Раньше Обнинск был закрытым городом и за его ядерными тайнами охотились шпионы. Теперь обнинские ученые сами ездят за границу делиться своими секретами.Бодрая жизнь за колючей проволокой
В январе 1945 года было подписано постановление Совета Народных Комиссаров СССР об организации лаборатории "В" -- одного из первых атомных научных центров. Засекреченный объект построили в ста километрах от Москвы вблизи станции Обнинское.
Город получил название по имени помещика Виктора Петровича Обнинского. Он был в числе создателей Кадетской партии и депутатом I Государственной думы, разогнанной в 1906 году, и даже написал книжку "Последний самодержец". Может быть, именно за оппозицию царскому режиму коммунисты и назвали в его честь оборонный город.
Ранее, в 30-е годы, на месте будущего наукограда была организована детская колония под названием "Бодрая жизнь". В ней воспитывали российских беспризорников и испанских детей, вывезенных из Испании во время тамошней гражданской войны.
В Отечественную войну колонию расформировали. Когда же по приказу Сталина Лубянка искала место для "шараги" -- зоны, в которую можно было бы собрать заключенных физиков-ядерщиков,-- это место оказалось идеальным. Недалеко от Москвы, но при этом не так близко, чтобы угрожать столице авариями. Вокруг густые леса, рядом речка Протва (близость воды -- обязательное условие для атомных технологий). Скоро здесь появились колючая проволока, бараки и сторожевые вышки. "Колючка" вокруг лабораторий сохранялась до конца 60-х годов.
Говорят, заказчики объекта заботились об окружающей среде и зекам-строителям даже сокращали срок, если при строительстве домов они не рубили лишние деревья. Но, скорее всего, органы заботилось о том, чтобы не привлечь к строительству внимание иностранных разведок.
В обнинской лаборатории работали и пленные немецкие специалисты. Первым научным руководителем был немец Хайнц Позе. Вместе с ним на объект прибыло и оборудование из побежденной Германии. Так, в зону перебазировалась электронно-ускорительная трубка Кокрофта-Уолтона -- аппарат, в котором в 1932 году впервые было осуществлено деление ядра. Эта трубка исправно работала вплоть до 1968 года, пока под ней не провалился пол. Про трубку вспомнили уже в наши дни. Немцы обратились с просьбой передать им реликвию для музея. Обнинцы и рады бы, да только трубку найти не удалось. Она исчезла в неизвестном направлении. Та же участь постигла и другую местную реликвию -- первую турбину, работавшую на обнинской АЭС, пущенной в 1956 году. Турбину бесславно сдали в металлолом.
Говорят, когда атомную электростанцию еще только проектировали, курировавший это начинание Лаврентий Берия спросил специалистов, сможет ли какой-нибудь злоумышленник сорвать проект. Специалисты подумали и сказали, что если в реактор вылить ведро воды с борной кислотой, то он просто не запустится, потому что бор сильно поглощает нейтроны. Тогда Берия распорядился, чтобы в Обнинск и окрестности борную кислоту не завозили вообще. Удивительно, но бериевскому приказу следовали практически до начала 80-х годов. Только тогда в Минздраве осмелились нарушить это распоряжение.
Сейчас в Обнинске тринадцать научных институтов. Каждый из них чем-нибудь да прославился. НПО "Технология" знаменито тем, что сделало стекла и теплозащитную обшивку для космолета "Буран". Во время полета обшивка сработала лучше, чем американские аналоги: почти не отвалилась. Нынешний саркофаг для Ленина тоже смастерили на "Технологии" в 50-х годах.
В Обнинске живет около 110 тысяч человек. Из них 200 -- доктора, 1200 -- кандидаты наук.
Привал ядерного странника
Мы добирались до Обнинска из Москвы на утренней электричке. Попутчиков было немного. По утрам забиты поезда, идущие в противоположном направлении. Многие обнинцы ездят на работу в Москву. Два часа на электричке (билет в оба конца стоит 24 рубля новыми) или час на машине до Московской кольцевой, а дальше -- в зависимости от пробок.
На вокзальной площади нас встретил плакат "Привал странника. Гостиничные услуги". Большинство улиц названо в честь ученых-ядерщиков -- Курчатова, Лейпунского. Даже фирма, открывшая магазин радиотоваров, называется "Радий-Сервис". Много снега и типовые пяти- и девятиэтажки. В них живут научные сотрудники и рабочие экспериментальных производств.
В отличие от традиции других городов "старый" центр Обнинска -- спальный район. Даже магазинов почти нет. Обнинцы говорят, что, когда строили город-зону, об удобстве зеков-ученых не заботились.
Те, кто побогаче, предпочитают покупать коттеджи. В них подземный гараж и просторные двухуровневые квартиры. В гостиной -- камин. Для бесед и деловых встреч -- зимний сад.
Богатых людей в Обнинске немного. Это предприниматели и немногие ученые, работающие на иностранных заказчиков. Об этом позже.
До перестройки Обнинск был одним из самых молодых городов СССР (30% горожан -- дети). Теперь молодежь перестала приезжать и смертность здесь, как и вообще в России, превышает рождаемость.
Знакомый ученый из Московского инженерно-физического института рассказал, что сегодня выпускника этого ВУЗа никакими коврижками не заманишь в Обнинск, прежде всего из-за маленькой зарплаты (в среднем около $150 в месяц).
-- Это раньше,-- говорит он,-- только лучшим предлагали поработать в Обнинске. Молодой ученый знал, что через пару лет у него будет "хрущоба" и "копейка" -- стандартный набор интеллектуала 70--80-х годов.
В Обнинске можно заниматься бизнесом -- 40% зарегистрированных в Калужской области частных предприятий находятся здесь. Но студенты профильных вузов (МИФИ и МФТУ имени Баумана) предпочитают учить по два-три иностранных языка и искать работу за границей.
За покупками в Москву обнинцы не ездят. Снабжение здесь всегда было и остается хорошим. В супермаркете "Дом для дома" -- большой выбор местных и привозных продуктов. Хозяин магазина говорит, что если раньше не знал, чем заполнить полки, то теперь не знает, куда девать товар. Цены ниже, чем в Москве.
В городе есть Дворец спорта с двумя бассейнами, единственная в России горнолыжная трасса с бесплатным подъемником. В Дом ученых иногда заезжают столичные знаменитости.
Летом горожане переселяются на дачи. Свои овощи и фрукты не только гордость садовода, но и возможность сэкономить. Тогда же, в летние месяцы, в городе появляются люди в военно-морской форме. Дело в том, что в Обнинске находится центр подготовки подводников. Моряков рассекретили только недавно. Раньше они не имели права появиться в городе в форме. Зато теперь в Обнинске больше праздников -- прибавились народные гулянья в День Военно-Морского Флота и водное крещение горожан в реке Протве по случаю праздника Нептуна.
Научный аудит
Сердцем обнинской науки, вокруг которого и строился город, считается Физико-энергетический институт (ФЭИ).
На счету сотрудников института тысячи изобретений. Здесь был спроектирован первый двигатель для атомной подводной лодки. Сегодня самая крупная здешняя разработка -- лазерный ядерный реакторный стенд. В институте надеются, что он поможет научиться использовать термоядерную энергию для производства электричества. До сих пор никому это не удавалось.
Разработки секретного института привлекают иностранцев. Исследованиями обнинцев заинтересовались США, Англия, Франция, Швейцария, Испания, Китай. Так что обнинские ученые-ядерщики теперь ездят за границу в качестве консультантов. Их отпускают, несмотря на то, что все они в курсе атомных тайн.
-- Люди они проверенные, лишнего не сболтнут,-- уверен сотрудник службы безопасности одной из закрытых лабораторий Обнинска,-- а денег подзаработают.
Сейчас ученый с мировым именем получает в ФЭИ около миллиона рублей в месяц "старыми". Редко у кого остались советские привилегии -- личный автомобиль с шофером и госдача.
Тут уж подумаешь, сидеть на полуголодном пайке или послать науку куда подальше.
Те, кому наука дороже, пытаются адаптировать свои идеи к рынку. Например, в одном из цехов института выпускают атомные реакторы, в другом -- автомобильные стекла.
Для того чтобы Обнинск выжил, недавно создана специальная пятилетняя программа. Ее подписал президент Борис Ельцин.
Мэр города Михаил Шубин говорит: "Мы предложили в течение пяти лет оставлять Обнинску средства, которые мы должны отдавать в бюджет Федерации. Через пять лет мы укрепим свою налоговую базу настолько, что сможем отказаться от налоговых льгот и платить как нормальные налогоплательщики".
Правда, есть опасность, что к тому времени, когда программа будет выполнена, в городе останется совсем мало ученых. Так, один из самых крупных в городе специалистов по банковскому аудиту -- физик, кандидат наук, раньше работала на атомной станции.
Ядерный самовар
Первая советская атомная электростанция, расположенная на охраняемой территории физико-энергетического института, уже лет пятнадцать не дает электроэнергии, а используется только в научных целях. В 2004 году планируется ее вообще закрыть, потому что на жизнь металлических конструкций, разрушающихся под воздействием радиации, установлен лимит в 50 лет. Тогда реактор "сдадут" в музей. Но уже сейчас станция похожа на музейный экспонат. Такое впечатление, что попадаешь в интерьер фантастических рассказов Ивана Ефремова 50-х годов.
Например, пульт АЭС выглядит так же, как и 40 лет назад. Огромные металлические ручки, шкалы приборов величиной с тарелку. Правда, внутри электроника. Пульт намеренно не модернизировали снаружи, чтобы сохранить для истории.
На АЭС нас встретили как почетных гостей. Хотели даже открыть опечатанную парадную дверь, но не нашли ключей. Пришлось идти через обычную проходную, охраняемую одиноким милиционером. Еще одна живая душа дежурила на пульте управления станции. Тихо, спокойно, по-пенсионерски АЭС доживает свои дни. Хотя дисциплина до сих пор железная -- опозданий и прогулов не бывает.
-- Этот атомный реактор по принципу действия похож на самовар, только топится не углем, а ураном,-- говорит наш провожатый, ученый секретарь института Вячеслав Куприянов.
Мы проходим в реакторный зал через череду узких коридоров-лабиринтов без дверей. Это сделано специально, чтобы в случае аварии двери не мешали быстро покинуть помещение. Каждый отсек при необходимости легко изолировать. Выглядит этот лабиринт довольно зловеще, а мы чувствуем себя, как на учениях по гражданской обороне.
При входе на атомную станцию нам выдали чистые, но изрядно потрепанные белые халаты. Денег на новые уже давно не выделяли, а меры безопасности соблюдать надо, чтобы в случае чего не захватить с собой радиоактивную пыль на одежде. Каждый сотрудник станции носит с собой в кармане фотопленку, фиксирующую количество полученной радиации, и раз в месяц сдает ее для контроля. Но при нормально работающем реакторе никакой опасности для здоровья нет. В сточных водах института недавно даже появились раки, которые живут только в очень чистой воде. К примеру, в здешней реке Протве они не селятся.
Нам показалось, что никакой особенной защиты от воров радиоактивных материалов в институте нет. Обычный забор и пост охраны. На самом деле забор не простой, а с СВЧ-полями, через которые невозможно перебраться незамеченным.
Украсть что-нибудь отсюда, говорят в ФЭИ, практически невозможно: на проходной института установлены датчики на радиацию. Кстати, они сработали через пару дней после чернобыльской аварии, когда о ней еще не объявили. Тогда все недоумевали, почему радиоактивным оказался человек, который входил на территорию института, а не выходил. Оказалось, он просто ехал в поезде рядом с женщиной с Украины. А вообще, когда после аварии мимо станции проезжали киевские поезда, все приборы зашкаливало.
Возле институтских ворот -- укрепления из огромных бетонных плит. Их привезли сюда, после того как чеченские боевики заявили о намерении взорвать какой-нибудь ядерный объект.
Однако, несмотря на все меры безопасности, обыватели не могут преодолеть стереотипы. Например, чтобы заработать деньги, институт решил сдать огромные пустующие складские помещения. Но снять их желающих нет: коммерсанты боятся, что никто не захочет покупать товары, лежавшие рядом с атомным реактором.
МАРГАРИТА ОЗЕРОВА
