21.05.2007 00:00 Еженедельный журнал «Профиль»

Архивная публикация 2007 года: "«Чьи это пальчики?», или Подсудимый да Винчи"

Каждый год на аукционах и в антикварных магазинах продаются десятки поддельных картин. Оказывается, подделки легко разоблачить! Кандидат технических наук, полковник милиции в отставке Евгений КОШКИН уверен: с помощью дактилоскопии можно совершить переворот на рынке изобразительного искусства.— Евгений Александрович, в чем суть вашей идеи?

— Если коротко — в создании мирового банка данных отпечатков пальцев. ВСЕХ отпечатков, которые можно найти на полотнах великих мастеров. Если бы такая база существовала, тогда по отпечаткам можно было бы определить, где, например, подлинный Айвазовский, а где подделка под него. Кстати, сейчас на рынке циркулирует около 60 тыс. полотен, приписываемых этому художнику.

— Отпечатки в масляной краске действительно всегда остаются. Соглашусь как выпускница Суриковского института. А многие художники вообще пальцем пишут... Но где ж мы возьмем подлинные отпечатки того же Айвазовского, не говоря уже о каких-нибудь малых голландцах?

— Разумеется, их никто не дактилоскопировал. Но можно сделать это посмертно. Если со стопроцентного подлинника снять все отпечатки и занести в картотеку, то на спорной картине непременно должны присутствовать отпечатки, идентичные одним из имеющихся в картотеке на данного художника. Причем отпечатков художника будет больше, чем каких-либо других.

— Почему же кроме вас до этого никто не додумался?

— А никому это не надо. Зачем лишняя головная боль антикварам, торгующим подделками, хранителям государственных музеев и, собственно, самому государству? То, что я предлагаю, — защитная деятельность, а она убыточна, как и любые мероприятия по технике безопасности.

Вечный след

— Интерес к живописи — это хобби?

— Живопись — моя страсть с детства. Я родился в конце войны в обычном деревенском доме в Перово. Родители приводили меня из детского сада и, пока топили дом, чтобы я не замерз, отводили к соседке-художнице. Она рассказывала мне про великих художников, иллюстрируя свой рассказ репродукциями из журнала «Огонек». Позже, уже в школе, учительница рисования обратила внимание, что я неплохо рисую, и стала готовить меня в художественную школу. Я сдал экзамены, слабенько, но поступил. Возить меня из Перово на «Кропоткинскую» было очень далеко. Родителей успокоили, что Брюллов во мне не погибнет, и в результате учиться я так и не стал.

А в 1957 году наш класс повели на выставку Рериха на Кузнецком Мосту. Это было такое потрясение, что я понял: без живописи жить все равно не смогу. С тех пор регулярно посещаю выставки, подружился со многими художниками.

— Идея про отпечатки родилась в недрах творческих мастерских?

— Нет. В 1987 году я в составе бригады осуществлял комплексную проверку Карагандинской высшей школы милиции, где познакомился с одним очень интересным человеком, который работал на кафедре криминалистики и спецтехники. Он тогда трудился над устройством, защищающим печати от подделок, и показал мне свое изобретение. Он вдавил мои пальцы в массу, напоминающую пластилин, — получился объемный отпечаток. На следующее утро парень сделал слепок моей руки из материала типа резины. Кончики пальцев этой модели оставляли отпечатки, идентичные моим.

— Получается, можно оставлять отпечатки пальцев без ведома их хозяина?

— Вот именно! Снимите, допустим, с меня пьяного, пока я сплю, такой слепок — и вещдок готов. Помимо геометрии будет совпадать и потожировой анализ, если эту «руку» потереть, скажем, о подкладку моей шапки. Я спросил у этого криминалиста: «Сколько по времени держится отпечаток на живописи?» В криминалистике следственные действия проводить надо достаточно оперативно: отпечатки, если их оставляешь на стакане или на столе, исчезают достаточно быстро, если их не закрепить. Ответ был таким: «Если отпечатки остаются на свежей краске, они, по сути, вечные — пока не разрушится красочный слой». Тут-то меня осенило: надо поискать «пальчики» на полотнах великих мастеров, а ныне живущих известных (и дорогих) художников обязать оставлять отпечаток в качестве автографа.

— А как их обязать?

— Это второй вопрос. Например, ввести международную норму: не принимать на аукционы и в салоны работы без «автографа». Того же Шемякина подделывают часто, а цены на современное искусство заоблачные.

Делать вам нечего!

— Ваше ноу-хау поддержали эксперты-искусствоведы?

— Я опубликовал несколько работ в специализированных изданиях, но никакой реакции от Министерства культуры не последовало. А потом меня вдруг пригласили в Третьяковскую галерею, на конференцию, посвященную атрибуции произведений живописи. Я высказал свою гипотезу и поинтересовался, почему отпечатки пальцев не берутся в расчет, хотя подобные сведения имеются. Ответа жду до сих пор.

Только что обнаружил в каталоге мюнхенской Старой Пинакотеки комментарий, что на картине Леонардо да Винчи «Мадонна с гвоздикой» предположительно найден отпечаток самого Леонардо.

— Ну, так то предположительно...

— А если бы была картотека, его можно было бы сличить с отпечатками с других картин Леонардо.

— Леонардо никто и не подделывает...

— Зато история с подделками картин Вермеера Дельфского известна всем. (Голландский художник Ханс ван Мегерин продавал свои подделки Вермеера Дельфского нацистам. После войны его привлекли к суду за продажу врагу национальных сокровищ. На суде он признался, что писал эти картины сам, но никто ему не поверил. Тогда Мегерин прямо в тюремной камере сделал еще одну копию Вермеера. — «Профиль».) Про русских художников начала XX века я вообще не говорю...

Кстати, многие специалисты поддержали мою идею. Кто-то из экспертов вспомнил, что на одном из полотен Рембрандта есть полный отпечаток его ладони...

Художники из Чехии Ульян и Вероника Бенони тоже согласились со мной. И среди коллег у меня неожиданно нашелся последователь. Следователь из ОВД «Бибирево» попытался определить подлинность картины, доставшейся ему от бабушки и написанной якобы самим Константином Циолковским. Следователю удалось снять отпечатки пальцев с красочного слоя картины. Он сделал запрос в калужский музей Циолковского, но отпечатков изобретателя там не сохранилось. «Вам что, делать нечего?» — последовал ответ.

— А вы сами не пробовали проверить свою идею на практике?

— Пробовал. Один мой знакомый коллекционер увлекался копированием живописных работ. Один раз он мне предложил определить с помощью моей теории, какой из четырех портретов Пушкина — подлинник кисти нашего общего друга-художника. Остальные три копии коллекционер сделал себе «для души». У меня дома был натюрморт, подаренный когда-то художником, о котором идет речь. Беру портрет и натюрморт и еду к знакомому криминалисту с просьбой «откатать пальчики». В результате на одном из портретов обнаружились три отпечатка, совпадающих с семью на натюрморте. Это и был оригинальный портрет Пушкина, автор его сразу узнал, что подтвердило мои соображения.