Архивная публикация 2004 года: "Сорок градусов в тени"

Полтора года понадобилось для того, чтобы подготовить ко второму слушанию в Госдуме законопроект, направленный на борьбу с нелегальным оборотом алкоголя в России. Однако надежды на то, что депутаты обсудят его 15 декабря, не оправдались. Рассмотрение законопроекта отложено на 12 января будущего года. По просьбе Минсельхоза, который крайне недоволен предложенной версией.

Суть претензий Минсельхоза в том, что законопроект оказался слишком либерален и не решает главной задачи: не ставит жестких препон производству и сбыту нелегальной водки.

По данным Росстата, в РФ в 2003 году было продано свыше 216 млн. декалитров крепких напитков. 134,9 млн. из них произведено в России, еще около 5 млн. — импортировано. Недостающие 76 млн. — теневые декалитры, занимающие, по официальным оценкам, не менее 40% рынка. Или ежегодно недополучаемые бюджетом 40 млрд. рублей акцизных отчислений. Еще одно последствие левой водки: по статистике, более 40 тыс. человек погибают каждый год от употребления некачественного алкоголя.

Неофициальные оценки еще более пессимистичны. Некоторые эксперты утверждают, что на долю нелегалов приходится не менее 80% рынка.

Греф впереди паровоза

Первый закон об алкогольном производстве и обороте был принят в 1995 году. Спустя четыре года стало ясно, что он не соответствует стремительно меняющемуся рынку. В 2001 году в Думу была внесена новая редакция, принятая в первом чтении в мае 2003-го. До второго чтения законопроект «О внесении изменений и дополнений в федеральный закон «О государственном регулировании производства и оборота этилового спирта, алкогольной и спиртосодержащей продукции» не дошел: против него резко возражали легальные производители алкоголя. «Та версия предлагала существенную либерализацию рынка, — вспоминает председатель подкомитета Торгово-промышленной палаты РФ по алкогольному рынку Петр Каныгин. — И если бы она была принята, наступил бы настоящий алкогольный хаос». С того момента идет жесткая борьба за каждую строчку в новой версии закона. Самыми непримиримыми противниками в разработке новых правил игры оказались Министерство сельского хозяйства и Министерство экономического развития и торговли (МЭРТ). Минсельхоз даже заявил, что (цитируем официальный документ) «подготовка поправок ко второму чтению проводилась крайне неконструктивно. Принципиальные разногласия между федеральными органами исполнительной власти, наделенными полномочиями по регулированию и контролю в данной сфере, не позволили подготовить пакет эффективных поправок».

Минсельхоз выдвигает ряд предложений по усилению госрегулирования алкогольного рынка, но наиболее существенными пунктами считает сохранение ныне действующих квот на закупку спирта, а также введение квот на его производство. МЭРТ категорически против любого квотирования.

Любопытно, что до марта 2004 года МЭРТ против квот не возражал: Минэкономразвития контролировало и квотировало закупки технического спирта (пищевой всегда находился в ведении Минсельхоза). Но при переделе полномочий между ведомствами к Минсельхозу отошли и технические спирты. Тогда и начались разговоры о нерыночности механизма квотирования и намеки на заинтересованность отдельных чиновников в его сохранении. «Конечно, квоты — это инструмент административного давления, обуза для участников алкогольного рынка. К тому же квотирование не является инструментом легализации. Время показало, что квоты на закупку спирта никак не снижают объемы теневого рынка»,— солидарен с позицией МЭРТа президент Национального союза участников алкогольного рынка Осман Парагульгов.

В самом МЭРТе отказались от комментариев. «Мы сейчас активно работаем над поправками, и говорить что-либо преждевременно», — заявили «Профилю» в ведомстве. Между тем участники алкогольного рынка хоть и недовольны хождениями на поклон к чиновникам за квотами, однако Грефа с его либеральными идеями не поддерживают, считая, что он бежит впереди паровоза.

Кому добавки?

Ведущие производители алкоголя выступают за усиление госконтроля над рынком. У них нет выбора: иначе нелегалы просто сотрут их в порошок. Например, именно крупные водочники настаивали на увеличении уставного капитала для отраслевых предприятий с 5 млн. до 10 млн. рублей. «Легальный бизнес — за укрупнение рынка. Это избавит от фирм-однодневок, которые подрывают рынок, специализируясь на нелегальной продукции», — комментирует генеральный директор Группы предприятий «ОСТ» Елена Сорокина.

Как рассказал «Профилю» один из главных разработчиков законопроекта, первый заместитель председателя комитета Госдумы по экономической политике Юрий Медведев, крупные компании также требовали установления минимального объема произведенной продукции. «Я изначально был категорически не согласен с этим предложением, так как оно совершенно противоречит рыночным принципам, — говорит Медведев. — Но понять их аргументы можно». В России 168 заводов по производству этилового спирта из пищевого сырья и 407 производителей водки. По данным Росстата, мощности по производству пищевого спирта используются на 54%, водки — на 34%. А некоторые заводы показывают загрузку в 15%. Если разделить объем производства на заявленные мощности, то получится, что ряд предприятий работает не более 10 минут в день. Вернее, 10 минут — легально, а потом две-три смены — себе в карман.

Опять же по инициативе водочных компаний львиная доля поправок посвящена ужесточению производства денатурированного спирта. От советского прошлого в России осталось около 20 заводов по производству гидролизного и синтетического спирта, но нынешней промышленности технический спирт в таких масштабах не нужен. На что он идет, догадаться нетрудно. В 2003 году, по данным Национального союза участников алкогольного рынка, при годовом объеме производства техспирта в 22,2 млн. декалитров, денатурата на его основе получено 19,3 млн.

«Для денатурации технического спирта, — поясняет Юрий Медведев, — используется небезопасный для здоровья диэтилфталат. Но что людям до своего здоровья, когда все эти суррогаты продаются по бросовой цене — 15—20 рублей за бутылку? А потому миллионы россиян вместо водки глушат свои проблемы жидкостями для разведения костра, размораживания замков и т.д. Все это продается в основном в 5—10-литровых емкостях».

Законопроект вводит жесткий перечень добавок, которые только и можно будет использовать для денатурации (бензин, керосин, битрекс и кротоновый альдегид). Это делается для того, чтобы жидкость, снабженную этими добавками, пить было невозможно. Однако есть опасения, что и это не остановит российских любителей горячительных напитков.

Из тени в свет переливая

Участники рынка в целом оценивают законопроект положительно. Говорят, в нем больше плюсов. Но и без минусов не обошлось. Елена Сорокина сожалеет, что в законопроекте нет механизма контроля над розницей: «В магазине водка стоит по 30— 40 рублей. Но мы же знаем, что это невозможно. Контроля за розничной ценой вообще нет. Вот если бы за продажу такой «водки» лишали лицензии, торговля бы перестала брать ее на реализацию». Осман Парагульгов уточняет: «В законе прописано, что субъекты РФ имеют право вводить декларирование розницы. Имеют право, но не обязаны. Кстати, это право есть у них и сейчас. Но только им никто, за исключением Татарстана, не пользуется. Это единственный российский регион, где абсолютно все декларируется. И то, что остальные этого не делают, означает — им так удобнее. По причинам, о которых мы можем только догадываться».

По мнению Сорокиной, другой минус законопроекта — сохранение системы акцизных складов. Сейчас производитель крепкого алкоголя, после того как бутылки сошли с конвейера, платит 20% акциза в федеральный бюджет. Свою продукцию он обязан отправить на акцизные склады в регионы, где планирует ее продавать. Акцизный склад проверяет документацию и качество продукции, после чего отгружает ее в розницу и уплачивает оставшиеся 80% акциза в бюджет того субъекта РФ, где она продается. Но акцизные склады — частные предприятия, использующие разнообразные схемы для пропуска через себя нелегальной продукции. Тем не менее государство до сих пор не отказывается от этой системы.

Как сами участники рынка расценивают позицию Минсельхоза, который считает, что законопроект недостаточно жесткий? Петр Каныгин и Осман Парагульгов полагают, что хотя законопроект и является шагом вперед, однако он не окажет серьезного влияния на нелегальный оборот. «Все предлагаемые меры по ужесточению контроля касаются легальных производителей и никак не распространяются на нелегалов. А нелегальное производство высветится только тогда, когда будут декларироваться объем производства, импорт, экспорт и розничные продажи. Для легализации рынка нужно ввести систему автоматического учета, в которой не будет места человеческому фактору. Кроме того, в законе нет прямой зависимости поступлений акцизов в бюджеты различных уровней от объемов алкогольной продукции, учтенной и легально реализованной в рознице. Если это будет, тогда губернатор станет три шкуры драть со своих правоохранительных органов», — считает Парагульгов.

Народу все эти законодательные тонкости, конечно, мало интересны. Единственное, что его живо волнует, — это насколько вырастут цены на водку. Как уверяет Юрий Медведев, «в законе нет ничего, что может повысить цену на алкоголь. Зато могут вырасти цены на отечественную парфюмерную продукцию. Денатурирующие добавки, которые можно будет использовать по новому закону, совершенно непригодны для производства парфюмерии и косметики. А значит, производителям придется закупать для своих нужд пищевой спирт, который облагается акцизом и стоит на порядок дороже, чем денатурированный».

Но все же водка подорожает. Правда, виной тому не этот многострадальный законопроект, а продолжающаяся непродуманная акцизная политика. В 2005 году акцизные ставки на водку и ликероводочные изделия вырастут на 8%. В 2000 году акцизы поднялись на 40%, в 2001-м — на 5%, в 2002-м — на 12%, в 2003-м — на 15%, в 2004-м — на 18,4%. Минфин компенсирует теневой оборот, как умеет. Платим мы.