Архивная публикация 1999 года: "Черно-Белая Русь"
От посещения Минска, где живут мои родители, я последнее время получаю особое удовольствие. Белоруссия пока единственная страна, в которой я чувствую себя богатой иностранкой.Все банальные демократические радости, на которые уже не обращаешь внимания в Москве, в Минске превращаются в полный глубокого смысла ритуал. Например, посещение привокзального "Макдоналдса". Там так же пустынно и чинно, как у нас -- в ресторане "Европейский" в "Метрополе". Редкий прохожий заглядывает в "Макдоналдс" со своим чадом, и то, наверное, чтобы поощрить ребенка за хорошее окончание учебного года.
Первые минуты на родной земле протекают более-менее одинаково. Я покупаю маме цветы. Ну естественно, хороший тон -- явиться к родителям с цветами. Однако подтекст этого поступка чисто эгоистический. Ни в каком другом городе я не куплю одиннадцать дивных роз за десять русских рублей, то есть за сорок пять американских центов. Такой финт возможен только в Минске. Потом я беру такси или любую подвернувшуюся машину -- и за каких-нибудь пятнадцать рублей меня с радостью доставляют в любую точку города.
По дороге водитель рассказывает о ценах на подержанные автомобили. Они раза в полтора ниже московских. "Форд-Скорпио" 1992 года стоит около двух тысяч долларов. Вообще, машина в Минске -- вещь нерентабельная, потому что бензин дорогой (литр 95-го бензина -- 120 тысяч "зайчиков", 10 рублей по официальному обменному курсу). Котируются авто на дизеле.
Передвижение по белорусской столице -- отдельная тема. Когда с меня два раза подряд частники-автолюбители не взяли денег, я перестала радоваться этому факту и вежливо поинтересовалась: "Почему?"
-- Ох, да скольки ты там зарабляешь? -- махнул рукой парень.-- А я мужик, что ж, я себя не прокормлю?"
Все-таки в Москве нравы пожестче. Мы все независимо от пола -- участники рыночных отношений. Мы заняты тем, что зарабатываем деньги и нам, по большому счету, некогда делать бесплатные добрые дела. Разве что в качестве пиаровской акции, для собственного промоушна.
В Минске, на взгляд поверхностный, люди не очень торопятся деньги делать. Нет, какие-то они все-таки делают, потому что существовать на пенсию ($15--20) или государственную зарплату ($30--40) невозможно. Например, моя тетя, ветеран труда, отработавшая лет тридцать пять на швейной фабрике, продает вьетнамские шмотки на рынке. Ее воля к жизни достойна искреннего восхищения. Но вот рассказов о том, чтобы кто-то сильно разбогател, открыл банк, построил виллу на Багамах, что-то не слышно. Опять же сужу по контрасту с разговорами московскими -- у нас истории о быстрых взлетах и нежданной тюрьме в порядке вещей.
Самый главный немой свидетель того, что в Минске экономические реформы идут ни шатко ни валко,-- это сам город. Он сохранился абсолютно в том же виде, что был при социализме. Никакой тебе новой архитектуры -- хоть помпезной, с башенками, хоть прозападной, из стекла и бетона. И строят там по-социалистически долго: двум грандиозным стройкам в центре: Дворцу республики и новому вокзалу -- уже лет десять. А самим проектам -- все тридцать, если не сорок.
В городе очень мало рекламы. После пестрящей Москвы, в которой, куда ни плюнь -- попадешь на билборд, Минск кажется таким аккуратненьким чистеньким карцером -- ничего лишнего.
В Москве базары и вещевые рынки в каждом районе. На миллионный Минск -- один базар, знаменитая Комаровка. Что же касается шмоток и импортной техники, за ней надо вообще ехать за город, на автобусе или электричке -- в Ждановичи. Дух торговли еще не коснулся зазеркально спокойной Белоруссии.
Глядя, как горячится по телевизору г-н Лукашенко, можно было предположить, что глубокий экономический кризис начнется в республике раньше. Но, наверное, плановое белорусское хозяйство было не так просто разрушить. В 1990--1992 годах я в Москве жила исключительно благодаря продуктам, которые получала из Минска. Все, от муки и яиц до сервелата, приходило в объемных посылках, которые передавали с проводницами поездов. В Белоруссии еще не было серьезно плохо -- но возникало ощущение, что скоро будет.
И вот из магазинов исчез самый что ни на есть местный харч: ряженка, простокваша, творог, мясо. Если можно где-то на базаре отыскать курицу, то она, скорее всего, будет мороженая заграничная французская. В гастрономе рядом с моим домом перестали делать молочный коктейль. Кому-то ерунда, но его там продавали двадцать пять лет -- сколько я себя помню.
Магазины не пустуют, полки заставлены консервами -- оливками там разными, каперсами, но цены просто удивительные. Литр сока стоит около 50 русских рублей, лианозовские йогурты, те самые, которые "полезное лакомство",-- 10 рублей штука (это при московской-то цене в 4.50), банка кока-колы -- 15 рублей (в Москве -- 9), шампунь -- 80 (в Москве -- 40), зубная щетка -- 30 (15). Даже мешки для мусора, что в московских хозяйственных по 12 рублей, в Минске продают за 35.
Обменные пункты в городе на каждом шагу. Меняют там русские рубли и западную валюту на белорусские "зайчики". Но не наоборот. То есть купить валюту легальным путем практически невозможно. В республике действует несколько курсов: один -- государственного банка, второй -- обменных пунктов, третий -- черного рынка. Так вот, на рынке сейчас 1 доллар стоит 450 000 "зайчиков" -- в два раза больше, чем платит за валюту национальный банк.
Тот удачливый человек, который может покупать доллары в банке, а потом перепродавать их на черном рынке по двойной цене, получает приличный доход.
Есть ли в Минске политическая оппозиция? Если и есть, то очень хлипкая. Сужу по своим крайне политизированным родителям, которые в перестроечные годы не пропускали ни одного митинга. Они по-прежнему с удовольствием и жаром рассуждают о делах российских, о бомбардировках Югославии. Если речь заходит о Белоруссии -- одна досада. По всей видимости, поддерживать некого: нет лидера, не слышно имени.
Когда я предлагаю родителям денежную помощь, они отмахиваются: деньги все равно тратить некуда. В Москву в гости ехать не хотят: "Мы там окажемся в положении нищих родственников!" И хотя такое положение им не грозит, объективно понимаешь, почему в минских железнодорожных кассах абсолютно нет очередей. Ни одного человека. Куда поедут белорусы со всеми своими миллионами "зайчиков"?
Насчет последних угроз своего президента переметнуться от России к Западу в Минске рассказывают байку. Дескать, приезжал российский вице-премьер Аксененко, просил заплатить за энергоресурсы долларами, а не поцелуями,-- Лукашенко обиделся. После этого все и началось. Это, скорее всего, слухи, не имеющие под собой почвы. Аксененко мог и не приезжать вовсе -- просто по телефону позвонить. А мог и не Аксененко звонить, а кто-то другой.
Но сказать, что в Минске уж все так из рук вон плохо, не получится. Там понимаешь, что и у социализма временами бывает человеческое выражение лица, у него есть свои преимущества. Во-первых, всеобщее равенство. Во-вторых, нежнейшие задушевные отношения в семье: дети уважают родителей, родители до глубокой старости чувствуют себя включенными в жизнь взрослых детей, помогают им, чем могут. Так неторопливо общаться на кухне, выслушивать рассказы про рыбалку, отдых на озере Нароч, "полив" руководства, как это получается в Минске, в Москве не выйдет: времени нет. В Белоруссии, в конце концов, бесплатная медицинская помощь. И в институты до сих пор поступают по блату, а не за безумные деньги. Скорее всего, президент Лукашенко -- это действительно выбор белорусского народа, привыкшего к тихой, размеренной, справедливой жизни.
В ближайшие выходные я собираюсь купить бутылок пять кефира "Данон", апельсинового сока, ветчины, грецких орехов, изюма, меда, шампуня, порошка, пару зубных щеток и послать все родителям. Пока наши политики договорятся, пока они поумнеют или, может быть, сойдут с арены, пройдет еще много времени. А жить надо сейчас.
От посещения Минска, где живут мои родители, я последнее время получаю особое удовольствие. Белоруссия пока единственная страна, в которой я чувствую себя богатой иностранкой.Все банальные демократические радости, на которые уже не обращаешь внимания в Москве, в Минске превращаются в полный глубокого смысла ритуал. Например, посещение привокзального "Макдоналдса". Там так же пустынно и чинно, как у нас -- в ресторане "Европейский" в "Метрополе". Редкий прохожий заглядывает в "Макдоналдс" со своим чадом, и то, наверное, чтобы поощрить ребенка за хорошее окончание учебного года.
Первые минуты на родной земле протекают более-менее одинаково. Я покупаю маме цветы. Ну естественно, хороший тон -- явиться к родителям с цветами. Однако подтекст этого поступка чисто эгоистический. Ни в каком другом городе я не куплю одиннадцать дивных роз за десять русских рублей, то есть за сорок пять американских центов. Такой финт возможен только в Минске. Потом я беру такси или любую подвернувшуюся машину -- и за каких-нибудь пятнадцать рублей меня с радостью доставляют в любую точку города.
По дороге водитель рассказывает о ценах на подержанные автомобили. Они раза в полтора ниже московских. "Форд-Скорпио" 1992 года стоит около двух тысяч долларов. Вообще, машина в Минске -- вещь нерентабельная, потому что бензин дорогой (литр 95-го бензина -- 120 тысяч "зайчиков", 10 рублей по официальному обменному курсу). Котируются авто на дизеле.
Передвижение по белорусской столице -- отдельная тема. Когда с меня два раза подряд частники-автолюбители не взяли денег, я перестала радоваться этому факту и вежливо поинтересовалась: "Почему?"
-- Ох, да скольки ты там зарабляешь? -- махнул рукой парень.-- А я мужик, что ж, я себя не прокормлю?"
Все-таки в Москве нравы пожестче. Мы все независимо от пола -- участники рыночных отношений. Мы заняты тем, что зарабатываем деньги и нам, по большому счету, некогда делать бесплатные добрые дела. Разве что в качестве пиаровской акции, для собственного промоушна.
В Минске, на взгляд поверхностный, люди не очень торопятся деньги делать. Нет, какие-то они все-таки делают, потому что существовать на пенсию ($15--20) или государственную зарплату ($30--40) невозможно. Например, моя тетя, ветеран труда, отработавшая лет тридцать пять на швейной фабрике, продает вьетнамские шмотки на рынке. Ее воля к жизни достойна искреннего восхищения. Но вот рассказов о том, чтобы кто-то сильно разбогател, открыл банк, построил виллу на Багамах, что-то не слышно. Опять же сужу по контрасту с разговорами московскими -- у нас истории о быстрых взлетах и нежданной тюрьме в порядке вещей.
Самый главный немой свидетель того, что в Минске экономические реформы идут ни шатко ни валко,-- это сам город. Он сохранился абсолютно в том же виде, что был при социализме. Никакой тебе новой архитектуры -- хоть помпезной, с башенками, хоть прозападной, из стекла и бетона. И строят там по-социалистически долго: двум грандиозным стройкам в центре: Дворцу республики и новому вокзалу -- уже лет десять. А самим проектам -- все тридцать, если не сорок.
В городе очень мало рекламы. После пестрящей Москвы, в которой, куда ни плюнь -- попадешь на билборд, Минск кажется таким аккуратненьким чистеньким карцером -- ничего лишнего.
В Москве базары и вещевые рынки в каждом районе. На миллионный Минск -- один базар, знаменитая Комаровка. Что же касается шмоток и импортной техники, за ней надо вообще ехать за город, на автобусе или электричке -- в Ждановичи. Дух торговли еще не коснулся зазеркально спокойной Белоруссии.
Глядя, как горячится по телевизору г-н Лукашенко, можно было предположить, что глубокий экономический кризис начнется в республике раньше. Но, наверное, плановое белорусское хозяйство было не так просто разрушить. В 1990--1992 годах я в Москве жила исключительно благодаря продуктам, которые получала из Минска. Все, от муки и яиц до сервелата, приходило в объемных посылках, которые передавали с проводницами поездов. В Белоруссии еще не было серьезно плохо -- но возникало ощущение, что скоро будет.
И вот из магазинов исчез самый что ни на есть местный харч: ряженка, простокваша, творог, мясо. Если можно где-то на базаре отыскать курицу, то она, скорее всего, будет мороженая заграничная французская. В гастрономе рядом с моим домом перестали делать молочный коктейль. Кому-то ерунда, но его там продавали двадцать пять лет -- сколько я себя помню.
Магазины не пустуют, полки заставлены консервами -- оливками там разными, каперсами, но цены просто удивительные. Литр сока стоит около 50 русских рублей, лианозовские йогурты, те самые, которые "полезное лакомство",-- 10 рублей штука (это при московской-то цене в 4.50), банка кока-колы -- 15 рублей (в Москве -- 9), шампунь -- 80 (в Москве -- 40), зубная щетка -- 30 (15). Даже мешки для мусора, что в московских хозяйственных по 12 рублей, в Минске продают за 35.
Обменные пункты в городе на каждом шагу. Меняют там русские рубли и западную валюту на белорусские "зайчики". Но не наоборот. То есть купить валюту легальным путем практически невозможно. В республике действует несколько курсов: один -- государственного банка, второй -- обменных пунктов, третий -- черного рынка. Так вот, на рынке сейчас 1 доллар стоит 450 000 "зайчиков" -- в два раза больше, чем платит за валюту национальный банк.
Тот удачливый человек, который может покупать доллары в банке, а потом перепродавать их на черном рынке по двойной цене, получает приличный доход.
Есть ли в Минске политическая оппозиция? Если и есть, то очень хлипкая. Сужу по своим крайне политизированным родителям, которые в перестроечные годы не пропускали ни одного митинга. Они по-прежнему с удовольствием и жаром рассуждают о делах российских, о бомбардировках Югославии. Если речь заходит о Белоруссии -- одна досада. По всей видимости, поддерживать некого: нет лидера, не слышно имени.
Когда я предлагаю родителям денежную помощь, они отмахиваются: деньги все равно тратить некуда. В Москву в гости ехать не хотят: "Мы там окажемся в положении нищих родственников!" И хотя такое положение им не грозит, объективно понимаешь, почему в минских железнодорожных кассах абсолютно нет очередей. Ни одного человека. Куда поедут белорусы со всеми своими миллионами "зайчиков"?
Насчет последних угроз своего президента переметнуться от России к Западу в Минске рассказывают байку. Дескать, приезжал российский вице-премьер Аксененко, просил заплатить за энергоресурсы долларами, а не поцелуями,-- Лукашенко обиделся. После этого все и началось. Это, скорее всего, слухи, не имеющие под собой почвы. Аксененко мог и не приезжать вовсе -- просто по телефону позвонить. А мог и не Аксененко звонить, а кто-то другой.
Но сказать, что в Минске уж все так из рук вон плохо, не получится. Там понимаешь, что и у социализма временами бывает человеческое выражение лица, у него есть свои преимущества. Во-первых, всеобщее равенство. Во-вторых, нежнейшие задушевные отношения в семье: дети уважают родителей, родители до глубокой старости чувствуют себя включенными в жизнь взрослых детей, помогают им, чем могут. Так неторопливо общаться на кухне, выслушивать рассказы про рыбалку, отдых на озере Нароч, "полив" руководства, как это получается в Минске, в Москве не выйдет: времени нет. В Белоруссии, в конце концов, бесплатная медицинская помощь. И в институты до сих пор поступают по блату, а не за безумные деньги. Скорее всего, президент Лукашенко -- это действительно выбор белорусского народа, привыкшего к тихой, размеренной, справедливой жизни.
В ближайшие выходные я собираюсь купить бутылок пять кефира "Данон", апельсинового сока, ветчины, грецких орехов, изюма, меда, шампуня, порошка, пару зубных щеток и послать все родителям. Пока наши политики договорятся, пока они поумнеют или, может быть, сойдут с арены, пройдет еще много времени. А жить надо сейчас.
ЛЮДМИЛА ЛУНИНА
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
