Запрет сработал: эпитет «культовый» стали использовать редко и с осторожностью. Благодаря этому сегодня мы можем спокойно говорить о феномене культовости и, в частности, культовой музыки. Кто же они, эти культовые артисты? Как и почему они стали такими? Чем культовый отличается от легендарного?

Кошелек или культ?

Понятие «культовость» возникло в западной журналистике в 1970‑х, сначала в публикациях о кино, а затем распространилось и на литературу, музыку, независимую прессу, видео-игры. При этом сразу же началась неразбериха с употреблением термина. Одни обозначали им фильм или музыку, собравшие аудиторию из немногочисленных, но верных и вдумчивых поклонников. Примером здесь может служить насыщенная эзотерическим символизмом кинолента «Крот» режиссера Алехандро Ходоровски. Ограниченность аудитории была одним из определяющих критериев. Нечто популярное не может быть культовым, настаивали сторонники концепции элитарности культовых произведений. На это им возражали, что, к примеру, «Звездные войны», хотя и коммерчески успешны, и мегапопулярны, но, безусловно, являются культовым кино. Причем в буквальном смысле слова: многие фанаты «Звездных войн» настаивают, что их религия – «джедаизм», то есть вера в Силу, которой обладают рыцари-джедаи из киносаги.

Успех секрета: Как люди находили зашифрованные послания в популярной музыке

Вот что пишет британский журналист Фил Хеббелтвайт в статье «Семь культовых музыкантов, о которых стоит узнать больше»: «Мы определяем культовость по-разному: это могут быть как малоизвестные, но высоко ценимые критиками и знатоками музыканты, так и те, кто добился славы и осознанно или нет создал вокруг себя культ или круг преданных поклонников». В другой обзорной статье на bbc.com говорится: «Это первопроходцы, оригиналы, герои андеграунда, бедовые души, сумевшие выжить, и в любом случае – те, чьи записи обретают со временем все большую ценность и значение».

Интересное определение дает участник дискуссии о культовости на форуме сайта Songfacts. Объясняя, почему Курт Кобейн или певица Мадонна не могут считаться культовыми, он пишет: «Культ – это нечто, ставшее известным без участия медиа, промоушена. Например, настоящий культ сложился вокруг Grateful Dead, хотя у группы нет ни одного хита, вошедшего в первую десятку хит-парадов (на самом деле был один, но это случилось уже на третьем десятке жизни группы. – «Профиль»)».

Резон утверждать, что культовыми могут считаться лишь музыканты, добившиеся успеха без помощи СМИ и продюсеров, действительно есть. Имеется в виду, что слушатели полюбили их не под давлением рекламы или моды. Может показаться, что этот тезис противоречит тому факту, что культовые музыканты зачастую обласканы работающими в медиа критиками. Но, как показывает опыт, пропагандистские усилия отдельных журналистов не особо влияют на культ, максимум – рекрутируют в него несколько сотен почитателей. Можно привести в пример историю московской группы «Соломенные еноты», которая даже после хвалебных статей в модных СМИ и написанной о ней книге «Формейшн» все равно осталась строгим культом для немногих посвященных.

Культовость должна быть отделена от обычной популярности, иначе нет смысла использовать этот термин. В отличие от просто известных, успешных и любимых народом исполнителей, основная аудитория культового артиста состоит из людей, разделяющих некий общий культурный код и понимающих контекст творчества этого артиста. Эти люди образуют общность, даже если им самим претят любого рода объединения. Культ – это форма востребованности музыканта, идущая вглубь, а не вширь: слушателей меньше, но настроены они серьезнее.

Чудо-мертвецы

Споря о дефинициях, все стороны сходятся в одном: самый характерный пример культовой группы – американский коллектив Grateful Dead. Сформировавшийся в 1965 году в Сан-Франциско, он был одним из главных в жанре психоделического рока наряду с Jefferson Airplane, Moby Grape, Iron Butterfly, Quicksilver Messenger Service. Конец 1960‑х вообще был временем необычайного творческого подъема. Но большинство групп той волны распалось в начале 1970‑х, когда на смену глобальному «лету любви» в музыке и общественной жизни пришли заморозки. Grateful Dead эти процессы не коснулись во многом потому, что вокруг группы образовалась своя «экосистема», сформированная не только музыкантами, но и их поклонниками, прозванными deadheads («одержимые Dead»). С первых лет существования группа начала обрастать сообществом почитателей – такое бывает практически у всех популярных коллективов, но фанаты Grateful Dead были из тех, кто категорически не желал расходиться по домам после выступлений. Учитывая, что концерты давались почти беспрерывно, deadheads фактически спали, ели и работали под музыку любимой группы. Самые стойкие из них ездили вслед за группой во все ее гастрольные туры. Очевидно, сами Grateful Dead располагали к тому, чтобы вокруг них собирались люди. Дружелюбные музыканты не дистанцировались от аудитории, не отгораживались от приклеившихся к ним почитателей. Deadheads превратились в субкультуру со своим сленгом и мифологией.

Grateful Dead считали свое выступление на Вудстокском фестивале худшим в жизни (из-за технических проблем), но так вышло, что именно им удалось сохранить «дух Вудстока» на многие десятилетия – дух безмятежности, братства и любви. Так и колесил этот передвижной Вудсток по Америке и Европе до 1995 года, пока Джерри Гарсия, лидер коллектива, не умер. Но после его смерти сообщество не распалось. Оно существует и по сей день, тем более что поводов для празднования хватает: бывшие участники Grateful Dead регулярно выступают со своими сольными и совместными проектами. В 2011‑м появилось еще одно развлечение – компьютерная игра The Grateful Dead – Epic Tour.

Ценная услуга

Как же сложился культ Grateful Dead? И почему их более успешные коллеги из Jefferson Airplane вошли в историю просто как легендарные, но не культовые? У последних было больше хитов, но для формирования культа это не имеет значения. Куда важнее для поклонников перспектива влиться в сообщество близких по духу людей, а Джерри Гарсия со товарищи поощряли этот процесс, превращая каждый концерт в многочасовой мини-фестиваль, праздник жизни. Люди знали, что есть такая «планета Grateful Dead», на которой всегда царит мир и психоделический пир, – надо только добраться до площадки, где играет группа.

Grateful Dead стали своеобразным ковчегом, на котором поколение 1960‑х и прочие желающие могли спастись в холодных водах времен крушения идеалов.

Таково одно из ключевых свойств культовых музыкантов: они дают поклонникам важный смысл, а некоторым особо фанатичным – даже смысл жизни. Это послание может быть осознанным, а может и неосознанным – бывает, что образ артиста и его месседж рождаются стихийно, в обход разума. Сам он далеко не всегда может внятно объяснить, какое метамузыкальное сообщение несет, за него эту работу выполняют критики и еще чаще – почитатели.

А что же сама музыка? Жанр не важен: это может быть лиричная бардовская песня, а может и брутальный грайндкор. Но музыка должна быть такой, чтобы ее можно было слушать в течение многих десятилетий. Она должна быть новаторской, вызывать у людей желание делать что-то подобное, следовать по тому же пути. Она может быть и совершенно невыносимой, явно рассчитанной на минимальное число слушателей, а может быть очень даже приятной. Но в ней должно быть что-то, заставляющее людей возвращаться к ней снова и снова.

Чур меня, мейнстрим

Обычному зрителю бесконечные концерты Grateful Dead показались бы тяжелым испытанием. То, что делает последователей культа абсолютно счастливыми, со стороны порой выглядит малопривлекательно. Ведь большинство культовых артистов – это экспериментаторы, авангардисты, радикальные новаторы, а не просто обойденные вниманием большого шоу-бизнеса горемыки. Зачастую они сознательно избегают серьезных отношений с поп-индустрией, так как ценой этих отношений почти всегда становится потеря свободы творчества.

«Оставайся независимым, пока это возможно» – такое напутствие дал лидеру группы Brazzaville Дэвиду Брауну Марк Сэндмен из коллектива Morphine. Слова были приняты к сведению, Браун завернул предложения всех крупных рекорд-компаний, предпочтя широкой славе скромный культ, причем преимущественно на территории стран СНГ – такая вот неожиданная судьба американского музыканта.

Кстати, иногда играют роль и география, и специфика локальных музыкальных рынков, и особенности местного менталитета. Например, популярная у себя на родине и в Европе британская группа Jethro Tull в США воспринимается как культовая, записи которой найти не так просто. Другая британская группа, Depeche Mode, популярна во всем мире. Но в России еще в конце 1980‑х вокруг нее возник культ с невероятно преданными поклонниками. 9 мая, в день рождения солиста Дэвида Гаана, они устраивали в Москве марши, собиравшие до трех тысяч участников, вызывая оторопь у органов безопасности, подозревавших, что это сборище неонацистов. Многочисленные поклонники Depeche Mode, влюбившиеся в эту группу еще в школьные годы, остаются очень сплоченной группой и разменяв пятый десяток.

Дон Ван Влит, известный как Капитан Бифхарт, начинал в 1960‑х, экспериментируя с блюзом, но вскоре так радикализировал свое творчество, что немногочисленные ценители дикой музыки пришли в полный восторг, а звукозаписывающие компании были в шоке. Попыткой найти компромисс стала мелодичная пластинка Bluejeans And Moonbeams (1974), но Бифхарт посчитал, что сделал мейнстриму слишком большую уступку, и призвал поклонников не покупать этот альбом. Прямыми наследниками этого отважного артиста можно назвать Тома Уэйтса и русскую группу «Звуки Му», являющихся культовыми.

Лидер американской группы Pere Ubu Дэвид Томас – не менее эксцентричный человек. Без упоминания Pere Ubu никак не обойтись, если говорить об авангардном роке и группах, готовых на все ради создания нового звука. Свой стиль Томас называл «авантгаражным». Благодаря одержимости творчеством и преданному кругу поклонников ему удается содержать свою группу уже почти 45 лет, хотя коммерческого успеха она не ведала никогда.

Один из самых крепких культов – группа Swans, появившаяся в Нью-Йорке в 1982 году. Ее ранние творческие эксперименты не всякий обыватель согласится в принципе считать музыкой. Постепенно стилистический диапазон Swans расширялся, но суровость и монотонность по-прежнему остаются характерным признаком Swans.

А вот американскую группу Ramones можно причислить к тем немногим музыкантам, которые стали культовыми не по своей воле. Первопроходцы панк-рока, они сочиняли песни и записывали альбомы, по которым тосковали хит-парады, но воротилы шоу-бизнеса не спешили вкладываться в Ramones, и массовая популярность обходила их стороной. Многочисленные известные музыканты признавались им в любви, название было на слуху, но сами Ramones не попадали ни на ТВ, ни на крупные площадки. В середине 1990‑х группа заявила о распаде, устав от безденежья. А сегодня носить майку с логотипом Ramones настолько модно, что это делают даже те, кто не слышал ни одной их песни.

Кабаре и храм

В 1970–1980‑х британская сцена дала целую россыпь культовых групп. Если в Америке принято в первую очередь концентрироваться на музыке, для англичан была не менее важна идеологическая и интеллектуальная сторона.

Команда из Шеффилда Cabaret Voltaire, названная в честь цюрихского кафе, где собирались дадаисты, экспериментировала со звуком и перформансом, став в 1980‑х одной из самых влиятельных групп в новой электронике. Этому поспособствовало то, что необычного звучания Cabaret Voltaire добивались, используя собственноручно изготовленные инструменты.

Можно ли быть рок-звездой и никогда не употреблять алкоголь и наркотики?

В 1976 году в Манчестере на свет появилась группа The Fall, которой было суждено записать более 90 альбомов и стать настолько культовой, насколько это вообще возможно. Лидер группы Марк Э. Смит до конца своих дней сохранял творческую активность, несмотря на чудовищный алкоголизм. Он скончался в 2018 году в возрасте 60 лет. Во многом залогом его успеха стало то, что, играя непопсовую музыку и сочиняя очень прихотливые стихи, Смит подчеркивал свое рабочее происхождение, а не пытался выглядеть частью артистической богемы.

Образовавшаяся в 1975 году команда Throbbing Gristle смело исследовала границы допустимого в искусстве, вдохновляясь среди прочего работами писателя Уильяма Берроуза и художника Брайона Гайсина. Именно этому коллективу мы обязаны появлением стиля «индастриал». После распада в 1981 году Throbbing Gristle из ее обломков собралось несколько примечательных коллективов: Дженезис Пи-Орридж создал группу Psychic TV, Питер Кристоферсон – Coil, а оставшаяся часть четверки – дуэт Chris & Cosey. Все они прославились. Но если Chris & Cosey считаются просто одними из пионеров некоммерческой электронной музыки, то вокруг Coil и Psychic TV сложился необычайной мощи культ, причем в последнем случае – почти религиозный. Успех и мировая слава пришли к ним, что называется, не благодаря, а вопреки. Coil состоял из двух постоянных участников – Питера Кристоферсона и Джона Бэланса, которые не только были открытыми гомосексуалистами (само по себе довольно смело для начала 1980‑х), но и сделали тему мужской любви основой своего творчества. Не менее важным источником вдохновения для них служили идеи оккультиста Алистера Кроули, к которым музыканты относились очень серьезно. Что касается музыки, то она менялась от пластинки к пластинке в диапазоне от индастриала и эмбиента до техно и мелодичных песен. Но всегда, даже в наиболее простых для восприятия композициях, работа со звуком и аранжировки у Coil были необычайно сложными.

Что касается Пи-Орриджа, то он натурально стал главой культа, основав «Храм душевной юности». Музыканта очень интересовали секты и методы контроля, использовавшиеся в них. «Храм народов» Джима Джонса, чьи приверженцы массово совершили суицид в 1978‑м, буквально завораживал Пи-Орриджа, как и Церковь процесса Последнего суда (или просто «Процесс»), чьих членов подозревали и в ритуальных убийствах, и в связях с Чарли Мэнсоном. Прихожане «Храма душевной юности» уделяли много внимания магии, включая сексуальные практики. В конце концов, после обвинений в сатанизме и растлении малолетних, якобы имевших место в храме, Пи-Орридж вынужден был покинуть Британию и осесть в США. Но от оккультных изысканий он не отказался, самым ярким подтверждением чему служит роскошная грудь, которую Пи-Орридж имплантировал себе, реализуя тем самым идею андрогинности. В музыкальном плане его путь был столь же извилист – от постиндастриала через эйсид-хаус к психоделическому року.

Само выросло

Если популярности и коммерческого успеха можно достичь при помощи технологий шоу-бизнеса, то культовый статус – это инициатива, исходящая от самих слушателей.

В этом плане очень показательна ситуация с рок-музыкой в СССР (имеется в виду неофициальная музыка, а не одобренные государством вокально-инструментальные ансамбли). «Аквариум», «Кино», «Зоопарк», «Наутилус Помпилиус» и десятки других групп – их записи передавались из рук в руки. Никакой раскрутки, никаких продюсеров. Максимум – подпольные сети «спекулянтов». Конечно, был и фактор культурного дефицита, в условиях которого даже не очень оригинальная музыка оказывалась востребованной, но интерес к ней пропадал по мере поступления более качественного материала.

Именно такой народный промоушен сделал известным Егора Летова и его группу «Гражданская оборона» (ГО). Записанные на квартире в Омске чудовищного качества первые альбомы ГО вышли в период усиления гонений на рок-музыку в СССР. Через пару лет, к 1987–1988 годам, песни Летова уже знали по всей стране. И это во времена, когда не было не то что интернета, но и какой-либо легальной сети распространения музыки, зато КГБ внимательно следил за излишне вольнолюбивыми музыкантами.

К «Гражданской обороне» популярность пришла не только без раскрутки, но даже вопреки объективным препятствиям: нарочито грязный звук, много мата и в то же время много витиеватой образности и аллюзий в текстах. Укреплению статуса способствовала, с одной стороны, творческая плодовитость (с 1985‑го по 1990 год ГО записала 18 альбомов), а с другой – принципиальное нежелание идти на контакт с большим шоу-бизнесом. И то, что в последние годы жизни Летова на него обратил внимание даже глянец, ситуацию не изменило – просто в глянец пришли журналисты, выросшие на песнях ГО.

Только оригинал

Культовый музыкант должен быть стопроцентно оригинален, иначе какой смысл следовать именно за ним? Серийность приветствуется в поп-индустрии, где выкроенные по шаблону песни и звезды легче узнаются публикой, но в сфере культовой музыки никто никому не обещает легких путей. У артиста должно быть то, чего нет ни у кого другого, – именно из этого зерна может вырасти культ. При этом культовому артисту совершенно не обязательно быть тем, кого журналисты автоматически называют человеком-легендой: бунтарем с мятежной, но религиозной душой, как Джонни Кэш, или необъяснимо живучим алкоголиком-наркоманом, как Кит Ричардс. Можно вообще обойтись без биографических подробностей – их заменит одна большая загадка, как в случае с американской группой The Residents, участники которой десятки лет скрывают свои имена, а лица прячут под масками.

Миллионы людей во всем мире любят британскую группу Pink Floyd и знают ее альбомы Dark Side Of The Moon (1973), Wish You Were Here (1975) и The Wall (1979) – то есть пластинки наиболее коммерчески успешного периода. Гораздо меньше тех, кто любит ее первую пластинку, – The Piper At The Gates Of Dawn (1967), очень далекую от привычного творчества Pink Floyd. Этот альбом состоит из песен Сида Барретта, рано покинувшего группу. И этот альбом, и самого Барретта вполне можно причислить к культовым. Эта дерзкая и изобретательная музыка оказала влияние на умы других музыкантов. Как кто-то красиво сказал про дебютный альбом The Velvet Underground, «эту пластинку купили всего 1000 человек, зато каждый из них основал собственную группу».

Культовые музыканты могут быть незаметны массам – их нет на ТВ, радио, даже в интернете они не на виду. Тем не менее часто именно они двигают музыку, вдохновляя и кормя своими идеями других музыкантов, которые будут уже в состоянии продать эти идеи широкой публике за хорошие деньги.