Архивная публикация 2001 года: "Настоящий полковник"
На вопрос: "Чем занимается ваша супруга?" -- Игорь Шабдурасулов, в недавнем прошлом замглавы администрации президента, затем гендиректор ОРТ, а ныне президент фонда "Триумф", не вдаваясь в подробности, отвечает: "Елена Игоревна Ярцева -- полковник юстиции". После этого, как правило, собеседник поправляет галстук, одергивает пиджак и протягивает очаровательной спутнице господина Шабдурасулова визитку. На всякий случай.Наталья Белоголовцева: Игорь Владимирович, какой самый лучший новогодний подарок за годы совместной жизни вам преподнесла жена?
Игорь Шабдурасулов: Главный подарок -- ее присутствие рядом. С Леной я чувствую себя удивительно комфортно.
Н.Б.: А какие черты ее характера создают вам проблемы?
И.Ш.: Ум. Нужно правильно формулировать мысли, подбирать слова. Зато с ней всегда интересно.
Н.Б.: Лена, что самое главное произошло в вашей семье в прошлом году?
Елена Ярцева: Рождение внука и то, что мы наконец переехали в собственный дом. Хотя "дом" -- это, пожалуй, громко сказано. Купили старую дачу, которую очень быстро отреставрировали. Много лет мы всей семьей обитали в номере загородного пансионата, некуда было приглашать друзей, встречались с ними "на стороне". Когда наконец переехали, первым делом обзвонили всех. Нас не смутило даже отсутствие мебели. За полгода, что мы здесь живем, едва ли можно насчитать несколько дней, когда в доме не было гостей.
Н.Б.: Расскажите, пожалуйста, о себе.
Е.Я.: Я москвичка не то в четвертом, не то в пятом поколении. Моя мама работала на ЗИЛе инженером-лакокрасочником, ушла на пенсию, когда у меня родилась дочь Маша и помогла мне ее вырастить.Такая помощь вообще неоценима, особенно в моем случае, поскольку работа у меня всегда была сложная, связанная с большим количеством командировок. Папа -- профессор, доктор наук. Всю жизнь занимается технологией машиностроения и до сих пор работает в НИИ.
Я училась в МГУ. Мы с Игорем поступили и закончили университет одновременно: я -- юридический, он -- географический факультеты. Возможно, даже встречались иногда, но знакомы, к сожалению не были. Я специализировалась на кафедре международного права. Потом девять лет работала в Министерстве юстиции, возглавляла подразделение, которое занималось законодательством о внешнеэкономических связях. В конце 1991 года перешла в Государственное правовое управление президента РФ, трудилась до прошлого года в качестве замначальника управления. Больше шестнадцати лет профессионально занималась законопроектной работой. Для меня написать проект постановления правительства или указа президента так же привычно, как кому-то оладьи замесить.
Н.Б.: А почему ушли? Устали?
Е.Я.: Да. Сейчас даже не верится, что я могла столько лет отработать с такой степенью ответственности. У меня был чуть ли не самый большой трудовой стаж в управлении. Но когда-то наступает предел. Хочется заняться тем, что тебе все-таки дороже,-- мужем, домом, детьми, собой, наконец.
Конечно, принять такое решение было трудно, моя работа была не только интересной, но и любимой. С 1990 года я самым непосредственным образом участвовала в создании нового законодательства новой страны. Такой шанс выпадает не каждому юристу. Мне он был дан. Осталось ощущение выполненного профессионального долга. Открываешь какие-то документы и видишь: это написано мной, и вот это тоже.
Н.Б.: Вы совсем не скучаете по работе?
Е.Я.: Только по сослуживцам. Сейчас я не стала бы работать "от звонка до звонка" и ни на какую руководящую должность больше не пошла бы -- к этим телефонам, которые звонят все одновременно, к людям, которые ждут в приемной. Надо всех выслушать, все понять, а тебя уже вызывает начальник и высказывает некую идею, которую следует воплотить как можно скорее, сегодня, а лучше в течение часа. Теперь я почувствовала вкус другой жизни, ощутила свободу.
Н.Б.: А как вы познакомились с Игорем?
Е.Я.: Мы почти одновременно пришли работать на Старую площадь. Работа юристов там велась в режиме открытых дверей. Я вынуждена была сразу установить четкий порядок передачи документов мне на визу, иначе прорабатывать проекты было практически невозможно. Уже через несколько дней без звонка ко мне вообще никто не заглядывал. Однажды я обсуждала какой-то документ с исполнителем, как вдруг раздался стук в дверь и одновременно со стуком она открылась. Вошел мужчина -- высокий, довольно симпатичный. От всего его облика веяло такой свободой, раскрепощенностью, что я приняла его за иностранца. Поэтому выставить его сразу мне было неловко. А когда он представился и оказался всего лишь специалистом-экспертом отдела культуры и образования, проявлять принципиальность было поздно.
Н.Б.: То есть у вас служебный роман был?
Е.Я.: Да, почти как в кино. Правда, в роли начальника я долго не проходила. Уже через месяц наше служебное положение сравнялось, а потом Игорь стал двигаться по этой лестнице просто стремительно, хотя и ни одной ступеньки не пропускал. Проект постановления, который он тогда принес, регулировал вопросы иностранного туризма. Мы с этим проектом довольно долго возились, общались почти ежедневно. Игорь иногда пытался переходить на неслужебные темы, но я держалась строго. Когда постановление вышло, мы столкнулись в буфете, и вдруг он на весь буфет сказал: "Елена Игоревна, хоть бутылку шампанского мы с вами должны за это выпить!" Я так опешила, что не нашла ничего умнее, как ответить: "Ну не здесь же!" Потом он очень трогательно за мной ухаживал. Носил мне в кабинет цветы, ни от кого не скрываясь. Думаю, эти открытость, искренность в проявлении чувств меня и подкупили. Не ответить на это было просто невозможно.
Н.Б.: И в результате...
Е.Я.: Мы были приятны друг другу, но повода думать, что это что-то серьезное, у меня не было. До того как мы с Машей не уехали на юг отдыхать. Игорь приехать не смог и обещал встретить в Москве. Так получилось, что в день нашего вылета домой в Адлере произошел очередной сбой: рейс отменили, сказав, что в лучшем случае мы улетим через сутки. Я позвонила Игорю и сообщила, что все переменилось. Мы ушли прогуляться на рынок, а когда вернулись, вдруг поняли, что нас разыскивает весь аэропорт. Буквально подхватив под руки, усадили в какой-то самолет, который, оказывается, специально задержали. А когда мы в Москве сходили с трапа, аккурат под шасси увидели Игоря, который укоризненно качал головой: ну, вы даете, нашли время гулять. Он организовал, чтобы нас отправили в Москву первым же рейсом, каким-то образом проник на летное поле, понимая, что иначе мы просто потеряемся в толпе. Я была потрясена такой заботой. С тех пор мы ведем отсчет нашей семейной жизни.
Н.Б.: Что больше всего любит ваш супруг?
Е.Я.: Даже в самые жуткие времена, когда Игорь работал по 24 часа в сутки, пару раз в неделю выкраивал время для футбола. Он еще школьником начал играть в "Спартаке". Теперь у него новое увлечение -- хоккей. Игорь вообще предпочитает командные игры: ему важно чувствовать общую идею, скоординированность, тогда он может максимально выложиться. После игры он совершенно другой человек.
Н.Б.: Более приятный и доброжелательный?
Е.Я.: Да нет -- более молодой, энергичный, веселый. А приятный и доброжелательный он всегда. У Игоря есть замечательная черта: он входит в свой дом, оставляя все плохое за порогом. Никогда не приносит в семью дурное настроение.
Н.Б.: Вряд ли Игорь Владимирович долго пробудет "в свободном плавании".
Е.Я.: Знаете, последние четыре года я видела Игоря больше по телевизору, чем дома. Могу вас уверить, что в такой семейной жизни ничего привлекательного нет. Сейчас у нас все по-другому. Я вообще не узнаю мужа. В нем открываются такие качества, о существовании которых я даже не подозревала. Мне казалось, что он абсолютно не в состоянии решить ни одной бытовой проблемы. Вдруг выяснилось, что он способен организовать строительство дома за три месяца. А уж когда он занялся благоустройством участка, я сначала в это даже не поверила.
Мне не хочется думать, что наша жизнь может вернуться в прежнее состояние.
Н.Б.: Но мужчина должен чувствовать себя востребованным.
Е.Я.: Для этого не обязательно постоянно жить в состоянии аврала. А вообще, каждому полезно иногда взять паузу, осмотреться без суеты, понять, что происходит. На этот период Игорь востребован мной, хотя, зная его характер, я не надеюсь, что это продлится долго.
Н.Б.: Игорь Владимирович, вы не расскажете о своей работе?
И.Ш.: Я занимаюсь двумя некоммерческими проектами, первый из которых -- премия "Триумф", ежегодно вручаемая российским деятелям культуры. Кстати, самая серьезная из существующих. Я имею в виду размер премии -- $50 тысяч/ Идея проекта принадлежит Борису Березовскому, и он считает необходимым его по-прежнему финансировать.
Другой проект -- Фонд поддержки хоккейной команды "Спартак", которая лет десять-пятнадцать назад была гордостью российского хоккея. Хотим помочь клубу вернуть утраченную славу. Для этого нужно поставить существование команды на нормальную финансово-рыночную основу: реконструировать комплекс "Сокольники", открыть фитнес-центр и спортивный магазин. В будущем можно проводить в этом здании концерты, дискотеки. Параллельно инвестировать деньги в работу юношеской спортшколы, растить молодежь, с детства преданную команде. В работе над проектом участвуют такие люди? как Олег Сысуев, Леонид Тягачев, Александр Жуков. Виктор Степанович Черномырдин является председателем Попечительского совета.
Думаю, что в ближайшее время появятся новые направления работы. Например, есть идея создать медийный холдинг, который включал бы СМИ, так или иначе подконтрольные Борису Березовскому.
Н.Б.: Сейчас совершенно не модно рассказывать о близости к господину Березовскому. Какие у вас отношения, если не секрет?
И.Ш.: С формальной точки зрения, он работодатель, я -- наемный работник. Но степень моей свободы настолько велика, что в этой ситуации мне вполне комфортно. Определение "человек Березовского" меня нисколько не смущает, потому что я знаю цену подобным ярлыкам. В свое время, когда администрацию президента возглавлял Сергей Филатов, меня звали "человеком Филатова", потом я был "человеком Черномырдина", "человеком Ельцина". Все это просто смешно.
Что касается Бориса Березовского, я считаю, он порядочен и искренен и с собой, и с теми людьми, с которыми общается. То, что его политическая позиция не совпадает с позициями других людей, считаю нормальным. Демократия предполагает возможность несовпадения во взглядах.
У нас с ним тоже бывали серьезные разногласия. Мы познакомились в 1994 году, обсуждая предстоящее акционирование ОРТ. Я тогда возглавлял Департамент культуры в аппарате правительства и настаивал на сохранении контрольного пакета акций в руках государства. Разговоры были тяжелыми, горячими и достаточно резкими. Но когда касается дела, у Березовского пропадают эмоции. Если аргументированно и логично доказать его неправоту в том или ином вопросе, он согласится с любым человеком, даже с врагом. Не стесняется признавать свои ошибки. Я бы не стал с ним работать, если бы был в корне не согласен с его сегодняшней позицией. О которой он, кстати, в отличие от многих, заявляет открыто и публично.
На вопрос: "Чем занимается ваша супруга?" -- Игорь Шабдурасулов, в недавнем прошлом замглавы администрации президента, затем гендиректор ОРТ, а ныне президент фонда "Триумф", не вдаваясь в подробности, отвечает: "Елена Игоревна Ярцева -- полковник юстиции". После этого, как правило, собеседник поправляет галстук, одергивает пиджак и протягивает очаровательной спутнице господина Шабдурасулова визитку. На всякий случай.Наталья Белоголовцева: Игорь Владимирович, какой самый лучший новогодний подарок за годы совместной жизни вам преподнесла жена?
Игорь Шабдурасулов: Главный подарок -- ее присутствие рядом. С Леной я чувствую себя удивительно комфортно.
Н.Б.: А какие черты ее характера создают вам проблемы?
И.Ш.: Ум. Нужно правильно формулировать мысли, подбирать слова. Зато с ней всегда интересно.
Н.Б.: Лена, что самое главное произошло в вашей семье в прошлом году?
Елена Ярцева: Рождение внука и то, что мы наконец переехали в собственный дом. Хотя "дом" -- это, пожалуй, громко сказано. Купили старую дачу, которую очень быстро отреставрировали. Много лет мы всей семьей обитали в номере загородного пансионата, некуда было приглашать друзей, встречались с ними "на стороне". Когда наконец переехали, первым делом обзвонили всех. Нас не смутило даже отсутствие мебели. За полгода, что мы здесь живем, едва ли можно насчитать несколько дней, когда в доме не было гостей.
Н.Б.: Расскажите, пожалуйста, о себе.
Е.Я.: Я москвичка не то в четвертом, не то в пятом поколении. Моя мама работала на ЗИЛе инженером-лакокрасочником, ушла на пенсию, когда у меня родилась дочь Маша и помогла мне ее вырастить.Такая помощь вообще неоценима, особенно в моем случае, поскольку работа у меня всегда была сложная, связанная с большим количеством командировок. Папа -- профессор, доктор наук. Всю жизнь занимается технологией машиностроения и до сих пор работает в НИИ.
Я училась в МГУ. Мы с Игорем поступили и закончили университет одновременно: я -- юридический, он -- географический факультеты. Возможно, даже встречались иногда, но знакомы, к сожалению не были. Я специализировалась на кафедре международного права. Потом девять лет работала в Министерстве юстиции, возглавляла подразделение, которое занималось законодательством о внешнеэкономических связях. В конце 1991 года перешла в Государственное правовое управление президента РФ, трудилась до прошлого года в качестве замначальника управления. Больше шестнадцати лет профессионально занималась законопроектной работой. Для меня написать проект постановления правительства или указа президента так же привычно, как кому-то оладьи замесить.
Н.Б.: А почему ушли? Устали?
Е.Я.: Да. Сейчас даже не верится, что я могла столько лет отработать с такой степенью ответственности. У меня был чуть ли не самый большой трудовой стаж в управлении. Но когда-то наступает предел. Хочется заняться тем, что тебе все-таки дороже,-- мужем, домом, детьми, собой, наконец.
Конечно, принять такое решение было трудно, моя работа была не только интересной, но и любимой. С 1990 года я самым непосредственным образом участвовала в создании нового законодательства новой страны. Такой шанс выпадает не каждому юристу. Мне он был дан. Осталось ощущение выполненного профессионального долга. Открываешь какие-то документы и видишь: это написано мной, и вот это тоже.
Н.Б.: Вы совсем не скучаете по работе?
Е.Я.: Только по сослуживцам. Сейчас я не стала бы работать "от звонка до звонка" и ни на какую руководящую должность больше не пошла бы -- к этим телефонам, которые звонят все одновременно, к людям, которые ждут в приемной. Надо всех выслушать, все понять, а тебя уже вызывает начальник и высказывает некую идею, которую следует воплотить как можно скорее, сегодня, а лучше в течение часа. Теперь я почувствовала вкус другой жизни, ощутила свободу.
Н.Б.: А как вы познакомились с Игорем?
Е.Я.: Мы почти одновременно пришли работать на Старую площадь. Работа юристов там велась в режиме открытых дверей. Я вынуждена была сразу установить четкий порядок передачи документов мне на визу, иначе прорабатывать проекты было практически невозможно. Уже через несколько дней без звонка ко мне вообще никто не заглядывал. Однажды я обсуждала какой-то документ с исполнителем, как вдруг раздался стук в дверь и одновременно со стуком она открылась. Вошел мужчина -- высокий, довольно симпатичный. От всего его облика веяло такой свободой, раскрепощенностью, что я приняла его за иностранца. Поэтому выставить его сразу мне было неловко. А когда он представился и оказался всего лишь специалистом-экспертом отдела культуры и образования, проявлять принципиальность было поздно.
Н.Б.: То есть у вас служебный роман был?
Е.Я.: Да, почти как в кино. Правда, в роли начальника я долго не проходила. Уже через месяц наше служебное положение сравнялось, а потом Игорь стал двигаться по этой лестнице просто стремительно, хотя и ни одной ступеньки не пропускал. Проект постановления, который он тогда принес, регулировал вопросы иностранного туризма. Мы с этим проектом довольно долго возились, общались почти ежедневно. Игорь иногда пытался переходить на неслужебные темы, но я держалась строго. Когда постановление вышло, мы столкнулись в буфете, и вдруг он на весь буфет сказал: "Елена Игоревна, хоть бутылку шампанского мы с вами должны за это выпить!" Я так опешила, что не нашла ничего умнее, как ответить: "Ну не здесь же!" Потом он очень трогательно за мной ухаживал. Носил мне в кабинет цветы, ни от кого не скрываясь. Думаю, эти открытость, искренность в проявлении чувств меня и подкупили. Не ответить на это было просто невозможно.
Н.Б.: И в результате...
Е.Я.: Мы были приятны друг другу, но повода думать, что это что-то серьезное, у меня не было. До того как мы с Машей не уехали на юг отдыхать. Игорь приехать не смог и обещал встретить в Москве. Так получилось, что в день нашего вылета домой в Адлере произошел очередной сбой: рейс отменили, сказав, что в лучшем случае мы улетим через сутки. Я позвонила Игорю и сообщила, что все переменилось. Мы ушли прогуляться на рынок, а когда вернулись, вдруг поняли, что нас разыскивает весь аэропорт. Буквально подхватив под руки, усадили в какой-то самолет, который, оказывается, специально задержали. А когда мы в Москве сходили с трапа, аккурат под шасси увидели Игоря, который укоризненно качал головой: ну, вы даете, нашли время гулять. Он организовал, чтобы нас отправили в Москву первым же рейсом, каким-то образом проник на летное поле, понимая, что иначе мы просто потеряемся в толпе. Я была потрясена такой заботой. С тех пор мы ведем отсчет нашей семейной жизни.
Н.Б.: Что больше всего любит ваш супруг?
Е.Я.: Даже в самые жуткие времена, когда Игорь работал по 24 часа в сутки, пару раз в неделю выкраивал время для футбола. Он еще школьником начал играть в "Спартаке". Теперь у него новое увлечение -- хоккей. Игорь вообще предпочитает командные игры: ему важно чувствовать общую идею, скоординированность, тогда он может максимально выложиться. После игры он совершенно другой человек.
Н.Б.: Более приятный и доброжелательный?
Е.Я.: Да нет -- более молодой, энергичный, веселый. А приятный и доброжелательный он всегда. У Игоря есть замечательная черта: он входит в свой дом, оставляя все плохое за порогом. Никогда не приносит в семью дурное настроение.
Н.Б.: Вряд ли Игорь Владимирович долго пробудет "в свободном плавании".
Е.Я.: Знаете, последние четыре года я видела Игоря больше по телевизору, чем дома. Могу вас уверить, что в такой семейной жизни ничего привлекательного нет. Сейчас у нас все по-другому. Я вообще не узнаю мужа. В нем открываются такие качества, о существовании которых я даже не подозревала. Мне казалось, что он абсолютно не в состоянии решить ни одной бытовой проблемы. Вдруг выяснилось, что он способен организовать строительство дома за три месяца. А уж когда он занялся благоустройством участка, я сначала в это даже не поверила.
Мне не хочется думать, что наша жизнь может вернуться в прежнее состояние.
Н.Б.: Но мужчина должен чувствовать себя востребованным.
Е.Я.: Для этого не обязательно постоянно жить в состоянии аврала. А вообще, каждому полезно иногда взять паузу, осмотреться без суеты, понять, что происходит. На этот период Игорь востребован мной, хотя, зная его характер, я не надеюсь, что это продлится долго.
Н.Б.: Игорь Владимирович, вы не расскажете о своей работе?
И.Ш.: Я занимаюсь двумя некоммерческими проектами, первый из которых -- премия "Триумф", ежегодно вручаемая российским деятелям культуры. Кстати, самая серьезная из существующих. Я имею в виду размер премии -- $50 тысяч/ Идея проекта принадлежит Борису Березовскому, и он считает необходимым его по-прежнему финансировать.
Другой проект -- Фонд поддержки хоккейной команды "Спартак", которая лет десять-пятнадцать назад была гордостью российского хоккея. Хотим помочь клубу вернуть утраченную славу. Для этого нужно поставить существование команды на нормальную финансово-рыночную основу: реконструировать комплекс "Сокольники", открыть фитнес-центр и спортивный магазин. В будущем можно проводить в этом здании концерты, дискотеки. Параллельно инвестировать деньги в работу юношеской спортшколы, растить молодежь, с детства преданную команде. В работе над проектом участвуют такие люди? как Олег Сысуев, Леонид Тягачев, Александр Жуков. Виктор Степанович Черномырдин является председателем Попечительского совета.
Думаю, что в ближайшее время появятся новые направления работы. Например, есть идея создать медийный холдинг, который включал бы СМИ, так или иначе подконтрольные Борису Березовскому.
Н.Б.: Сейчас совершенно не модно рассказывать о близости к господину Березовскому. Какие у вас отношения, если не секрет?
И.Ш.: С формальной точки зрения, он работодатель, я -- наемный работник. Но степень моей свободы настолько велика, что в этой ситуации мне вполне комфортно. Определение "человек Березовского" меня нисколько не смущает, потому что я знаю цену подобным ярлыкам. В свое время, когда администрацию президента возглавлял Сергей Филатов, меня звали "человеком Филатова", потом я был "человеком Черномырдина", "человеком Ельцина". Все это просто смешно.
Что касается Бориса Березовского, я считаю, он порядочен и искренен и с собой, и с теми людьми, с которыми общается. То, что его политическая позиция не совпадает с позициями других людей, считаю нормальным. Демократия предполагает возможность несовпадения во взглядах.
У нас с ним тоже бывали серьезные разногласия. Мы познакомились в 1994 году, обсуждая предстоящее акционирование ОРТ. Я тогда возглавлял Департамент культуры в аппарате правительства и настаивал на сохранении контрольного пакета акций в руках государства. Разговоры были тяжелыми, горячими и достаточно резкими. Но когда касается дела, у Березовского пропадают эмоции. Если аргументированно и логично доказать его неправоту в том или ином вопросе, он согласится с любым человеком, даже с врагом. Не стесняется признавать свои ошибки. Я бы не стал с ним работать, если бы был в корне не согласен с его сегодняшней позицией. О которой он, кстати, в отличие от многих, заявляет открыто и публично.
НАТАЛЬЯ БЕЛОГОЛОВЦЕВА
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
