Без повестки и лидерства: с чем ЕС отправился на конференцию СОР30

Евросоюз привык позиционировать себя лидером в сфере зеленой повестки. Однако на открывшуюся 10 ноября в бразильском Белене международную конференцию по климату COP30 представители ЕС отправились в состоянии раздрая.

Европейцам так и не удалось согласовать единую позицию для конференции. Необходимость стремиться к углеродной нейтральности в ЕС никто не оспаривает. Но меры, с помощью которых предлагается добиваться этой цели, вызывают ожесточенные дебаты. Разногласия резко обострились накануне COP30, когда сорвалось подписание документа, в котором должна была быть зафиксирована единая европейская позиция. Принятие документа заблокировала Греция, сославшись на «неактуальность» формулировки о том, что ЕС «приветствует» программу «Чистый ноль» (Net Zero) по декарбонизации мирового судоходства как «юридически обязательный глобальный секторальный климатический регламент».

Нацелились на отход: о чем договорились на климатической конференции в Дубае

Это определение вызвало недовольство Греции, поскольку судоходство играет важную роль в ее экономике. Греция – крупнейшая судовладельческая держава, ее флот составляет 20% мирового и 61% корабельного состава ЕС. Кроме того, по данным McKinsey, Греция контролирует крупнейшую в мире группу танкеров для перевозки сжиженного природного газа. Греческие суда перевозят 40% сырой нефти, импортируемой в ЕС по морю. Фактически программа Net Zero служит механизмом углеродного регулирования, т. к. призвана уравнять традиционные и углеродно-нейтральные виды топлива в цене. В этой связи инициатива Международной морской организации ООН по декарбонизации мирового судоходства поставила бы под угрозу конкурентоспособность ключевой для экономики Греции отрасли и в итоге была заблокирована Афинами, Вашингтоном и Лимассолом.

Борьба с инициативой по судоходству продолжается на всех уровнях. Премьер-министр Греции Кириакос Мицотакис в конце октября опубликовал в Financial Times статью под названием «Пять золотых правил перехода Европы к зеленой экономике», посвященную необходимости обновить принципы политики декарбонизации ЕС. В ней Мицотакис поднимает вопрос о приоритетах энергетического перехода и целесообразности отказа от традиционных видов топлива в судоходстве и авиации, а также призывает отказаться от моральных оценок тех или иных технологий и сосредоточиться на их эффективности. Кроме того, греческий премьер говорит о проблеме цен на электроэнергию, механизмах ценообразования и эффективном управлении энергетическими рынками. Наконец, он утверждает, что декарбонизация не должна быть самоцелью и осуществляться в ущерб занятости, промышленности и стратегической автономии. «Европа может выиграть гонку за климатическую нейтральность, но потом обнаружить, что участвовала не в том состязании», – резюмирует Мицотакис.

Греческий премьер не единственный, кто критикует зеленую политику ЕС, и градус напряжения в объединении сильно нарастает. Сам факт, что после провала соглашения ссылку на Net Zero включили в документ для COP30, говорит об отсутствии договороспособности и может быть симптомом растущего кризиса доверия в Европе.

Ослабление внутреннего консенсуса проявилось и в том, что перед COP30 Евросоюз едва успел утвердить собственные цели по декарбонизации. Переговоры проходили в непростой ситуации. В условиях нарастающей рецессии, ослабевающей промышленности и увеличивающихся военных расходов сократить к 2040 году выбросы на 90% относительно уровня 1990-го крайне сложно, если вообще возможно. Поскольку цели по сокращению выбросов закреплены в европейском законодательстве, страны-члены, оценивая ситуацию реально, пытались найти лазейки в формулировках. Таких развилок было четыре: гибкость между секторами, перенос основного бремени ближе к концу 2030-х, проекты по улавливанию парниковых газов из атмосферы и возможность учета международных углеродных кредитов в счет собственных усилий европейских стран. Все четыре варианта подверглись критике. Делать ставку на удаление углерода из атмосферы нельзя из-за неразвитости технологий и вреда, который может быть нанесен окружающей среде. Отсрочку климатических целей ругали за «недальновидность». Повышение гибкости для достижения углеродной нейтральности могло бы снизить стимулы для сокращения выбросов в самых «грязных» секторах – в транспорте, строительстве и сельском хозяйстве. Международные кредиты опасны для декарбонизации экономики Евросоюза, поскольку из-за отсутствия должного контроля могут оказаться «мусорными», т. е. фиктивными. Климатические активисты назвали рассмотрение такого инструмента «безответственным», а опыт интеграции международных кредитов в европейскую Систему торговли выбросами – катастрофическим. Тем не менее в сложной международной обстановке и из-за нехватки средств комбинации этих инструментов стали компромиссным решением.

Зелень в тумане

Есть еще один аспект, ставящий зеленое лидерство ЕС под угрозу. Сегодня климатическая проблематика – среди главных линий раскола между трансатлантическими партнерами. Вскоре после возвращения Дональда Трампа в Белый дом США вышли из Парижского соглашения по климату. Если предыдущая администрация Трампа (в 2018 году) отправила делегацию на COP, то теперь ни один высокопоставленный американский чиновник не поехал на конференцию. А без поддержки Вашингтона у Евросоюза нет ресурсов, чтобы залатать дыру в климатическом бюджете.

Бесперспективность переговоров по финансированию чистого перехода и адаптации к изменению климата для развивающихся стран, вероятно, стала причиной того, что на COP30 не поехали Си Цзиньпин и Нарендра Моди. Между тем на США, Индию и Китай приходится почти половина мировых выбросов CO2 в атмосферу. То, что лидеры Китая и Индии не поехали на COP30, ослабляет позиции Европы на конференции.

Вечнозеленый курс: сможет ли Трамп изменить климатическую повестку США?

Другое обстоятельство, дополнительно осложняющее положение Брюсселя на переговорах, – вероятность нового этапа торговой войны США и ЕС. Евросоюз стремится установить на международном уровне механизмы трансграничного углеродного регулирования либо в виде CBAM, который должен вступить в силу в 2027 году, либо в менее очевидных форматах. Например, в прошлом месяце в Международной морской организации провалилась упомянутая выше инициатива Net Zero по декарбонизации мирового судоходства, которая, по сути, должна была «выравнять» цены на традиционное и альтернативное топливо. Трамп уже пригрозил санкциями в отношении стран, которые поддержат эту инициативу.

Наконец, серьезным вызовом для ЕС служит зеленая политика Пекина. В то время как одни эксперты утверждают, что КНР не снижает уровень выбросов парниковых газов, другие считают, что в скором времени звание климатического лидера перейдет от Европы к Китаю, который уже оказывает огромное давление на мировой рынок чистых технологий (например, его электромобили успешно конкурируют с европейскими). Пожалуй, позиции Евросоюза на COP30 слабы как никогда.

Что означают проблемы Европы на климатических переговорах для России? Ожидается, что Москва представит на конференции цель на 2035 год, анонсированную Владимиром Путиным в августе, – сократить уровень выбросов на 65–67% по сравнению с уровнем 1990-го. Примечательно, что страны Европы договорились о сопоставимом уровне климатических амбиций – по итогам переговоров перед COP30 была поставлена цель снизить загрязнение воздуха на 66,3–72,5%. Вероятно, ошеломляющих прорывов на COP30 не случится. Важно другое: отсутствие давления и принуждения со стороны расколотого Глобального Севера позволяет странам БРИКС взять инициативу по продвижению умеренного и взвешенного подхода к проблеме изменения климата.

Автор – аналитик Центра комплексных европейских и международных исследований НИУ ВШЭ