28 марта 2024
USD 92.59 +0.02 EUR 100.27 -0.14
  1. Главная страница
  2. Статья
  3. От золота до «зеленых фантиков»
Экономика

От золота до «зеленых фантиков»

Издание Bloomberg приводит слова главного исполнительного директора A.G.Bisset Associates LLC Ульфа Линдала о том, что уже к 2024 году американская денежная единица подешевеет по отношению к евро и иене соответственно на 40% и 33%. А согласно сентябрьскому прогнозу экономистов агентства Moody’s, активизация региональной торговли в национальных валютах постепенно вытеснит доллар США из мирового оборота. «Профиль» решил разобраться, возможна ли «смена караула» в глобальной валютной системе.

Торжество «окрашенной бумаги»

Считается, что статус эмитента резервной валюты дает множество выгод: можно жить в долг, иметь дефицит платежного баланса. Еще в 1980‑х советский ученый Побиск Кузнецов сетовал, что «американцы расходуют бумагу и краску», а весь мир оплачивает их «окрашенную бумагу» результатами своего труда. Правда, после кризиса 2008 года критики США заговорили о том, что доллары – это ничем не обеспеченные «фантики», а лидеры развивающихся, да и некоторых развитых стран призывали освободить мировую экономику от «оков доллара». Когда же президент Дональд Трамп развязал торговые войны против ЕС, Китая и Турции, то об оппозиции к американской валюте заговорили даже в Евросоюзе. Глава Еврокомиссии Жан-Клод Юнкер назвал абсурдом ситуацию, при которой европейские государства расплачиваются друг с другом долларами США. Еще резче высказался президент Турции Реджеп Эрдоган, предложив «положить конец доминированию доллара в международной торговле».

Резервными валютами называют денежные единицы, в которых центробанки большинства государств хранят свои резервы и используют при международных расчетах, в частности, расплачиваются на рынках нефти и золота. Главные условия – сильная экономика, стабильная политическая система и стабильный финансовый сектор. Сегодня мы имеем как минимум пять основных резервных валют: американский доллар, евро, японская иена, британский фунт, швейцарский франк – именно они находятся в активах большинства государств. Еще в эту корзину можно положить СДР, специальные права заимствования (Special Drawing Rights, SDR), – это безналичная квазивалюта, выпускаемая МВФ с 1969 года и используемая для расчетов между фондом и его членами, а также рядом международных организаций. С 2016 года МВФ утвердил китайский юань в качестве одной из резервных валют. И в качестве экзотики вспомним канадский или австралийский доллар, их тоже используют как резервные.

То есть выбор-то есть. К примеру, иена, особенно на рубеже ХХ–XXI веков, считалась хорошим инструментом инвестирования на случай экономических кризисов. Доля швейцарского франка в мировом обороте ничтожна – несколько десятых процента (до 0,3%), но зато это самая стабильная денежная единица, эмитируемая страной с самой стабильной финансовой и банковской системой. За всю историю швейцарские власти лишь несколько раз допустили его незначительную девальвацию.

По словам директора Института глобализации и социальных движений (ИГСО) Бориса Кагарлицкого, финансовая система – это только «крыша» экономики. Чтобы радикально изменить ее (крыши) конфигурацию, придется перестроить стены, фундамент, т. е. изменить весь социально-экономический порядок. Немало экономистов в России и за рубежом считают, что именно это сейчас и происходит: Китай из «сборочного цеха» превратился в многопрофильную экономику полного цикла, сами Штаты и лидеры Евросоюза затеяли реиндустриализацию… Тревожит одно: как отмечал в одной из своих работ Кагарлицкий, в ХХ веке смена экономической модели и мировых денег обошлась миру в «две мировые войны, полдюжины революций». Понятно, почему политики с такой осторожностью относятся к переменам и стараются сохранить существующую модель при всех ее изъянах.

Металл стабильности

Британский фунт был первой мировой валютой в современном понимании. Хотя «глобальные деньги» существовали с древних времен. Расцвет Афин в качестве торгового и ремесленного флагмана в V веке до н. э. привел к распространению серебряной драхмы как международного платежного средства. Ее считают первой монетой, получившей широкое распространение за пределами страны-эмитента, т. е. первой региональной валютой.

Затем упадок Афин и возвышение Рима, соответственно, новыми «резервными» валютами становятся золотые и серебряные деньги республики, а позднее империи. Греческая драхма продолжает ходить наряду с римским ареусом и динарием. Наверное, серебряный римский динарий мог бы претендовать на роль «доллара древнего мира», но экономисты Вечного города не сумели обеспечить стабильность своей финансовой системы – в то время еще не знали, что объем денежной массы должен соответствовать объему производимых товаров и услуг. Римская империя расширялась, для контроля над обширными территориями требовалось все больше средств, в результате с I века нашей эры экономика страны страдала от хронической инфляции, а ареус и динарий обесценивались вплоть до того, что стали торговаться по весу металла.

Потом были Византия с ее золотым солидом, арабский динар. С XIII века обрели статус региональных платежных средств монеты итальянских республик – сначала Флоренции, затем Венеции. В XVII веке всерьез заявил о себе голландский гульден. Но все это были в лучшем случае региональные валюты, доверие к которым за пределами страны было так себе. Поэтому реальную функцию мировых денег выполняли драгметаллы – золото и серебро. С XV века в Европе даже установился серебряный стандарт, когда главной единицей расчета являлось определенное количество этого металла. Чуть позже его дополнил биметаллический стандарт, предполагавший фиксированный курс обмена серебра на золото. Правда, из-за ползучего изменения стоимости металлов этот курс все равно приходилось пересматривать.

Andrew Aitchison⁄Alamy Stock Photo⁄Vostock Photo
©Andrew Aitchison⁄Alamy Stock Photo⁄Vostock Photo

Линкоры против фунта

Британия совершила не только промышленную, но и финансовую революцию. Термин «фунт стерлингов» вошел в оборот в 1694 году, когда Банк Англии начал выпуск соответствующих банкнот. Лондону удалось так хорошо отладить свою финансовую систему, что в XVIII–XIX веках большинство стран де-факто признавали фунт главной резервной валютой, а примерно с 1820‑х по 1914 год на него приходилось до 60% всей мировой торговли.

Обычно могущество фунта связывают с размерами британской колониальной империи, над которой «никогда не заходило солнце». Англия использовала для своего развития ресурсы и рынки обширной периферии. Колонии в Америке, Индии, Юго-Восточной Азии, крепостные на полях и литейных заводах в России – все они были частью единой экономической системы и так или иначе работали на благо туманного Альбиона, помогали создавать промышленность, внедрять передовые технологии.

К середине XIX века на Англию приходилась половина мирового промышленного производства, но с последней трети позапрошлого столетия экономика «мастерской мира» начала пробуксовывать, уступая по темпам роста США, Германии и России. Если в 1870 году в Англии выпускалось 50% мирового объема угля и чугуна, то к 1900‑му эти показатели снизились до 30% и 22% соответственно. Конкуренты из Старого и Нового Света все сильнее «подпирали» Британию, инвестиции внутри страны давали все меньше отдачи, и английский капитал устремлялся на периферию, обостряя «колониальную гонку», которая в итоге вылилась в глобальный военный конфликт.

Некоторые экономисты утверждают, что позиции Британии в качестве гегемона мировой экономики подкосила даже не война, а предшествующая ей гонка вооружений. Характерный эпизод – «дредноутная лихорадка», когда Лондон, Берлин, Париж, Вашингтон соревновались, кто быстрее оснастит свой флот мощнейшими и дорогущими артиллерийскими кораблями нового типа – «дредноутами» (по имени первого корабля). Их особенностью было однородное вооружение из большого количества крупнокалиберных пушек. Если линкоры старого образца вооружались четырьмя 305-миллиметровыми орудиями, то у дредноутов их было 10–12. В 1906 году Лондон объявил, что на закладку Германией одного линкора он станет отвечать закладкой двух кораблей типа «Дредноут». Чтобы сохранить какой-то паритет на море, к гонке подключились практически все морские державы. В результате огромного напряжения сил к 1918 году Британия располагала флотом из 37 «дредноутов», у Германии их было 25, у Соединенных Штатов – только 15, у Франции – 7, у России – 6. Для туманного Альбиона это была пиррова победа, экономическое лидерство оказалось утрачено, фунт потерял статус главной мировой валюты.

Зеленый и всемогущий

После Первой мировой войны мир остался без резервной валюты – на Генуэзской международной экономической конференции 1922 года был утвержден т. н. «золотой стандарт», а все ведущие валюты конвертировались в золото. На мировую финансовую арену готовился выйти доллар.

Считается, что эпоха доллара как глобальной валюты и становление США в качестве мирового банкира начались с Бреттон-Вудского соглашения 1944 года, когда лидеры стран утвердили финансовую систему, в которой все валюты стран-участниц жестко привязывались к американской, а сама она – к золоту. На деле восхождение доллара растянулось на несколько десятилетий – примерно с 1914‑го по 1950‑е годы. И лишь где-то с 60‑х годов его доля в мировой торговле достигла нынешних 80%.

До Первой мировой европейцы вообще свысока смотрели на заокеанского конкурента, считая Америку «плебейской страной», но после Второй мировой США безоговорочно утвердились в качестве флагмана западной экономики, а их денежная единица де-факто и де-юре заняла место главной резервной валюты.

Конечно, без эксцессов не обходилось: в 1965 году президент Де Голль отправил в США корабль, груженный $750 млн, чтобы обменять их на настоящее золото. «Старик спятил», – решили в Вашингтоне, но золото выдали. На этом генерал не остановился и вывез, по неподтвержденным данным, до 20% золотого запаса Америки. Якобы именно после этого президент Никсон и приказал отвязать доллар от золота. А в стране самого Де Голля вдруг внезапно (ну бывает же такое совпадение!) вспыхнула «цветная» студенческая революция, стоившая французскому президенту его поста.

В 1971–1976 годах американцы переформатировали денежную систему (новая модель получила название Ямайской), введя свободную конвертацию валют. Теперь центральные банки могли печатать сколько угодно денег, лишь бы выдерживались целевые экономические показатели. Например, целевой показатель инфляции в США – 2%. После «отвязки» своих денег от золота ФРС резко нарастила эмиссию, но инфляция в стране так и осталась низкой.

Кстати, насчет утверждений, что доллар ничем не обеспечен: сегодня все деньги являются фидуциарными, т. е. не обеспеченными какими-либо драгметаллами, а их стоимость устанавливается и гарантируется государством. Гарантией доллара является американская экономика, которая генерирует больше 23% мирового ВВП, США – это крупнейший рынок сбыта и мировой донор технологий.

Да, чтобы обеспечить центробанки других стран, Штаты вынуждены печатать больше долларов, чем нужно их экономике, еще им приходится иметь постоянный дефицит платежного баланса, который, в свою очередь, подрывает доверие к доллару («парадокс Триффина»). Но сам доллар является обеспечением прочих валют, т. е. чем больше долларов поступает в обращение, тем больше собственных денег правительства разных стран могут печатать.

Кто будет следующим

Еще советские экономисты с надеждой смотрели на SDR как на более справедливую интернациональную валюту – наш рубль в силу ряда ограничений всерьез на эту роль не претендовал. В специальных правах заимствования привлекало то, что их стоимость определяется корзиной ведущих денежных единиц (сейчас это доллар, евро, юань, иена и фунт стерлингов), т. е. будь SDR главной валютой мира, глобальная финансовая политика диктовалась бы пулом стран, а не одним Вашингтоном. В 2009 году, в разгар кризиса, Китай даже предлагал создать на базе SDR новую мировую валюту, но эту затею расценили как словесную интервенцию.

Европейская альтернатива тоже не выстрелила. Когда появился евро, его доля в мировой торговле заметно росла, было много прогнозов о том, что новая валюта если не вытеснит, то хорошо подвинет доллар. Но затем доля евро снизилась и стабилизировалась (то же самое повторилось с юанем). Ахиллесовой пятой Евросоюза и еврозоны стала неоднородность экономического развития стран-участниц.

Во второй половине нулевых российские власти загорелись идеей фикс – сделать рубль одной из резервных валют, которая обеспечивалась бы ресурсами «энергетической сверхдержавы». До сих пор непонятно, всерьез это замышлялось или было пропагандистским ходом. Но идея привязки рубля к нефти имела право на существование, ведь нефтяные фьючерсы в канун кризиса 2008 года стали своего рода валютой, в которую спекулянты охотно помещали свободные средства.

Кстати, тот же Побиск Кузнецов предлагал эквивалент рубля в виде количества энергии, которое можно купить на него. Использование энергетических единиц помогло бы сформировать новую финансово‑валютную систему, напрямую связанную с материальным производством. Для начала на расчеты энергетическими деньгами можно было перейти в рамках соцлагеря, чтобы создать альтернативу капиталистическим «правилам игры». Затем к новому энергетическому стандарту подключились бы развивающиеся страны, и сформировалась бы глобальная альтернативная экономика. Правда, дальше теоретического обоснования дело не зашло, однако сегодня футурологи не исключают, что валюты будущего действительно будут привязаны к энергии как универсальной ценности или связаны с какими-то особо ценными ресурсами – энергоносителями, водой и т. д.

Если говорить о рубле как о «нефтегазовой валюте», то практика показала, что колебания на рынке углеводородов могут быть слишком сильными. А резервная валюта по определению должна быть стабильной. Вообще, перспективы рубля в качестве мировой резервной или хотя бы региональной валюты не очень.

А вот китайскому юаню, скорее всего, не миновать статуса резервной валюты. Масштаб экономики подталкивает к этому – по итогам 2016 года доля КНР в мировом ВВП превышала 15,4%. Правда, в отличие от Москвы, Пекин не стремится «двигать» свою валюту. Напротив, еще пару-тройку лет назад КНР препятствовала использованию юаня за пределами страны. Но при сохранении нынешних тенденций в мировой экономике – новая индустриализация, протекционизм – несколько региональных валют действительно могут потеснить одну глобальную. А Пекин уже имеет статус безоговорочного регионального лидера, и, как отмечают некоторые экономисты, его партнерам по Юго-Восточной Азии уже сейчас выгоднее держать в качестве резервной валюты юань, чем, например, евро. О замене доллара речь пока не идет.

Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «Профиль».

Реклама
Реклама
Реклама