Человечество уже не раз сталкивалось с эпидемиями опасных болезней. Юстинианова чума и Черная смерть опустошали Евразию, мы пережили тиф и холеру, а «испанка» косила людей на нескольких континентах всего сто лет назад. Однако сейчас все серьезнее, несмотря на то, что перечисленные выше заболевания куда более смертоносные, чем COVID-19.

Что же изменилось?

Во-первых, мировая экономика стала не только глобальной, но и взаимозависимой и очень хрупкой конструкцией. Такой, что серьезные проблемы в одной части света мгновенно отражаются на всех остальных. Вспышка эпидемии в провинции Хубэй, которая привела к экономическим проблемам в КНР, быстро ухудшила мировую экономическую конъюнктуру.

Вирусный коллапс в самой проблемной из трех крупнейших экономик еврозоны – Италии, затягивает в кризис Францию и Германию, создает серьезную угрозу длительной рецессии в Евросоюзе. Лавинообразный рост заболеваемости в Соединенных Штатах неизбежно перетряхнет мировую экономику и при определенных обстоятельствах может спровоцировать катастрофу, сопоставимую с событиями 1929-33 годов, если не хуже.

Партнерство на фоне вируса

Россия, в число крупнейших внешнеторговых партнеров которой входят и Европейский союз, и Китай, не сможет избежать последствий надвигающегося экономического цунами. Понимание этой ситуации, а также всей серьезности испытаний, которые предстоит преодолеть мировой экономике, есть и в Москве, и в других столицах. Свидетельством тому, например, служит отказ от нефтяной войны и возвращение к сделке ОПЕК+.

Однако отыграть ситуацию назад, в докризисные времена, быстро вряд ли удастся. Просто потому, что глобальная экономика слишком чувствительна к выпадению из нее ключевых сегментов, а этот процесс уже начался. Страдающие от эпидемии и ее последствий (снижение деловой активности, банкротства, безработица) страны будут всеми силами защищать свои интересы. В этой ситуации легко можно предвидеть рост экономического эгоизма, протекционизма и желание правительств использовать любые возможности (а они у всех стран разные) для защиты, прежде всего, своих граждан.

Во-вторых, мир стал глобальным не только в экономическом, но и в гуманитарном плане. За последние полвека число людей, свободно перемещающихся по миру, существенно выросло. Граждане разных стран свободно меняют место жительства, ведут бизнес за границей, путешествуют. Это стало возможным благодаря развитию сферы транспортных услуг, упрощению визовых режимов, созданию общих торгово-экономических пространств. По этому типу глобализации пандемия также нанесет сильный удар.

В-третьих, пока коронавирус в основном свирепствует в развитых странах, к которым, по данным ООН, относится и Россия (вероятно, мы имеем такую статистику еще и потому, что в менее развитых государствах не проводится массового тестирования). Сформировавшееся общество потребления рискует рухнуть из-за карантинных мер, которые неизбежно ведут к кризисным явлениям в экономике. На какое-то время придется потуже затянуть пояса, что вызовет рост социального и психологического напряжения , а при неумелом руководстве может привести и к серьезным политическим последствиям.

В-четвертых, есть и другой аспект. В мировой экономике в целом и у ее лидеров, в частности, накопилось много системных проблем. Высокий государственный и внутренний долг, раздутый пузырь социальных обязательств, промахи в экономической политике – все это требовало от национальных правительств непопулярных решений и грозило всплесками общественного недовольства. Сейчас же сокращение зарплат и пенсий, рост безработицы, отмену социальных гарантий можно просто списать на форс-мажорные обстоятельства.

В-пятых, пандемия может вызвать экономический коллапс в беднейших странах мира. Глобальная рецессия подкосит слабые экономики, программы международной помощи будут по большей части свернуты, и мы можем стать свидетелями такой волны нелегальной миграции, которую еще не видели. Не исключен и резкий рост межэтнических, межконфессиональных конфликтов, приход к власти радикалов всех мастей и риск повторения страшных событий по образцу Руанды. На планете есть немало горячих точек, события в которых могут начать развиваться по драматическому сценарию.

Причем это далеко не полный список тех изменений, которым подвергнется наш мир. Его можно продолжать, однако главным является вопрос: что делать в данной ситуации?

Устойчивость лицемерия

Как и любой глобальный вызов, пандемия коронавируса – это очень серьезный тест профессиональных качеств элит. Страна, которая сформирует самую эффективную стратегию борьбы с ней, сможет претендовать на роль мирового лидера: политического, экономического, а главное – морального.

Важно понимать, что эталоном в новом мире станут не те государства, которые драконовскими мерами задушат вирус, а те, чья модель управления станет привлекательной для их граждан и для других. Страны, чья концепции социально-экономического развития обеспечат быстрый рост благосостояния после окончания пандемии. Нации, которые будут выстраивать отношения с другими государствами, преследуя свои интересы, но также понимая, что мир остается крайне взаимозависимым.

Отсюда вытекает главное правило: борьба с пандемией не должна привести к уничтожению гражданских свобод, а их временное ограничение должно быть внятно объяснено обществу. Поэтому ключевым направлением в политике государства должно быть информационное. Своевременное и детальное разъяснение гражданам характера и обоснованности предпринимаемых правительством действий, устойчивая и быстрая обратная связь между ними и органами власти должны обеспечить прочность государственной конструкции и создать атмосферу доверия, которая позволит избежать негативных политических последствий при борьбе с пандемией.

Разумеется, в условиях неизбежной рецессии необходимо будет перестраивать экономику. Однако важно не перейти грань, за которой стремление победить инфекцию приведет к коллапсу социально-экономической модели, разорению людей, росту безработицы. Главные усилия должны быть сделаны на сохранении рабочих мест и программах помощи попавшим в беду гражданам. И тут не должно быть никаких различий между государственным и частным сектором, потому что спасая предпринимателей, правительство помогает не владельцам бизнеса, а их работникам.

Основной задачей чрезвычайных экономических мер должно стать не затыкание дыр, не решение проблем приближенных к власти компаний и не заливание деньгами государственных монополий. А смягчение последствий кризиса для всех граждан и закладывание фундамента для будущей долгосрочной стратегии, опираясь на которую страна сможет претендовать на устойчивое экономическое развитие уже в среднесрочной перспективе.

Еще один важный аспект – новая программа развития для страны обязательно должна предусматривать приоритетное развитие здравоохранения и науки в целом. Нынешняя ситуация, когда во целом ряде стран, относящихся к развитым, не хватает врачей и мест для больных – результат пренебрежительного отношения к медицине.

Очевидно, что за пандемией COVID-19 могут последовать и другие. Поэтому программы «оптимизации» здравоохранения, на деле представляющие собой сокращение медперсонала и количества лечебных заведений – по меньшей мере недальновидны, если не преступны.

Для того, чтобы избежать нынешних печальных событий, нам необходима постоянная научно-техническая революция, сфокусированная на здоровье людей, повышении качества их жизни. Мы слишком много задолжали ученым, которые при распределении материальных благ, по социальному положению, находятся на более низкой ступени, чем звезды шоу-бизнеса. Такая ситуация глубоко порочна, и если она не будет исправлена, нас откорректирует природа.

Конечно, мы сегодня находимся только у подножья той горы проблем, которую придется преодолеть в борьбе с пандемией. Но человечество уже накопило довольно богатый опыт преодоления трудностей. Вопрос только в умении элит его эффективно использовать. Тот, кто предложит лучшую модель выхода из кризиса и последующего устойчивого развития – несомненно окажется в мировых лидерах. Потому что люди готовы терпеть трудности только тогда, когда в конце туннеля есть свет.

Автор – директор Евразийского коммуникационного центра