Если с «Сьюдаданос» переговоры прошли без особых проблем, то с Vox пришлось повозиться. Молодые ультраправые выдвинули список из 19 требований, среди которых значились немедленное изгнание 52 тысяч нелегальных мигрантов, получающих пособия из регионального бюджета, и отмена законов в защиту ЛГБТ. В конечном счете большую часть требований «воксовцы» сняли, согласившись поддержать правительство и без них. 12 мандатов, завоеванных ультраправыми на выборах, неожиданно превратили маленькую партию в ключевого игрока региональной политики.

Дать отпор Империи зла

Толпы людей с красными флагами с серпами и молотами и трехцветными знаменами Испанской Республики, павшей под натиском войск генерала Франко в 1939 году, крупным планом – портреты Сталина и Ленина. Эти кадры сменяются кадрами из «Звездных войн» – Дарт Вейдер в черном шлеме идет под звуки имперского марша по горящей земле, в ночи красным светятся клинки лазерных мечей ситхов, кругом зло и смерть – кто встанет на их пути?

А вот и он, скромный герой. Опрятен, подтянут, с аккуратной бородой. Это Сантьяго Абаскаль – лидер ультраправой партии Vox. Вот он идет сквозь колосящееся пшеничное поле. Вот взбирается на красивую испанскую гору и стоит на самом обрыве, с гордостью глядя на родную землю. Вот едет верхом, и уже не один, а с верными товарищами. Красно-желто-красное знамя Испании реет, играет торжественная музыка, и вот герой уже в повстанческом истребителе сбивает имперские тай-файтеры. Мягкий женский голос за кадром произносит: «Голосуй за Vox! Спаси Испанию!»

В России от таких роликов давно отвыкли – что-то подобное у нас снимали разве что в 90‑е. В Испании тоже. Видео с бородатым 42‑летним Абаскалем вызвало волну насмешек: над ним издевались в газетах, рисовали на него карикатуры, обвиняли создателей в отсутствии вкуса. Но буквально через пару недель примолкли, после того как выпустившая ролик партия триумфально выступила на выборах, сдвинув лавину правого популизма, которая может погрести под собой нынешний политический режим.

Андалусский расклад

Андалусия – второй по размеру и первый по численности населения регион Испании. Последние 36 лет она считалась одним из главных оплотов социалистов: раз за разом большинство на выборах брала Испанская социалистическая рабочая партия. Даже в тяжелые для левых годы, когда они уходили в оппозицию на общенациональном уровне, Андалусия всегда оставалась их надежным бастионом.

Ничто не предвещало сюрприза и в этот раз. Перед декабрьскими выборами опросы обещали социалистам в среднем 32–33%. Вместе с левым блоком «Аделанте, Андалусия» («Вперед, Андалусия»), основу которого составляло движение «Подемос» и который по всем опросам набирал около 20%, левые должны были удержать регион и в очередной раз сформировать правительство. Правоцентристской Народной партии, за которую традиционно голосуют все недовольные социалистами, опросы прочили 21–22% и привычное второе место в парламенте.

Но всё пошло не так. Ни социалисты, ни правоцентристы недотянули до обещанных результатов: первые провалились сразу на семь с половиной процентов, вторые – почти на шесть. Очень плохо выступила коалиция объединенных левых, потеряв 5,5%. Зато настоящими триумфаторами выборов стали правые популисты: партия «Сьюдаданос» («Граждане»), взявшая 21 место, и ультраправая Vox, получившая голоса 400 тысяч человек, 12 мест в региональном парламенте и внезапно для себя самой превратившаяся в пятую по влиянию партию в Андалусии.

«Социалисты победили, но это тяжелая ночь для нас, – откровенничала перед камерами Сусана Диас, левый президент региона. – Очевидно, что левые сдали позиции. Но самое важное – что крайне правые прорвались к власти и сделали это именно в Андалусии».

В происходящем Диас следует винить прежде всего саму себя: на посту регионального лидера она делала ошибку за ошибкой. Уставшие от ее политических игр, бесконечных коррупционных скандалов, высокого уровня безработицы, провалов региональных программ здравоохранения и образования жители Андалусии проголосовали за новые лица.

В Испании началась натуральная паника. Шутка ли, впервые после смерти Франко ультраправые сумели прорваться в региональный парламент. Хуже того: если бы намеченные на 2020 год общенациональные выборы состоялись завтра, за Vox, по последним опросам, проголосовали бы миллионы – она бы набрала, по разным опросам, от 8,7% до почти 13% голосов и с другими правыми партиями взяла бы в парламенте абсолютное большинство.

Коррида и домашнее насилие

«Я не считаю, что нас правильно называть ультраправыми, – убеждал журналистов сразу после победы Айван Эспиноса, который в Vox занимается контактами с зарубежными союзниками. – Испания до сих пор остается чуть ли не единственной страной в Евросоюзе, где нет ультраправой партии. Предположение прессы о том, что мы представляем какую-то опасность демократии или правам меньшинств, чудовищно. Главная опасность для демократии – это фейковые новости».

Сложно сказать, кто прав в этом споре. Программа партии, как у всех популистов, слишком обширна и противоречива, а реальными делами Vox отметиться еще не успела – она была создана лишь в 2013 году.

Отцом-основателем партии стал Сантьяго Абаскаль, тот самый наездник с бородой из предвыборного ролика. Он не новичок в политике: долгое время состоял в Народной партии, но в конце концов вышел из нее, сочтя ее программу беззубой и обидевшись на руководство за то, что оно слишком мягко отнеслось к баскским сепаратистам из ЭТА. Сам Абаскаль еще в бытность членом парламента Страны Басков прославился жесткой лоялистской позицией: на всех шествиях он неизменно скандировал: «Испания прежде всего».

В чем-чем, а в беззубости программу Vox упрекнуть сложно. Так, партия требует отменить закон о домашнем насилии (как утверждают активисты, он часто используется женщинами, для того чтобы шантажировать мужчин) и закон о защите прав ЛГБТ. Абаскаль неоднократно высказывался против «пропаганды женского превосходства и гендерного тоталитаризма», неизменно вызывая волну гнева со стороны феминистических организаций.

Vox отстаивает традиции, выступая за сохранение корриды, в поддержку танца фламенко и отмечания Пасхальной недели, против абортов. Визитной карточкой партии стала антиисламистская риторика: требование закрыть «фундаменталистские мечети» по всей стране, арестовать и депортировать имамов, произносящих экстремистские проповеди. Наконец, Vox выступает за возвращение Испании Гибралтара, которым британцы владеют еще с 1713 года, и за то, чтобы региональный праздник – День Андалусии – был перенесен с 28 февраля на 2 января в память об окончательном изгнании мавров из Испании и завершении Реконкисты.

Южный рубеж

«Поздравляем всех с началом Реконкисты». Эта запись в официальном твиттер-аккаунте Vox, появившаяся сразу после объявления итогов выборов, вызвала волну возмущения, но пиарщики партии знали, что делали. В значительной степени успех новых правых базировался именно на антимигрантской риторике, которую стеснялись использовать традиционные правоцентристы.

Вообще, слово «реконкиста» стало одним из девизов партии. Реконкиста – процесс отвоевывания испанских земель у мавров, который длился столетиями и привел в конце концов к образованию нынешнего королевства Испания. Любой испанец без проблем считывает весь набор смыслов, который политтехнологи Vox вкладывают в этот термин, и главный из них – снова выбросить мавров за море.

Андалусия – южная граница Испании, именно туда устремляется основная волна мигрантов из Африки. Только за 2018 год туда въехали 57 тысяч африканцев – носителей чужой культуры, другого языка, собственных представлений о нравственности. Это вдвое больше, чем в 2017‑м, и больше, чем в любую другую европейскую страну, включая Италию и Грецию. Нет никаких оснований полагать, что в наступившем году поток мигрантов обмелеет. Неудивительно, что ультраправым, которые не стесняются в выражениях, удалось быстро разжечь тлеющие угли недовольства приезжими.

Больше всего голосов Vox получила в сельскохозяйственной провинции Альмерия. По иронии судьбы, почти треть из ее 90‑тысячного населения составляют мигранты, в том числе нелегальные, которых местные фермеры используют как дешевую низкоквалифицированную рабочую силу. Если Vox действительно доведет дело до депортации, как обещал Абаскаль, экономика провинции просто рухнет – найти замену африканцам, трудящимся за копейки, будет негде. Вряд ли мигранты из «близких к Испании культурно и ценностно» государств, которых Vox планирует привлекать в страну на смену изгнанным нелегалам, согласятся вкалывать почти забесплатно. Но популизм тем и хорош, что предлагает простые решения там, где традиционная политика не предлагает вообще никаких.

Безоговорочная лояльность

Но, пожалуй, главное другое. Vox изначально позиционирует себя как партия, предельно лояльная Испании, в противовес региональным группировкам, пытающимся растащить страну на куски. «Никакой Европы регионов, никакой излишней самостоятельности, – говорят функционеры Vox. – Национальное государство превыше всего».

На той же позиции стоит и второй триумфатор выборов – «Сьюдаданос». Изначально эта партия появилась в Каталонии, где собрала вокруг себя всех лоялистов, недовольных попытками отколоть регион от Испании, и на выборах в Андалусии лоялистская риторика лишь усилилась. Но Vox выступает куда жестче: партия призывает вообще отказаться от федерализации и деления страны на 17 регионов, запретить любые организации, выступающие с сепаратистскими лозунгами.

Неудивительно, что в Андалусии эта риторика нашла живой отклик: в отличие от богатой Каталонии, которая не прочь отделиться от Испании, Андалусия – третья с конца по ВВП на душу населения. Для нее распад государства станет катастрофой.

Показательно, что и Vox, и «Сьюдаданос» в предвыборной кампании сделали упор на две категории: мужчин в возрасте после 45 и молодежь. Vox особо преуспела: всей интернет-агитацией партии занимались три молодых парня, которые эффективно вели пропаганду через Instagram, Facebook, WhatsApp, Twitter, TelegramКороткие видеоролики (наибольшей популярностью пользовалось видео о нападении на сторонников левой «Подемос»), доступные лозунги, нарочито любительский подход – партия словно говорила: мы не тратим деньги на профессиональных политтехнологов, мы не пытаемся вас обмануть. Мир устроен просто: есть добро, и есть зло. Добро – это Vox, будь на светлой стороне. Мы испанцы, сплотимся же, чтобы дать отпор чужакам.

Свой среди чужих

Несмотря на жесткую риторику в отношении мигрантов, Vox активно работает над расширением международных связей. Наиболее тесные отношения сложились у партии с французскими правыми: Абаскаль принимал участие в предвыборной кампании Марин Ле Пен. Сразу после объявления результатов выборов в АндалусииПен появилась запись: «Самые крепкие и теплые поздравления моим испанским друзьям из молодого и динамичного движения Vox, которые добились значимого результата».

Партия поддерживает контакты и с другими европейскими правыми – в частности, с «Альтернативой для Германии». В предвыборном манифесте упоминался также правый премьер Венгрии Виктор Орбан как пример политика, успешно отстаивающего христианские ценности. Но, пожалуй, наибольшее восхищение у Vox вызывает президент Трамп.

«Подобно Дональду Трампу в Соединенных Штатах, мы хотим сделать Испанию снова великой, – провозгласил перед выборами генсек партии Хавьер Ортега. – Неверно было бы говорить, что политику Трампа можно взять и перенести на испанскую почву, но мы восхищаемся тем, как он защищает американскую свободу, как он защищает государство от невыгодных для него международных сделок, как он работает над созданием эффективной системы контроля над границей, чтобы остановить нелегальную миграцию». Партия активно взаимодействует со Стивеном Бэнноном – бывшим главным стратегом Трампа, который в 2017 году выступил с целой речью в поддержку создания в Испании национальной силы, озабоченной защитой границ.

Похоже, именно под влиянием образа Трампа в программе Vox появилась идея строительства антимигрантской стены: ею предполагается дополнительно оградить испанские эксклавы Сеута и Мелилья на африканском побережье, чтобы пресечь поток африканцев, пробирающихся через систему бетонных оград и проволочных заграждений. Впрочем, учитывая, что большинство мигрантов попадают в Испанию морем, вряд ли это поможет.

Как бы то ни было, успех Vox – тревожный звонок как для левоцентристского правительства Испании, так и для всего Евросоюза. Опросы показывают, что большинство испанцев готовы поддержать на выборах правые партии, и у правительства Педро Санчеса остается меньше двух лет, чтобы переломить ситуацию. А для ЕС это сигнал, что сражение с евроскептиками еще далеко не окончено. Но главное – высокий результат лоялистов в Испании, наименее, пожалуй, централизованной стране Европы, демонстрирует, что вопреки многочисленным прогнозам о конце национальных государств и наступлении нового Средневековья государства чувствуют себя вполне неплохо и переживут не только тех, кто сейчас пророчит им гибель, но и их внуков.