Планов громадье

Скважины на откуп

Главный исполнительный директор «Роснефти» Игорь Сечин написал программную статью для газеты «Известия». В ней топ-менеджер признал, что высокие цены на нефть остались в прошлом, и рассказал, как собирается управлять компанией в новых условиях. Главной своей задачей он считает сокращение издержек и повышение рентабельности как добычи, так и всего бизнеса. От этого будет зависеть успешность компании и, в конечном счете, ее будущее.

«При достаточно длительном сохранении цен на нефть на уровне 40 долларов за баррель половина производства нефти в мире будет убыточна. Добыча будет нерентабельна на глубоководных песках Бразилии, на нефтяных песках Канады. Возникнут сложности у производителей сланцевой нефти, за исключением высокоэффективных участков Пермского бассейна», — пишет Сечин.

Глава «Роснефти» признает, что у его компании тоже есть много нерентабельных скважин. Их планируется отдать в аренду конкурентам, которые смогут «искать пути повышения эффективности на каждой отдельно взятой скважине». Старший аналитик компании АТОН по нефтегазовому сектору Александр Корнилов видит в этом решении очень дальновидный шаг, который сможет изменить расстановку сил на российском газовом рынке. «Такая практика уже имеет место в мире. Чем Россия отличается от Америки? Тем, что в России сконцентрирован нефтяной сектор, есть счетное количество компаний, которые занимаются разработкой запасов, а малый бизнес не представлен практически никак. В Америке крупные компании вроде ExxonMobil и Chevron разрабатывают крупные месторождения, а потом, когда они становятся неинтересны, отдают их на откуп более мелким. И те за счет другой модели бизнеса извлекают ту нефть, которую не смогли извлечь крупные игроки. Если такое направление будет развиваться в России, его можно только поприветствовать и назвать прорывным. До этого никто об этом не говорил, «Роснефть» фактически пионер», — рассказал аналитик «Профилю».

Догнать саудитов

В нынешних же условиях, уверен Сечин, сохранить устойчивость смогут лишь несколько стран: «Только производители России, Саудовской Аравии, ряд эффективных проектов в США, Иран и проекты в некоторых других странах, которые имеют относительно низкие издержки. Остальные производители вынуждены будут уйти. Все это создает новые возможности для «Роснефти» и для России в целом».

Саудовская Аравия играет для Сечина особую роль. Именно ее и ее государственную нефтяную компанию Saudi Aramco (крупнейшую в мире по добыче и разведанным запасам) он считает главным ориентиром для «Роснефти», прежде всего, в том, что касается себестоимости добычи. По этому показателю Saudi Aramco уже давно считается одной из лучших компаний мира. Год назад себестоимость добычи одного саудовского барреля (по оценке аналитика Economist Intelligence Unit Роберта Пауэлла) равнялась двум долларам. Тогда же глава «Роснефти» говорил о 2,7 доллара себестоимости своей добычи (в сентябре 2015 года — о четырех). Ликвидировать оставшийся гандикап Сечин планирует к 2022 году.

«Догнать по себестоимости Saudi Aramco можно разве лишь в случае очень масштабного технологичного прогресса — все-таки биологические условия в России однозначно менее выгодные, чем в Саудовской Аравии. Соответственно, будет ли у России достаточный уровень технологического развития, чтобы компенсировать географию и геологию, у меня пока есть сомнения. В предыдущие годы Россия вообще и некоторые компании не показывали таких уровней развития, чтобы можно было компенсировать технологиями географию», — отметил в разговоре с «Профилем» ведущий эксперт Фонда национальной энергетической безопасности Станислав Митрахович.

Технологии — наше все

2022 год вообще станет для «Роснефти» особенным. В своей статье Сечин фактически представил «Стратегию-2022». Она касается как профильных направлений деятельности компании, так и непрофильных. В нефтедобыче Сечин собирается использовать технологии, которые сам называет «умными», например, многостадийные гидроразрывы пласта и горизонтальное бурение скважин. Благодаря этому топ-менеджер надеется довести успешность геологоразведочных работ до 98% и за ближайшие 20 лет добыть на 500 миллионов тонн нефти больше запланированного. «Хорошим примером инновационных решений является проект по разработке ультралегкого сверхпрочного полимерного пропанта на основе полидициклопентадиена. Отказ от использования традиционного пропанта в пользу сверхпрочного полимерного позволит добиться большего эффекта при проведении гидроразрывов», — пишет Сечин.

«Он считает, что нужно заниматься импортозамещением в сфере технологий, в том числе касающихся нефтесервисного сектора. Известно, что пока в России работают американские компании, и Россия от них сильно зависит. И текущая политическая ситуация только осложняет положение, — говорит Митрахович. — Сечин давно говорит, что нам нужно строить свою технологическую систему обеспечения добычи. Но "Роснефть" пока не может существовать без помощи западных компаний, арктические проекты не могут реализовываться без них. Собственных технологий у "Роснефти" нет. Во всех крупных проектах работают иностранные нефтесервисные компании. Возможно, в перспективе, с опорой, например, на китайских партнеров что-то изменится. Но пока это только планы».

Нефтесервисный бизнес (бурение, ремонт и сейсмическое обслуживание скважин) Сечин считает одним из главных своих непрофильных направлений. В скором будущем дочерняя компания «Роснефти» должна будет претендовать на сторонние заказы, чтобы избавиться от иждивенчества. Есть планы и в других сферах бизнеса: переработке, нефтехимии (ее долю в перерабатывающих мощностях планируется довести до 20%), трейдинге (в том числе международном) и логистике.

Сейчас собственное трейдинговое подразделение «Роснефти» занимает лишь 13-е место (по версии Forbes) среди покупателей российской нефти. За последний год оно закупило 5,8 миллиона тонн сырья за 1,7 миллиарда долларов. У лидера списка — дочерней компании «Лукойла» Litasco — 32,9 миллиона тонн нефти на общую сумму в 9,3 миллиарда долларов. «Что касается логистики и трейдинга, мы уже научились получать наибольшую маржу при продаже нашей нефти и нефтерподуктов, осваиваем новые рынки сбыта, продолжаем развивать международный трейдинг, планируем открыть новый офис в Сингапуре, — рассказывает Сечин. — Мы стремимся к тому, чтобы создать новые трейдинговые хабы, приближенные к конечному потребителю, в том числе на новых перспективных рынках».

А у нас на шельфе газ

Отдельное внимание Сечин собирается уделять газовому бизнесу. По его словам, в прошлом году «Роснефть» стала крупнейшим независимым в России и шестым в мире производителем газа. «Наша задача — уже в начале следующего десятилетия стать третьей компанией в мире. К 2020 году — нарастить добычу газа до 100 миллиардов м³ и долю на российском рынке — до 20%. Одновременно мы расширяем наш газовый бизнес на международном уровне — стратегический проект Zohr на шельфе Египта, перспективные проекты в Венесуэле, Бразилии, Мозамбике, Вьетнаме и Норвегии. Мы рассматриваем возможности использования газа для собственной электрогенерации», — пишет руководитель «Роснефти».

«Это будет зависеть во многом от того, как будет организовано регулирование рынка газа внутри России. Например, если будет проводиться дальнейшая либерализация правил экспорта из России, тогда у "Роснефти" действительно будут стимулы увеличивать газовую добычу. Например, если будет легализован трубопроводный экспорт газа. Тогда "Роснефть" сможет, если не выйти на третье место, то быть в числе главных мировых лидеров, — говорит Станислав Митрахович из Фонда национальной энергетической безопасности. — О перспективах реализации такого механизма говорить сложно. У нас до сих пор звучат аргументы "Газпрома" о том, что либерализация экспорта газа по трубопроводным системам повредит интересам России, и эти аргумент наше руководство по-прежнему слышит. Я не исключаю, что либерализация будет отложена, и тогда выйти на третье место в мире вряд ли получится».

«Роснефть» и «Газпром» уже несколько лет ведут газовую войну. В 2014 году они не поделили газопровод проекта «Сахалин-2» — «Газпром» отказывался допускать к нему прямого конкурента и в ответ получал обвинения в саботаже. В итоге за «Роснефть» вступился Владимир Путин, распорядившись передать спорный газопровод Росимуществу. Три года спустя не помог и президент. Вопреки его поручению, «Газпром» отказался продавать «Роснефти» газ, который планировалось использовать на строящемся Восточном нефтехимическом комплексе (ВНХК). Монополист настаивал, что у компании Сечина есть собственные большие запасы на Сахалине, а у него самого — обязательства по газификации Дальнего Востока.

В этих условиях компания и сама понимает то, о чем говорит Митрахович. На своем официальном сайте она утверждает, что всеми силами пытается реформировать российский газовый рынок ради справедливых цен, либерализации экспорта и свободного доступа независимых производителей (коим и сама является) к магистральным газопроводам.

Если добиться изменений не удастся, «Роснефть» может и вовсе потерять интерес к газовому рынку, говорит аналитик АТОН Александр Корнилов: «Если ничего меняться и не будет, то увеличивать объемы добычи ради продажи внутри страны не так интересно, как могло бы быть для экспорта, Можно сказать, что привлекательность газового бизнеса будет дальше определяться структурой газового рынка в России».

На данный момент у компании нет единого газового подразделения. Согласно данным на официальном сайте, добыча ведется силами 30 дочерних структур, хотя два года назад активно ходили слухи о создании консолидированного холдинга «Роснефть газ», который должна была возглавить вице-президент головной структуры Влада Русакова.

Горизонталь вместо вертикали

Судя по всему, в ближайшее время ситуация изменится. По крайней мере, Сечин твердо намерен заменить централизованную структуру управления холдинговой. Сейчас такой подход отрабатывается на розничных подразделениях. В дальнейшем это должно привести к большей ответственности отдельных бизнес-блоков за финансовый результат и гибкой системе принятия решений. «Во-вторых, это возможность для отдельных сегментов конкурировать за капитал, что упрощает привлечение проектного финансирования на отдельные проекты. В итоге мы рассчитываем, что холдинговая структура позволит нам более эффективно распределять финансовые ресурсы, повышать отдачу на вложенный капитал и увеличивать доходность для наших акционеров», — резюмирует Сечин.

«Холдинговая система будет разумна, отдельные подразделения получат больше самостоятельности. Многое будет зависеть от приватизации, от продажи той части, которая принадлежит Роснефтегазу», — говорит Станислав Митрахович.

«Их идея с холдинговой структурой имеет смысл. Они хотят повысить стоимость, а если они сделают отдельные направления бизнеса более транспарентными и смогут привлечь туда какого-нибудь стратега, то это хорошая возможность как-то монетизировать и раскрыть стоимость не самых прозрачных направлений своего бизнеса, перспективность которых они пока не могут донести рынку», — поддерживает Александр Корнилов.

Пока же Сечин не отказывает себе в удовольствии похвастать успехами. «Наша компания за последние пять лет из регионального игрока превратилась в мирового мейджора, в крупнейшую публичную компанию по добыче, запасам и масштабам бизнеса, а также самую эффективную по операционным затратам. И я уверен, что она должна стать еще успешней, еще эффективней», — считает глава «Роснефти».