Архивная публикация 2007 года: "Инструменты влияния"
Правительству Германии нравятся не все иностранцы, покупающие немецкие активы. Впредь государство хочет иметь возможность отменять сомнительные сделки.Федеральный канцлер Ангела Меркель заранее знала, что ее ожидает. Все последние встречи с Владимиром Путиным проходили по одинаковому сценарию. И межправительственная консультация в Висбадене не стала исключением.
Уже много месяцев, встречаясь с Меркель, Путин сокрушается, что федеральное правительство намеревается создать инструмент, с помощью которого оно сможет препятствовать вхождению иностранных инвесторов в долевое участие в ведущих немецких фирмах. Российский президент опасается, что финансовые гиганты вроде «Газпрома» или «ЛУКОЙЛа» из-за этого не смогут попасть на привлекательный немецкий рынок.
Реагирует канцлер Меркель на это всегда одинаково: она увещевает, успокаивает, вселяет надежду. Говорит, что нет намерения отгородиться стеной от российских инвестиций.
На самом же деле давно полным ходом идет подготовка мер против внедрения неугодных иностранных вкладчиков в немецкие фирмы. Насколько важна эта тема для главы немецкого правительства, показывает тот факт, что занимаются данной проблемой сразу две рабочие группы: одна по линии ее партии, под руководством премьера земли Гессен Роланда Коха, а другая — по линии правительства, и в нее входят ведущие чиновники министерств экономики и финансов и ведомства канцлера.
В тесном сотрудничестве друг с другом эти рабочие группы подготовили концепцию, которую Кох недавно изложил. Еще до Рождества кабинет министров должен принять в отношении нее решение.
Меры действительно не направлены специально или в первую очередь против российских инвесторов. Они даже не направлены против государственных фондов. Если эти соображения будут претворены в жизнь, то у федерального правительства появится инструмент против неугодных ему покупателей активов, независимо от того, будет ли это государственный фонд из Китая, государственный монополист из Франции или какой-либо англосаксонский хедж-фонд.
Эксперты из Министерства экономики считают концепцию Ангелы Меркель «минимально инвазивным вмешательством» в существующие правила. Задумано просто несколько расширить положения закона о внешней торговле, уже сейчас регулирующего права правительства в делах по долевому участию в фирмах военно-промышленного сектора. Кроме того, по сравнению с первыми соображениями нынешний проект более сдержан.
Иностранный покупатель и немецкий продавец не будут обязаны сообщать о своих намерениях немецкому государственному учреждению, как было задумано сначала. Но право такое у них будет. На этот случай федеральное правительство обязуется в период от 8 до 12 недель дать решение по представленному предложению.
В том случае, когда покупатель и немецкая фирма по собственной инициативе о сделке не сообщают, федеральное правительство должно получить некую аналогию «права на ограничение продажи акций», если сделка его не устраивает. Даже спустя три или четыре года после заключения сделки у федерального правительства еще должна быть возможность ограничить право покупателя распоряжаться своим голосом, чтобы сократить его влияние. «В особых случаях федеральное правительство сможет давать распоряжение объявить сделку недействительной», — поясняет Кох.
Возможность вмешательства задним числом должна побудить участников сделок не скрывать своих намерений. Кроме того, и в случаях покупки или слияния, происходящих без его ведома, федеральное правительство будет иметь возможность повлиять на реализацию проекта.
Обе рабочие группы не стали определять стратегически важные отрасли, в которых правительство получает право участвовать в принятии решения. Вместо этого федеральный министр экономики сможет в конкретных случаях принимать решения, ориентируясь на два критерия: важность предприятия для национальной безопасности и его связь с инфраструктурой стратегического назначения.
При такой расплывчатой формулировке возможности вмешательства могут быть весьма обширными. Но в ней и сложность: чиновники оказываются перед необходимостью решать вопрос, какие предприятия существенны для безопасности страны и что такое стратегическая инфраструктура.
Должно ли государство вмешиваться, если иностранцы пытаются приобрести доли «Телекома»? Вероятно. А «Сименса»? Возможно. А Дойче Банка? Вероятно, скорее, нет.
«Это не задумано как протекционистская мера, чтобы не допускать иностранных инвесторов», — утверждает Кох. До сих пор Германия была единственной крупной страной западного мира, у которой вообще не было инструментов против нежелательных инвесторов. «Германия должна быть в равных правах с другими западными промышленными государствами», — оправдывает все мероприятие Роланд Кох.
Консультанты министра экономики Михаеля Глоса (ХДС) уже сейчас предостерегают от слишком частого использования этого нового инструмента. Германия должна и впредь быть страной, открытой для инвесторов, и избегать даже намеков на изоляционистские тенденции. «Право правительства на вмешательство может быть только исключительной мерой для особых случаев» — такова точка зрения Министерства экономики.
«В конечном счете, — предполагает Роланд Кох, — все придет к тому, что федеральное правительство будет принимать решения по своему усмотрению».
Правительству Германии нравятся не все иностранцы, покупающие немецкие активы. Впредь государство хочет иметь возможность отменять сомнительные сделки.Федеральный канцлер Ангела Меркель заранее знала, что ее ожидает. Все последние встречи с Владимиром Путиным проходили по одинаковому сценарию. И межправительственная консультация в Висбадене не стала исключением.
Уже много месяцев, встречаясь с Меркель, Путин сокрушается, что федеральное правительство намеревается создать инструмент, с помощью которого оно сможет препятствовать вхождению иностранных инвесторов в долевое участие в ведущих немецких фирмах. Российский президент опасается, что финансовые гиганты вроде «Газпрома» или «ЛУКОЙЛа» из-за этого не смогут попасть на привлекательный немецкий рынок.
Реагирует канцлер Меркель на это всегда одинаково: она увещевает, успокаивает, вселяет надежду. Говорит, что нет намерения отгородиться стеной от российских инвестиций.
На самом же деле давно полным ходом идет подготовка мер против внедрения неугодных иностранных вкладчиков в немецкие фирмы. Насколько важна эта тема для главы немецкого правительства, показывает тот факт, что занимаются данной проблемой сразу две рабочие группы: одна по линии ее партии, под руководством премьера земли Гессен Роланда Коха, а другая — по линии правительства, и в нее входят ведущие чиновники министерств экономики и финансов и ведомства канцлера.
В тесном сотрудничестве друг с другом эти рабочие группы подготовили концепцию, которую Кох недавно изложил. Еще до Рождества кабинет министров должен принять в отношении нее решение.
Меры действительно не направлены специально или в первую очередь против российских инвесторов. Они даже не направлены против государственных фондов. Если эти соображения будут претворены в жизнь, то у федерального правительства появится инструмент против неугодных ему покупателей активов, независимо от того, будет ли это государственный фонд из Китая, государственный монополист из Франции или какой-либо англосаксонский хедж-фонд.
Эксперты из Министерства экономики считают концепцию Ангелы Меркель «минимально инвазивным вмешательством» в существующие правила. Задумано просто несколько расширить положения закона о внешней торговле, уже сейчас регулирующего права правительства в делах по долевому участию в фирмах военно-промышленного сектора. Кроме того, по сравнению с первыми соображениями нынешний проект более сдержан.
Иностранный покупатель и немецкий продавец не будут обязаны сообщать о своих намерениях немецкому государственному учреждению, как было задумано сначала. Но право такое у них будет. На этот случай федеральное правительство обязуется в период от 8 до 12 недель дать решение по представленному предложению.
В том случае, когда покупатель и немецкая фирма по собственной инициативе о сделке не сообщают, федеральное правительство должно получить некую аналогию «права на ограничение продажи акций», если сделка его не устраивает. Даже спустя три или четыре года после заключения сделки у федерального правительства еще должна быть возможность ограничить право покупателя распоряжаться своим голосом, чтобы сократить его влияние. «В особых случаях федеральное правительство сможет давать распоряжение объявить сделку недействительной», — поясняет Кох.
Возможность вмешательства задним числом должна побудить участников сделок не скрывать своих намерений. Кроме того, и в случаях покупки или слияния, происходящих без его ведома, федеральное правительство будет иметь возможность повлиять на реализацию проекта.
Обе рабочие группы не стали определять стратегически важные отрасли, в которых правительство получает право участвовать в принятии решения. Вместо этого федеральный министр экономики сможет в конкретных случаях принимать решения, ориентируясь на два критерия: важность предприятия для национальной безопасности и его связь с инфраструктурой стратегического назначения.
При такой расплывчатой формулировке возможности вмешательства могут быть весьма обширными. Но в ней и сложность: чиновники оказываются перед необходимостью решать вопрос, какие предприятия существенны для безопасности страны и что такое стратегическая инфраструктура.
Должно ли государство вмешиваться, если иностранцы пытаются приобрести доли «Телекома»? Вероятно. А «Сименса»? Возможно. А Дойче Банка? Вероятно, скорее, нет.
«Это не задумано как протекционистская мера, чтобы не допускать иностранных инвесторов», — утверждает Кох. До сих пор Германия была единственной крупной страной западного мира, у которой вообще не было инструментов против нежелательных инвесторов. «Германия должна быть в равных правах с другими западными промышленными государствами», — оправдывает все мероприятие Роланд Кох.
Консультанты министра экономики Михаеля Глоса (ХДС) уже сейчас предостерегают от слишком частого использования этого нового инструмента. Германия должна и впредь быть страной, открытой для инвесторов, и избегать даже намеков на изоляционистские тенденции. «Право правительства на вмешательство может быть только исключительной мерой для особых случаев» — такова точка зрения Министерства экономики.
«В конечном счете, — предполагает Роланд Кох, — все придет к тому, что федеральное правительство будет принимать решения по своему усмотрению».
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
