Архивная публикация 2008 года: "ОДИН В ПОЛЕ ВОИН"
Конституционный суд России признал противоречащими Основному закону
страны положения Уголовно-процессуального кодекса (УПК), разрешающие
органам следствия продавать изъятые вещественные доказательства.
До создания подобного прецедента следственные органы имели право изымать собственность у юридических или физических лиц в рамках рассмотрения какого-либо уголовного дела. Причем собственность изымалась даже у добросовестных приобретателей, если, например, фирма, у которой они приобрели товар, ввезла его на территорию Россию незаконно. Мало того, если следствие решало, что оно не может хранить изъятые вещдоки у себя (в случае, если это крупногабаритная вещь или большая партия товара), принималось решение о реализации этого имущества. Оно оценивалось специалистами Российского фонда федерального имущества (РФФИ), а затем ими же продавалось. Собственнику оставалось рассчитывать только на то, что он сможет получить вырученные от продажи (часто по существенно заниженным ценам) средства, что происходило далеко не всегда. Кроме того, по закону, до завершения следственных действий возвращать вещдоки или компенсацию за них никто не обязан, а следствие может длиться не один год.
Но терпение и труд все перетрут — до Конституционного суда смог довести дело некий гражданин Костылев, у которого еще в 2005 году был конфискован, а впоследствии реализован добросовестно приобретенный им вертолет Bell 407. Поскольку никакой компенсации за свой проданный вертолет Владимир Костылев не получил, он оспорил положение УПК, разрешающее продавать вещдоки.
Конституционный суд России признал противоречащими Основному закону
страны положения Уголовно-процессуального кодекса (УПК), разрешающие
органам следствия продавать изъятые вещественные доказательства.
До создания подобного прецедента следственные органы имели право изымать собственность у юридических или физических лиц в рамках рассмотрения какого-либо уголовного дела. Причем собственность изымалась даже у добросовестных приобретателей, если, например, фирма, у которой они приобрели товар, ввезла его на территорию Россию незаконно. Мало того, если следствие решало, что оно не может хранить изъятые вещдоки у себя (в случае, если это крупногабаритная вещь или большая партия товара), принималось решение о реализации этого имущества. Оно оценивалось специалистами Российского фонда федерального имущества (РФФИ), а затем ими же продавалось. Собственнику оставалось рассчитывать только на то, что он сможет получить вырученные от продажи (часто по существенно заниженным ценам) средства, что происходило далеко не всегда. Кроме того, по закону, до завершения следственных действий возвращать вещдоки или компенсацию за них никто не обязан, а следствие может длиться не один год.
Но терпение и труд все перетрут — до Конституционного суда смог довести дело некий гражданин Костылев, у которого еще в 2005 году был конфискован, а впоследствии реализован добросовестно приобретенный им вертолет Bell 407. Поскольку никакой компенсации за свой проданный вертолет Владимир Костылев не получил, он оспорил положение УПК, разрешающее продавать вещдоки.
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
