Лидеры мирового рынка вооружений – Россия и США – используют разные стратегии торговли. В 2010–2014 годах, по данным Стокгольм-ского института исследования проблем мира (SIPRI), американцы продали оружие в 94 страны, и доля ни одной не превышала 9%. Россия же направляет оружие в 56 стран, унаследовав от СССР ставку на нескольких «верных» партнеров. Только на три страны – Индию, Китай и Алжир – приходится 60% отечественного экспорта, главный же партнер – Индия (39% поставок). Но теперь ситуация меняется, и бывшие советские рынки осваивают и другие.

Индия сомневается

Военно-техническое сотрудничество Индии с СССР опиралось на политический союз и позволило монополизировать рынок. «Была четкая двуполярность: Индия покупала оружие только у нас, а Пакистан и Китай дружили с США, – говорит военный обозреватель Павел Фельгенгауэр. – А сейчас мы поставляем Пакистану ударные вертолеты Ми‑35 М, индийцы же партнерствуют и с США». «В 1990‑е годы Индия пользовалась слабостью российской экономики и ВПК, добиваясь очень выгодных для себя проектов, таких как лицензионное производство истребителей Су‑30 МКИ, строительство атомной подводной лодки, совместная разработка и производство крылатых ракет «БраМос» и т. д. Они не только выигрывали по соотношению цена–качество перед предложениями других стран, но и позволяли получить технологии, которые другие предоставлять и сейчас не хотят», – рассказал старший научный сотрудник Центра безопасности ИМЭМО РАН Петр Топычканов.

Оружейный импорт индийцев долго был ограничен международными санкциями, наложенными после ядерных испытаний 1998 года. Когда же они были сняты, Индия смогла реализовать курс на диверсификацию. «Индия целенаправленно развивает стратегические отношения с разными странами, и торговля оружием – лишь одна из составляющих этого процесса, – говорит Топычканов. – Важную роль при этом играет провозглашенная нынешним премьер-министром Нарендрой Моди программа Made in India, согласно которой приоритет отдается в первую очередь проектам, предполагающим активное участие Индии в технических разработках и производстве.

На некоторых, условно, тактических направлениях, таких как танки, вертолеты, БМП, артиллерийские установки, стрелковое оружие, конкуренция из-за этого становится более острой. К примеру, в конце 2015 года завершился тендер на закупку для индийской армии САУ, в котором большие надежды возлагались на наши самоходные гаубицы «Мста-СП», но в итоге предпочтение было отдано южнокорейской технике. Кроме того, с США сотрудничество идет и в обратном направлении, например, индийские компании поставляют комплектующие для американской военной техники, в том числе для Boeing.

С другой стороны, по целому ряду секторов Россия занимает в ВПК Индии прочное положение, которое гарантирует сотрудничество, наверное, на десятки лет вперед. В 2014 году в состав ВМФ Индии был включен авианосец «Викрамадитья» – прошедший глубокую модернизацию бывший «Адмирал Горшков». В рамках этого проекта индийская сторона закупила истребители корабельного базирования МиГ‑29 К и МиГ‑29 КУБ. В прошлом году был спущен на воду строящийся при нашей помощи авианосец «Викрант», и, очевидно, можно ожидать новых поставок палубных истребителей. При участии российской стороны Индия реализует проект по разработке и строительству атомных подводных лодок типа «Арихант». Опыт в эксплуатации таких кораблей индийские военные смогли получить благодаря аренде российской многоцелевой АПЛ К‑152 «Нерпа» (в индийском варианте «Чакра»), введенной в состав ВМФ Индии в 2012 году.

Реализован крупный проект по поставке и лицензионному производству истребителей Су‑30 МКИ. По данным на 2015 год, в составе ВВС Индии находилось 350 таких машин, фактически они составляют основу боевой авиации страны.

Уже в 2007 году между Россией и Индией было подписано соглашение о разработке и производстве перспективного многофункционального истребителя «пятого поколения». Но проект затянулся, и индийским ВВС потребовалось восполнить некоторый пробел, образовавшийся из-за списания старой техники. В итоге, следуя политике диверсификации, остановились на французских истребителях».

В целом, как отметил эксперт, российско-индийское сотрудничество является комплексным, в отличие от «разовых» сделок с США и Францией. И в долгосрочном плане конкуренцию нам может составить разве что Израиль, который реализует с Индией проект по созданию систем ПВО и ПРО.

Азия вооружается

В начале 2000‑х годов сопоставимые с Индией закупки российского оружия осуществлял Китай – на его долю приходилось 45% экспорта, но к 2014 году, по данным SIPRI, она упала до 11%. Сейчас объем российско-китайского сотрудничества не превышает $1,5 млрд в год. «Китай уже совсем не тот, что был 20 лет назад. Это более богатая страна, ей не нужно менять по бартеру оружие на кроссовки, лапшу и чай, как это было в 80–90‑е годы», – говорит Павел Фельгенгауэр.

Эксперты допускают, что в ближайшие годы поставки в Китай могут вырасти за счет новейшей техники – истребителей Су‑35 и зенитно-ракетных комплексов С‑400. Но и это скорее разовые покупки, предназначенные не армии, а в первую очередь ВПК – для изучения и освоения технологий. Как утверждает военный обозреватель Александр Гольц, до сих пор не решены вопросы с интеллектуальной собственностью, благодаря чему Китай время от времени выходит на рынок с собственными истребителями, которые очень похожи на наши. Еще в конце 90‑х годов Китай создал копию Су‑27 под названием J‑11 В, затем выпустил «клон» МиГ‑29 – FC‑1, потом принялся за копию Су‑33 – J‑15. Эти модели продаются на международном рынке по ценам гораздо ниже российских. В других областях вооружений Китай уже сам претендует на роль экспортера. По словам Игоря Коротченко, в технике последнего поколения китайцы пока отстают, зато у них поставлено производство более простого оружия, которое в силу дешевизны востребовано в странах Африки и Латинской Америки.

Другим давним партнером России на азиатском направлении считается Иран, в 90‑е годы он занимал третье место после Индии и Китая. Но сотрудничество с ним было сведено к нулю из-за международных санкций. «Ирану ни мы, ни любая другая страна не может продать ни танк, ни самолет без решения Совбеза ООН в течение пяти лет с момента заключения сделки по иранской ядерной программе, то есть до 2020 года», – пояснил старший научный сотрудник Центра комплексных европейских и международных исследований при ВШЭ Василий Кашин. При этом поставки Ирану российских комплексов С‑300 как будто выведены за скобки этого порядка: Москва и Тегеран настаивают, что сделка реализуется, расходясь только в сроках.

Политический фактор заблокировал и перспективы сотрудничества с Турцией. В мае прошлого года сообщалось, что «Рос-оборонэкспорт» договаривается с Анкарой об увеличении совместных проектов. «Туда шли поставки противоракетных комплексов, противотанковых ракет, БТР и стрелкового оружия. Теперь все это свернуто, перспектив никаких», – констатирует Виктор Мураховский.

По экспертным оценкам, вторым после Индии нашим партнером сегодня является Ирак. Туда идут штурмовики Су‑25, огнеметные системы ТОС‑1 А, системы ПВО «Панцирь» и вертолеты Ми‑28 и Ми‑35. «Ирак стремительно вооружается, просит срочно исполнять контракты. Штурмовики мы даже решили поставлять из наличия собственных ВС, все решилось в рекордно короткие сроки – за 2–3 недели. Объем российско-иракских контрактов сегодня достигает 4–5 млрд долларов», – говорит Мураховский.

Объем поставок нашего оружия в 2014 году во Вьетнам оценивался SIPRI в $1 млрд, в предыдущие годы колебался от $1 млрд до $3,5 млрд. Среди наиболее крупных контрактов – истребители Су‑30 и ракетные комплексы «Бастион-П». Но и тут монопольного положения у России нет. Иван Коновалов напомнил о проигрыше в 2014-м «Рособоронэкспортом» тендера на строительство завода стрелкового оружия: несмотря на популярность калашникова, выиграла израильская компания IWI. В целом Азия как магистральное направление для российского ВПК становится все более «недружелюбной», констатирует Василий Кашин: многие страны по мере индустриализации сами осваивают производство.

Африка просыпается

За пределами Азии двумя главными импортерами российского оружия были Венесуэла и Алжир, но в обоих случаях падение цен на нефть обусловило сокращение поставок. «С Венесуэлой был гигантский объем контрактов – на $12 млрд, но они уже завершены, и ожидать каких-то крупных заказов здесь уже нельзя. Достроим стрелковый завод – и всё», – говорит Мураховский.

С Алжиром, по словам Мураховского, контракты продолжают выполняться, до их завершения остается еще несколько лет. Возможную потерю этой страны можно будет частично компенсировать продвижением в глубь континента. «Основное развитие у нас сейчас происходит на африканском направлении – к примеру, недавно появились «вкусные» контракты в Уганде. Мало-помалу Африка начинает вооружаться. Другое дело, что это еще бедные страны, и речь не идет о крупных контрактах».

Павел Фельгенгауэр согласен с тем, что российский ВПК в перспективе начнет разворачиваться от разбогатевшей Азии в сторону Черного континента: «В Африке, где в джунглях воюют без штанов, но с калашниковым, мы сможем работать долго. На таком уровне наши вооружения еще вполне пригодны».