Архивная публикация 2000 года: "Миссия невыполнима"
По его мнению, иностранцам, да и российским предпринимателям будет очень трудно вести бизнес в России, пока правительство не решится на полномасшабную налоговую реформу."Профиль": Андрей Алексеевич, чего нам стоит ждать от очередного визита в Россию миссии МВФ и вообще, нужны ли нам сейчас деньги фонда?
Андрей Нечаев: Честно говоря, деньги МВФ нам сейчас не очень нужны. То есть если мы говорим именно о тех $1,8 млрд., о которых сейчас идет речь, то их получение или неполучение непринципиально. Мы вполне можем рассчитывать на собственные силы.
Однако есть другая сторона вопроса. МВФ во всем мире играет роль не только финансовой организации, но и экспертного института, к мнению которого, несмотря на всю критику, прислушиваются и частные инвесторы, и коммерческие банки, и правительства. Поэтому договоренность с МВФ или как минимум демонстрация того, что она будет иметь место, для нас важна и стратегически -- с точки зрения улучшения общего инвестиционного климата, и тактически -- с точки зрения договоренностей с Парижским клубом (объединяющим кредиторов СССР из числа негосударственных организаций, общая задолженность перед которыми на сегодня составляет $41 млрд.-- "Профиль").
"П.": Как обстоят дела с договоренностями с Парижским клубом?
А.Н.: В 1999 году мы договорились отложить решение проблемы долга до 2001 года. По состоянию на сегодняшний день мы должны в 2001 году заплатить по всем внешним долгам $13,5 млрд. При этом в бюджете заложено лишь $10 млрд, в которые включены не полученные пока $1,8 млрд. от МВФ. Недостаток заложенных в бюджете выплат в таком случае составляет минимум $3,5 млрд. (и это как раз выплаты Парижскому клубу), максимум -- более $5 млрд. Так что проблема есть.
"П.": Но ведь на выплаты по внешним долгам должна пойти часть дополнительных доходов в 2001 году. Может быть, правительство рассчитывает компенсировать прореху в бюджете таким образом?
А.Н.: В момент переговоров правительство придерживалось консервативной позиции, которая состояла в том, что сверхплановые доходы будут небольшими либо их не будет вообще. Тут, на наше несчастье, случился нефтяной бум.
"П.": Несчастье?!
А.Н.: Дело в том, что на переговорах Россия приводила два основных аргумента. Первый -- нет денег. Второй -- не стоит обескровливать экономику в процессе реформ. Сейчас, имея более $25 млрд. золотовалютных резервов и положительный внешнеторговый баланс в $30 млрд., очень сложно говорить о том, что мы не можем платить долги потому, что у нас нет денег. Таким образом, первый аргумент не работает. Остается второй. Но для того, чтобы он работал, нужно показать, что Россия -- страна с нормально развивающейся экономикой и разумной экономической политикой. Единственный авторитетный институт, который может "поставить штамп ОТК" на нашей экономике,-- это МВФ. Если ты не получил добро МВФ, все остальные твои рассуждения об экономической программе просто не воспринимают всерьез.
Так что прогресс в переговорах с фондом важен для нас именно в этом аспекте.
"П.": Владимир Путин, возвращаясь из очередной поездки за рубеж, как правило, говорит, что в стране вот-вот начнется настоящий инвестиционный бум. Вы согласны с этим?
А.Н.: Я не думаю, что нас в ближайшее время ожидает инвестиционный бум. Даже если мы обо всем договоримся с МВФ. Пока ведь аргументом за инвестиции можно считать лишь экономическую программу правительства. Конечно, она нормальная, может быть, даже хорошая. Но это ведь далеко не все. Ее нужно еще и выполнить.
"П.": А сама Россия привлекательна для внешнего инвестора?
А.Н.: Если абстрактно, то в России есть огромное количество потенциально, на бумаге, интересных и высокоэффективных проектов. Прежде всего в сырьевых отраслях, которые, по мнению большинства экспертов, будут сулить высокие прибыли еще много лет.
Есть еще одна область -- высокотехнологичный сектор. В России гигантский потенциал для венчурных проектов. Придите на физтех, и в течение трех часов вам предложат сотню совершенно фантастических проектов. Авторы пятидесяти из них, возможно, окажутся сумасшедшими, но как минимум десять будут заслуживать финансирования вне всякого сомнения. И даже если пять из десяти не принесут прибыли, остальные пять станут российскими "Майкрософтами". В компьютерных технологиях преуспевают талантливые одиночки. Таких в России пока, слава Богу, туча тучная.
Еще одна сфера -- ВПК и его экспортно-ориентированные предприятия. Правда, здесь требуются серьезные государственные усилия. Сейчас даже экспортеры вооружения испытывают недостаток средств для финансирования НИОКР. Основная причина -- идиотская налоговая система. Ведь затраты на НИОКР не включаются в себестоимость, и с них нужно платить все налоги. И это не единственная проблема.
Это те отрасли, которые сулят инвестору действительно гигантские прибыли. Есть еще пищевая промышленность, куда после дефолта идут и иностранные, и внутренние инвестиции.
Вообще, в России, повторяю, масса инвестиционных возможностей и проектов. Но степень рискованности этих проектов для нормального инвестора запредельна.
"П.": Каковы основные препятствия для инвесторов?
А.Н.: Первое -- отсутствие защиты прав собственности. Многие эксперты именно поэтому предлагают внести изменения в Гражданский кодекс и сделать срок давности по ничтожным сделкам применительно к приватизации не десять лет, как сейчас, а три--пять, чтобы основные приватизационные сделки уже не могли быть оспорены.
У нас абсолютная целина в правах интеллектуальной собственности. Это автоматически ограничивает инвестиции в хай-тек, который в России потенциально является наиболее привлекательным.
Есть существенные вопросы к судебной системе. Она стала лучше, но далека от совершенства, особенно в регионах.
Но я все-таки с упорством маньяка утверждаю, что основной проблемой является налоговая система. Сейчас правительство упускает уникальную возможность. Шальные нефтяные деньги давали и продолжают давать шанс провести действительно радикальную налоговую реформу. Конечно, правительство двинулось в этом направлении. Слава Богу, убрали 4% оборотных налогов. Главное -- чтобы хватило сил противостоять лоббистам, которые противятся ликвидации дорожных фондов и т.п.
Сократили налог на доходы физических лиц. Однако я боюсь, что то, что сейчас сделано по зарплатным налогам, будет лишь дискредитировать налоговую реформу. Предприниматель верит, что радикальные изменения налоговой системы позволят вести цивилизованный бизнес в России. Эта вера может быть подорвана.
"П.": Каким образом?
А.Н.: Для того чтобы легально выплатить рубль реальной, "чистой" заработной платы сейчас, вы должны заплатить 99 копеек налогов -- показать выручку, 20% НДС, все социальные сборы, налоги с оборота и т.п. С 1 января для того, чтобы заплатить "чистый" рубль, нужно будет отдать в качестве налогов 88 копеек. Снижение в 10%. Вопросы есть? Если человек не мог или не хотел платить 99 копеек, он едва ли будет платить и 88.
Таким образом, реальные сборы относительно сократятся, потому что те, кто платит, будут платить относительно меньше, а ожидаемого выхода из тени не будет. Боюсь, что правительство сделает из этого простой, но неправильный вывод. И вместо того, чтобы резко сократить налоги на зарплату, признает меру недейственной и вернется к старому. Или, в лучшем случае, оставит все как есть. Таким образом, идея налоговой реформы будет дискредитирована.
"П.": Если нет надежды на внешние инвестиции, то, может быть, есть основания ожидать увеличения внутренних?
А.Н.: Внутренних резервов более чем достаточно. Давайте посчитаем. Из страны утекло за последние десять лет никак не меньше $250 млрд. Причем я сильно сомневаюсь, что все они потрачены на виллы и яхты. Да и заметных российских инвестиций за рубежом не так много. Видимо, они лежат на счетах и ждут, пока здесь все нормализуется. Более того, они приходят обратно в виде различных офф-шорных инвесторов. По моим оценкам, не менее половины иностранных инвестиций сейчас -- это именно такие деньги.
Еще $50 млрд. у населения. Его нужно убедить вынуть деньги из банок и принести в банки. После 1998 года это непросто. Опять же вопросы к инвестиционному климату и налоговой системе. То есть экономика нуждается в инвестициях, это правда. Но должны быть созданы условия. И это тоже правда.
"П.": Если все так просто, возникает вопрос: почему наше правительство так и не создало до сих пор эти условия?
А.Н.: Я вот вам сейчас рассказываю, что нужно радикально менять налоговую систему. При этом когда я был в правительстве, я говорил, что резко систему налогов менять нельзя. Потому что рост поступлений после реформы, наверное, будет. Но он будет через несколько месяцев, а то и лет. А кормить пенсионеров и содержать разваливающиеся атомные подводные лодки нужно сейчас. Психология человека очень меняется, когда он начинает отвечать за исполнение бюджета сейчас, каждый день. Может быть, это и есть объяснение. Остается надеяться, что в нынешнем правительстве много людей с устойчивой психикой и крепкими нервами.
По его мнению, иностранцам, да и российским предпринимателям будет очень трудно вести бизнес в России, пока правительство не решится на полномасшабную налоговую реформу."Профиль": Андрей Алексеевич, чего нам стоит ждать от очередного визита в Россию миссии МВФ и вообще, нужны ли нам сейчас деньги фонда?
Андрей Нечаев: Честно говоря, деньги МВФ нам сейчас не очень нужны. То есть если мы говорим именно о тех $1,8 млрд., о которых сейчас идет речь, то их получение или неполучение непринципиально. Мы вполне можем рассчитывать на собственные силы.
Однако есть другая сторона вопроса. МВФ во всем мире играет роль не только финансовой организации, но и экспертного института, к мнению которого, несмотря на всю критику, прислушиваются и частные инвесторы, и коммерческие банки, и правительства. Поэтому договоренность с МВФ или как минимум демонстрация того, что она будет иметь место, для нас важна и стратегически -- с точки зрения улучшения общего инвестиционного климата, и тактически -- с точки зрения договоренностей с Парижским клубом (объединяющим кредиторов СССР из числа негосударственных организаций, общая задолженность перед которыми на сегодня составляет $41 млрд.-- "Профиль").
"П.": Как обстоят дела с договоренностями с Парижским клубом?
А.Н.: В 1999 году мы договорились отложить решение проблемы долга до 2001 года. По состоянию на сегодняшний день мы должны в 2001 году заплатить по всем внешним долгам $13,5 млрд. При этом в бюджете заложено лишь $10 млрд, в которые включены не полученные пока $1,8 млрд. от МВФ. Недостаток заложенных в бюджете выплат в таком случае составляет минимум $3,5 млрд. (и это как раз выплаты Парижскому клубу), максимум -- более $5 млрд. Так что проблема есть.
"П.": Но ведь на выплаты по внешним долгам должна пойти часть дополнительных доходов в 2001 году. Может быть, правительство рассчитывает компенсировать прореху в бюджете таким образом?
А.Н.: В момент переговоров правительство придерживалось консервативной позиции, которая состояла в том, что сверхплановые доходы будут небольшими либо их не будет вообще. Тут, на наше несчастье, случился нефтяной бум.
"П.": Несчастье?!
А.Н.: Дело в том, что на переговорах Россия приводила два основных аргумента. Первый -- нет денег. Второй -- не стоит обескровливать экономику в процессе реформ. Сейчас, имея более $25 млрд. золотовалютных резервов и положительный внешнеторговый баланс в $30 млрд., очень сложно говорить о том, что мы не можем платить долги потому, что у нас нет денег. Таким образом, первый аргумент не работает. Остается второй. Но для того, чтобы он работал, нужно показать, что Россия -- страна с нормально развивающейся экономикой и разумной экономической политикой. Единственный авторитетный институт, который может "поставить штамп ОТК" на нашей экономике,-- это МВФ. Если ты не получил добро МВФ, все остальные твои рассуждения об экономической программе просто не воспринимают всерьез.
Так что прогресс в переговорах с фондом важен для нас именно в этом аспекте.
"П.": Владимир Путин, возвращаясь из очередной поездки за рубеж, как правило, говорит, что в стране вот-вот начнется настоящий инвестиционный бум. Вы согласны с этим?
А.Н.: Я не думаю, что нас в ближайшее время ожидает инвестиционный бум. Даже если мы обо всем договоримся с МВФ. Пока ведь аргументом за инвестиции можно считать лишь экономическую программу правительства. Конечно, она нормальная, может быть, даже хорошая. Но это ведь далеко не все. Ее нужно еще и выполнить.
"П.": А сама Россия привлекательна для внешнего инвестора?
А.Н.: Если абстрактно, то в России есть огромное количество потенциально, на бумаге, интересных и высокоэффективных проектов. Прежде всего в сырьевых отраслях, которые, по мнению большинства экспертов, будут сулить высокие прибыли еще много лет.
Есть еще одна область -- высокотехнологичный сектор. В России гигантский потенциал для венчурных проектов. Придите на физтех, и в течение трех часов вам предложат сотню совершенно фантастических проектов. Авторы пятидесяти из них, возможно, окажутся сумасшедшими, но как минимум десять будут заслуживать финансирования вне всякого сомнения. И даже если пять из десяти не принесут прибыли, остальные пять станут российскими "Майкрософтами". В компьютерных технологиях преуспевают талантливые одиночки. Таких в России пока, слава Богу, туча тучная.
Еще одна сфера -- ВПК и его экспортно-ориентированные предприятия. Правда, здесь требуются серьезные государственные усилия. Сейчас даже экспортеры вооружения испытывают недостаток средств для финансирования НИОКР. Основная причина -- идиотская налоговая система. Ведь затраты на НИОКР не включаются в себестоимость, и с них нужно платить все налоги. И это не единственная проблема.
Это те отрасли, которые сулят инвестору действительно гигантские прибыли. Есть еще пищевая промышленность, куда после дефолта идут и иностранные, и внутренние инвестиции.
Вообще, в России, повторяю, масса инвестиционных возможностей и проектов. Но степень рискованности этих проектов для нормального инвестора запредельна.
"П.": Каковы основные препятствия для инвесторов?
А.Н.: Первое -- отсутствие защиты прав собственности. Многие эксперты именно поэтому предлагают внести изменения в Гражданский кодекс и сделать срок давности по ничтожным сделкам применительно к приватизации не десять лет, как сейчас, а три--пять, чтобы основные приватизационные сделки уже не могли быть оспорены.
У нас абсолютная целина в правах интеллектуальной собственности. Это автоматически ограничивает инвестиции в хай-тек, который в России потенциально является наиболее привлекательным.
Есть существенные вопросы к судебной системе. Она стала лучше, но далека от совершенства, особенно в регионах.
Но я все-таки с упорством маньяка утверждаю, что основной проблемой является налоговая система. Сейчас правительство упускает уникальную возможность. Шальные нефтяные деньги давали и продолжают давать шанс провести действительно радикальную налоговую реформу. Конечно, правительство двинулось в этом направлении. Слава Богу, убрали 4% оборотных налогов. Главное -- чтобы хватило сил противостоять лоббистам, которые противятся ликвидации дорожных фондов и т.п.
Сократили налог на доходы физических лиц. Однако я боюсь, что то, что сейчас сделано по зарплатным налогам, будет лишь дискредитировать налоговую реформу. Предприниматель верит, что радикальные изменения налоговой системы позволят вести цивилизованный бизнес в России. Эта вера может быть подорвана.
"П.": Каким образом?
А.Н.: Для того чтобы легально выплатить рубль реальной, "чистой" заработной платы сейчас, вы должны заплатить 99 копеек налогов -- показать выручку, 20% НДС, все социальные сборы, налоги с оборота и т.п. С 1 января для того, чтобы заплатить "чистый" рубль, нужно будет отдать в качестве налогов 88 копеек. Снижение в 10%. Вопросы есть? Если человек не мог или не хотел платить 99 копеек, он едва ли будет платить и 88.
Таким образом, реальные сборы относительно сократятся, потому что те, кто платит, будут платить относительно меньше, а ожидаемого выхода из тени не будет. Боюсь, что правительство сделает из этого простой, но неправильный вывод. И вместо того, чтобы резко сократить налоги на зарплату, признает меру недейственной и вернется к старому. Или, в лучшем случае, оставит все как есть. Таким образом, идея налоговой реформы будет дискредитирована.
"П.": Если нет надежды на внешние инвестиции, то, может быть, есть основания ожидать увеличения внутренних?
А.Н.: Внутренних резервов более чем достаточно. Давайте посчитаем. Из страны утекло за последние десять лет никак не меньше $250 млрд. Причем я сильно сомневаюсь, что все они потрачены на виллы и яхты. Да и заметных российских инвестиций за рубежом не так много. Видимо, они лежат на счетах и ждут, пока здесь все нормализуется. Более того, они приходят обратно в виде различных офф-шорных инвесторов. По моим оценкам, не менее половины иностранных инвестиций сейчас -- это именно такие деньги.
Еще $50 млрд. у населения. Его нужно убедить вынуть деньги из банок и принести в банки. После 1998 года это непросто. Опять же вопросы к инвестиционному климату и налоговой системе. То есть экономика нуждается в инвестициях, это правда. Но должны быть созданы условия. И это тоже правда.
"П.": Если все так просто, возникает вопрос: почему наше правительство так и не создало до сих пор эти условия?
А.Н.: Я вот вам сейчас рассказываю, что нужно радикально менять налоговую систему. При этом когда я был в правительстве, я говорил, что резко систему налогов менять нельзя. Потому что рост поступлений после реформы, наверное, будет. Но он будет через несколько месяцев, а то и лет. А кормить пенсионеров и содержать разваливающиеся атомные подводные лодки нужно сейчас. Психология человека очень меняется, когда он начинает отвечать за исполнение бюджета сейчас, каждый день. Может быть, это и есть объяснение. Остается надеяться, что в нынешнем правительстве много людей с устойчивой психикой и крепкими нервами.
ВЛАДИМИР ЗМЕЮЩЕНКО
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
