?
В.Х.-Б.: Когда меня упрекают в том, что на самом деле все не так, я предлагаю высказать свою точку зрения в газете. Человек в праве говорить, то, что он хочет, но при этом наши журналисты в праве задавать ему те вопросы, которые хотят. Шантажировать меня бесполезно. Я упрямая.
Н.Щ.: Вам угрожают?
В.Х.-Б.: Рот мне никто не затыкает, во всяком случае, государственного давления не чувствую. Есть, правда, другие способы надавить -- экономические, например.
Н.Щ.: Были ли случаи, когда вы публично извинялись за свои публикации?
В.Х.-Б.: Я публично извинялась перед семьей Михаила Шилова. Мы влезли в семейную драму художника, это был перебор.
Н.Щ.: Есть люди, про которых вы никогда не будете говорить ничего плохого?
В.Х.-Б.: Про родителей не буду, про детей.
Н.Щ.: Но вы же понимаете, про кого я спрашиваю.
В.Х.-Б.: Есть высокопоставленные люди, которым я симпатизирую. Не на пустом же месте моя симпатия возникла -- про них мне действительно нечего плохого сказать.
Н.Щ.: А если те самые высокопоставленные люди, которым вы симпатизируете, попросят вас кое-что не писать?
В.Х.-Б.: Есть несколько людей, которые точно знают, что если они меня о чем-то попросят, я из уважения к ним это сделаю. Так вот, я уважаю их еще больше потому, что ни разу никто из них с подобными просьбами не обращался.
Н.Щ.: Вероника, ваше слово в холдинге, надо понимать, решающее. Вы часто давите на сотрудников?
В.Х.-Б.: За мной -- последнее слово во всем, что касается вопросов экономических. В конце концов, от моей решительности зависит, получат ли сотрудники зарплату вовремя.
Творческие же вопросы подлежат обсуждению. Если я считают, что материал -- полная фигня, редактор должен меня переубедить. Если у него достаточно для этого аргументов, я сдаюсь.
Вот главный редактор "Версии" -- Рустам Арифджанов -- наполовину азербайджанец. Можете себе представляете ситуацию, как я пытаюсь на такого мужчину давить!
Н.Щ.: Ага, значит на мужчину давить нельзя?
В.Х.-Б.: Ну я шучу, вы же понимаете! Главный редактор "Совершенно секретно" -- Галя Сидорова -- женщина. Я к людям отношусь не по половому признаку, а по профессиональному.
Н.Щ.: Раз уж мы о мужчинах-женщинах заговорили, расскажите, как вы свое женское начало в бизнесе используете? Только не говорите, что мужчины к вам относятся как к партнеру и все такое.
В.Х.-Б.: Большинство мужчин при первой же встрече начинают поучать, как делать бизнес. Иногда, кстати, дают весьма дельные советы. У нас в обществе, как ни странно, все-таки мужской шовинизм остался: когда женщина что-то умное говорит, они удивляются.
Что касается женского начала... Это же нормально для женщины -- кокетничать, правда? Я это делаю, правда, самую малость, потому что иначе человек может подумать, что я к нему по другому поводу пришла.
Н.Щ.: А вы сами любите умных женщин или конкурируете с ними?
В.Х.-Б.: Вот Маргарет Тэтчер терпеть не могла вокруг себя женщин. А я умных женщин люблю. Мне одно удовольствие попить чаю с Ирэн Лесневской, Ириной Родниной, Оксаной Пушкиной. Все мои близкие подруги -- женщины состоявшиеся, очень активные по жизни.
Кстати, в этом году в России пройдет Международный конгресс деловых женщин, в нем примут участие женщины-руководители из 55 стран. Я в нем тоже буду принимать участие. А сейчас собираюсь в Зальцбург -- на европейский экономический саммит. В нем примут участие 48 человек из России -- ведущие бизнесмены и предприниматели, в том числе четыре женщины.
Н.Щ.: Вам комфортно с вашими подчиненными?
В.Х.-Б.: А как может быть иначе, если я с ними провожу больше времени, чем со своей семьей?
Кстати, Хильчевская удивительным образом умудряется совмещать рабочую деятельность с семейной. Даже беременности не стали препятствием в карьере. Надо сказать, что и к рождению детей Вероника подходила по-деловому. Она, например, настояла на том, чтобы Артем присутствовал при рождении своего первого сына. Вероника все рассчитала правильно: отец должен знать, как ребенок дается. Артему, прошедшему афганскую войну и американскую армию, врачи в роддоме давали кислородную маску...
В семье Боровиков подрастал Макс. Как-то гадалка предсказала Веронике, что ее муж успеет увидеть только одного ребенка. Вероника решила обмануть судьбу -- в их семье появился Кристик. Увы, судьба оказалась сильнее.
Н.Щ.: Каково вашим детишкам иметь такую занятую маму?
В.Х.-Б.: Старший сын, Степан, -- не такой уж и детеныш. В этом году он поступил в МГИМО, на факультет журналистики. Пиаром будет заниматься. Средний, Макс, пошел во второй класс. И за первые учебные недели уже успел так нахулиганить, что поучил двойку за поведение. Я сказала ему, что теперь ни на каких клоунов в день рождения может не рассчитывать. Так вот, теперь каждый день он мне звонит на работу и вместо "здравствуй" говорит: "Я сегодня себя хорошо вел. Осталось продержаться до октября".
Младшему, Кристику, -- четыре с половиной года. Огорчается, что его не берут в школу. Каждое утро требует от гувернантки: "Пошли в школу".
Я недавно отремонтировала мансарду в офисе. Там теперь настоящий, в лучших европейских традициях, ньюсрум газеты "Версия". Так вот, все стены в новом помещении, да и вообще всюду в редакции, включая мой кабинет, украшены рисунками моих детей. Сотрудники меня просят, чтобы детки еще рисунки приносили. Уж не знаю -- мелкий ли это подхалимаж или им действительно нравится.
Н.Щ.: Вас частенько обвиняют в том, что вы слишком активны и хороши собой: летом, например, взяли и устроили в парке культуры и отдыха большой шоу-концерт в память об Артеме. Хороша память!
В.Х.-Б.: Наш концерт назывался "Жизнь продолжается". Жизнь действительно продолжается. На все соболезнования и сочувствие я всегда отвечаю: жалеть меня не за что -- у меня была прекрасная и яркая жизнь.
Н.Щ.: А где вы время находите, чтобы за собой следить?
В.Х.-Б.: Внешность -- это часть моей работы. Я ведь "лицо" холдинга. А потом, я уверена, что Артем видит сверху все, и я просто обязана выглядеть хорошо. В спортклуб я, правда, не хожу, времени нет. Но делаю дома зарядку. На диете строгой не сижу, но если у меня есть возможность не поужинать, я с удовольствием ею воспользуюсь.
Н.Щ.: Вероника, вы довольны тем, чем занимаетесь?
В.Х.-Б.: Я люблю делать что-то особенное. Вот недавно издательский дом "Совершено секретно" устроил презентацию книги "Собиратель земли русской", посвященной 40-летию архиерейской хиротонии Патриарха Алексея II. Одним из номеров культурной программы было выступление ансамбля афро-американцев. И мало того, что они исполняли песни под сводами храма Христа Спасителя, так они все еще были христиане. А больше половины -- православные.
Скоро презентуем еще одну книгу -- детектив швейцарского автора. Этот человек восемь лет проработал в одном из наших крупных банков. И написал детектив о том, как российские олигархи готовят заговор против президента.
Мне многие говорят, что я слишком часто выхожу в свет. Но это не столько развлечение, сколько работа. В этом году, например, холдинг "Совершенно секретно" был информационным спонсором Кинотавра. Казалось бы, кинофестиваль -- типично светское мероприятие. Но мы с Марком Рудинштейном придумали, что один из фестивальных дней будет днем "Совершенно секретно". Мы устроили большую пресс-конференцию, на которой рассказали любопытные подробности о многих событиях.
Н.Щ.: Как вы думаете, Артем был бы вами доволен?
В.Х.-Б.: Очень на это надеюсь.
НАТАЛЬЯ ЩЕРБАНЕНКО
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
