Как привлечение резервистов к охране важных объектов поможет фронту

Встревоженно-патриотические круги живут ожиданием новой мобилизации с осени 2022 года. Обосновывая необходимость этой меры, они ссылаются на «позиционный тупик»: если у армии России нет на руках козырей, позволяющих нанести противнику сокрушительное поражение, значит, надо брать числом. А для этого необходимо увеличить численность наших вооруженных сил. Тогда-то, дескать, кампанию удастся завершить быстро и решительно.

Однако руководство страны предпочитает консервативный подход: медленную, тягучую войну на истощение с опорой на полностью контрактную армию. Основных причин тому три.

Во-первых, новая массовая мобилизация вызовет еще больший дефицит рабочих рук в тылу, а для обеспечения такой армии потребуется также мобилизация экономики, в целом сохраняющей сейчас мирный уклад. Во-вторых, частичная мобилизация 2022 года вызвала немалое социальное напряжение: речь даже не о тех, кто ринулся штурмовать Верхний Ларс, благо их было относительно немного, речь об очевидном неприятии обязательной мобилизации российским обществом в целом. И, наконец, в-третьих, при всех издержках такой подход не гарантирует успеха: инструменты прорыва фронта, кроме полного истощения противника, по-прежнему отсутствуют.

Казалось бы, стабильный приток новых контрактников на фронт (более 330 тыс. человек с начала года) должен был полностью снять вопрос пополнения армии, однако, как водится, противник внес свои коррективы.

Еще в 2023-м Украина начала регулярные налеты дальними дронами на российские тылы, стремясь добиться стратегических результатов. С прошлого года ВСУ сосредоточились на нефтяных базах и заводах по переработке нефти, и вот наконец к этой осени проявился накопительный эффект от этих ударов, и проблема вышла на государственный уровень.

Крылатые налетчики: почему отражать атаки барражирующих боеприпасов так сложно

Внеплановый ремонт части установок по переработке нефти и сезонный повышенный спрос на бензин наложились на логистику мирного времени и на отсутствие директивного механизма перераспределения топлива между различными поставщиками.

Вскрыли украинские атаки и проблему организации тыловой ПВО. С начала спецоперации вопросы противовоздушной обороны в целом были отданы на откуп региональным властям и частным владельцам предприятий. Так, руководство того или иного региона могло часть набранных по своей линии контрактников «бронировать» на собственные нужды и направлять в местные отряды ПВО. Однако в условиях вечно горящего плана набора избытка в людях, понятное дело, не наблюдалось.

Что касается НПЗ, то костяк прикрывающих их постов воздушного наблюдения и мобильных огневых групп состоял в основном из сотрудников служб безопасности предприятий, а то и линейных сотрудников самых разных специальностей.

В некоторых местах такой подход дал хороший результат: образцовой в плане защиты неба оказалась Москва (что неудивительно). Фактически за последние два года здесь создана эшелонированная система противовоздушной обороны, которую противник называет лучшей в мире. После наделавших медийного шума прилетов по Кремлю и Сити в 2022 году больше ни один ударный дрон в Москве не достиг цели. Из предприятий лучше других справляются с атаками КИНЕФ (г. Кириши Ленинградской области), ЯНОС (г. Ярославль). Но, конечно, позволить себе столь же мощную ПВО, как московская, могут далеко не все регионы.

Украинские дроны – это, как правило, легкие пластиковые машины, либо специально разработанные в качестве беспилотных, либо переделанные из одно-двухместных пилотируемых самолетов. Маршрут в них закладывается заранее, дополнительно возможно управление через «Старлинк», навигация – посредством помехоустойчивых GPS-антенн. Сложность обнаружения и большая дальность этих машин (отдельные модели – до 3 тыс. км и выше) позволяют запускать их к цели не по прямой, а максимально извилистым маршрутом, в том числе и через третьи страны: например, известно, что порт Усть-Луги атаковался через Белоруссию; в Казахстане недавно упал украинский дрон, летевший, видимо, на Омск.

В условиях, когда десятки атакующих беспилотников могут зайти на цель с любой стороны, а то и с нескольких сторон разом, принятый до недавнего времени подход показал свою недостаточную эффективность. Помимо решаемых административными методами вопросов межведомственного и межрегионального взаимодействия, оказалось, что для отражения растущего числа воздушных атак банально не хватает людей. Так, по сведениям автора, для прикрытия Москвы приходится регулярно «дергать» с фронта как минимум одну из армейских бригад.

Охота на БПЛА: как военные борются с вражескими дронами и почему это не всегда получается

При этом с 2015 года любой годный к воинской службе гражданин России может заключить с Министерством обороны контракт, по которому он обязан регулярно проходить сборы и в обмен на ежемесячные выплаты (по сути, небольшую прибавку к зарплате) находиться в боевом армейском резерве. Сколько таких контрактов, точно неизвестно (военная тайна), однако в качестве верхней планки можно принять цифру 2 млн человек, озвученную в начале 2023 года главой комитета Госдумы по обороне Андреем Картаполовым.

Подчеркнем: это не добровольцы-контрактники, которыми сейчас пополняется фронт. Резервист может, но не обязан идти воевать. Почему государство обратило внимание на армейский резерв только на четвертый год боевых действий, почему в 2022-м в первую частичную мобилизацию набирали не резервистов, а во многом случайных людей – вопросы, выходящие за рамки темы этой статьи.

Согласно закону, подписанному президентом Путиным 4 ноября, резервисты могут быть направлены на специальные сборы для защиты критически важных инфраструктурных объектов в своих регионах. Это системное решение, не зависящее от положения дел на фронте. Оно должно снять проблему с нехваткой людей в тыловой ПВО и гарантированно не дать противнику добиться заявленной цели: вызвать в стране топливный кризис.

Собственно, пик топливного дефицита, как и вал новостей об атаках на НПЗ, уже остался в прошлом. Да и был-то этот дефицит реально только в Крыму, где на некоторое время властям пришлось нормировать продажу бензина в одни руки. Тем не менее противник у нас дерзкий, отчаянный, и можно ждать от него расширения географии ударов: под угрозой энергетика, объекты гражданской инфраструктуры, аэродромы и аэропорты, заводы и фабрики.

На этом фоне наличие подготовленного резерва, который в считаные дни можно направить на усиление ПВО в том или ином регионе, будет как нельзя кстати.

Автор – сооснователь проекта «Ватфор»