Речь идет об одном из самых успешных художников современного искусства Китая Чжан Хуане. В 2006 году он вернулся из США в Китай и за это время стал не только буддистским монахом, но и родоначальником нового вида искусства – рисования пеплом. Его работы находятся в самых известных музеях мира – в Музее Гуггенхейма и Метрополитен-музее в Нью-Йорке, в Центре Помпиду в Париже. А в 2020-м выставка его работ «Чжан Хуань. В пепле истории» прошла в Эрмитаже.

Фурия для героя: война и мир художника Василия Верещагина

В этом году Чжан Хуань приехал на «Москва Фест» для участия в дискуссии о роли художника в современном искусстве. В кулуарах фестиваля он дал интервью «Профилю».

– Мы долгое время жили с пониманием того, что современное искусство глобально. Однако все чаще звучат мнения, что совриск распадается на региональные зоны. Что вы думаете по этому поводу?

– Я полностью согласен с этим мнением. Сейчас наш мир все труднее контролировать, и поэтому происходит такое разделение. Каждая страна закрывается, отделяется от остального мира и контролирует только свое пространство. Это процесс развития человечества. Мы не можем его изменить и вернуться в ситуацию, которая была сто лет назад.

– В концепции Си Цзиньпина «Сообщество единой судьбы человечества» говорится о том, что современный Китай обогащает марксистскую теорию обращением к традиционной китайской религии и философии. Насколько важно опираться на корни современному искусству?

– Когда мы говорим про современное искусство, то должны понимать, что все, что происходит сейчас, – это и есть современное искусство. Оно не вырвано откуда-то и не принесено к нам с другой планеты. Совриск продолжает то, что было уже у человечества, оно имеет традиционные корни. Просто они растут, развиваются и превращаются в объекты искусства. Но разница с традиционным искусством состоит в том, что актуальное искусство должно вытаскивать больные для общества темы – войны, разнообразных конфликтов, СПИДа, чтобы привлекать к ним внимание и в конечном итоге эти проблемы решить.

– Есть мнение, что в современном искусстве растет интерес художников к частной жизни. Такое направление еще называют гиперсентиментализмом. Вы это наблюдаете?

– Художники, включая меня, обращаются к чувствам, это действительно так. Но мы обращаем внимание и на проблемы общества, и на социальные вопросы. Например, почему сейчас есть много случаев депрессии, почему много суицидальных настроений у людей, почему совершаются самоубийства. Это же тоже все про чувства, про то, что происходит внутри.

– Могут ли на это влиять современные технологии? Скажем, гиперсентиментализм еще связывают с развитием сети Instagram (запрещена в РФ, принадлежит корпорации Meta, которая признана в РФ экстремистской и запрещена – «Профиль»).

160 лет Нико Пиросмани – автору самых узнаваемых художественных образов Грузии

– Все, что происходит, появляется в мире, в том числе и технологии, влияет не только на художников, но и на всех людей. Но впервые человечество подошло к тому, что создает нечто невиданное, тот же искусственный интеллект. Пытаются создать некоего сверхчеловека. У людей есть опасения, что это существо нас попросту уничтожит. Например, в США есть очень популярный сериал Westworld («Мир дикого Запада», в сериале андроиды выполняют любые прихоти посетителей, чтобы те чувствовали безнаказанность и полную свободу действий. – «Профиль»), и там как раз поднимается тема взаимоотношений человечества и искусственного интеллекта. В итоге все смешивается, люди уже не понимают, кто из них настоящие, кто ненастоящие, – и весь сериал посвящен этим переживаниям. Сегодня мы живем в реальности, которую сами создаем и начинаем принимать за настоящую. Но на самом деле мы живем внутри большого космоса, который сам по себе тоже интеллект, и вот он реальный, а мы – нереальные.

– Каким вы видите будущее цифрового искусства?

– Я хотел бы продолжить тему Вселенной, нашей Галактики и вообще порассуждать о том, что такое реальность и нереальность. Существуем ли мы в реальности или вне реальности. Мы все рождаемся, живем и умираем, приходим в этот мир и уходим. Но возникает вопрос: а в действительности мы приходили в этот мир или нет? Есть китайское выражение, оно звучит так: «Кажется, приходили, скорее всего были». Лично я считаю, что наша Вселенная – это большая реальность, чем наша жизнь, это блокчейн, а мы, наша жизнь – это вымышленная реальность. Такие технологии, как ChatGPT, и Midjourney, и другие нейросети мы используем для того, чтобы вклиниться в эту систему реальной Вселенной.

Требуется определенная смелость, чтобы смотреть в будущее, потому что мы его создаем и не знаем, каким оно будет. Нам нужно собраться со всеми силами, чтобы посмотреть правде в глаза. То, что сейчас происходит, заставляет нас нервничать, переживать. Я считаю, что мы трансформируемся от большого я до маленького я, до отсутствия себя. И в этом есть безусловная любовь к жизни.

– Почему вы создаете работы из пепла?

Покой и воля: 80 лет Алексею Хвостенко, гению райской гармонии

– В 2006 году я с командой начал это движение. Мы собирали пепел из буддистских храмов в Китае. Знаете, в наших храмах ставятся молитвенные палочки, как в ваших – свечи. Вот этот пепел мы и собираем. И делаем из него картины. До этого художники использовали разные материалы – масляные краски, тушь. А пепел никогда не использовали. Так что я родоначальник такого направления, как рисование пеплом. Мы работали с ним в разных жанрах – и в современном, и в древних традициях. При этом пепел мы не называем материалом, потому что именно в этом пепле – вся душа китайского народа, и не только китайского. Все восточные народы молились, вкладывали свои мечты о будущем и свои желания в молитву, и пепел – это концентрация мечты, души, сердца Китая. Вот из этого мы делаем картины.

– Знаете ли вы работы современных российских художников? Как оцениваете их творчество?

– Мне запомнились две работы российских художников, представленные на 58-й Венецианской биеннале современного искусства в 2019 году. Это работа Александра Шишкина-Хокусая. Видите, я даже записал его имя в телефоне (показывает записанные имя и фамилию). Фамилию второго Александра я не запомнил, но он тоже произвел на меня впечатление. Захотелось их произведения увести к себе в Китай. Ну и, конечно, сильное впечатление на меня произвел Дмитрий Озерков (экс-заведующий отделом современного искусства Государственного Эрмитажа – «Профиль»), куратор моей выставки «В пепле истории», которая проходила года три назад в Эрмитаже.