Архивная публикация 2003 года: "Заповедная гуща"
Многие думают, что Советский Союз закончил свое существование в Беловежской пуще. Напротив, Беловежская пуща (в масштабах шести областей Белоруссии) стала его заповедником.Центр Бреста производит самое советское впечатление из всех когда-либо виденных мною по-советски застроенных городов. Приезжая в Белоруссию, сразу понимаешь: застройка и быт здесь не являются простым и мертвым антуражем из прошлого -- они живут. Вступив на бульвар Космонавтов, я на миг испугался: мне показалось, что вернулись безнадежно серые 80-е годы. Расписанные красной и желтой масляной краской витрины магазинов со скрипучими железными дверями и казенные вывески райисполкомов и облсовпрофов внушали уверенность, будто время здесь застыло.
С первых минут хождения по Бресту можно было заметить, насколько по-советски называются улицы: Гоголя, Пушкина, Ленина, Кирова, Свердлова, Комсомольская, Чапаева, Коммунистическая, Советская, Фрунзе, Крупской, Маяковского, Карла Маркса и далее со всеми остановками. Местная специфика, впрочем, тоже есть, но и она окрашена в военно-советские тона: Партизанский проспект, Проспект Машерова (партийный руководитель советских времен), Проспект 28 июня (дата освобождения Белоруссии от фашистских захватчиков).
К счастью, буквально от поезда нас сопровождали наши брестские друзья и коллеги -- они помогли нам, еще не слишком знакомым с новыми белорусскими реалиями, не попасть в какую-нибудь историю.
Первым делом мы отправились обменивать деньги. Причем было заметно, что курс в местных обменниках сильно подрос за те два года, которые прошли с момента нашего последнего приезда в Белоруссию. Теперь российский деревянный стоил примерно пятьдесят пять "зайчиков". Курс доллара, как здесь его называют по-польски -- "жлены пенензы" (зеленые деньги), растет, как раковая опухоль, что не может не навевать гостям из России характерных воспоминаний.
У касс суетились все те же старушки-валютчицы, с их настороженными взглядами и неизбывным ужасом перед милицией. Без дела они не стоят: менять валюту у государства, благодаря замечательно низкому курсу в сберкассах, ни один нормальный белорус не станет, если рядом крутятся частники.
К тому же официальных обменных пунктов здесь немного. Поэтому люди, занимающиеся обменом валюты, едва стемнеет, выходят к перекресткам и ночным магазинам. Курс у валютчиков выгоднее, однако если вы попадетесь на таком обмене, это чревато административным арестом и конфискацией всех наличных средств в республиканский бюджет (грозные предостережения об этом висят у каждого обменного пункта).
Валюту, кроме того, весьма опасно высылать или вывозить из страны, а легально ввозимые суммы облагаются непомерными налогами, которые вполне официально именуются "отчислениями в Президентский фонд".
На брестском рынке, где я решил купить продукты, ожидаемой дешевизны так и не встретилось. Здесь теперь вовсю торгуют мясом, салом и колбасой украинцы и поляки, хотя всего пару лет назад сами белорусы контрабандой возили в Польшу те же мясные продукты. В Бресте еще можно видеть предпраздничные очереди у кулинарии, над которыми висит полный надежды шепот: "Свинину выбросили".
Весьма скромный ассортимент и единые госцены продовольственных и промтоварных магазинов лишь усиливают впечатление застывшего здесь советского прошлого. И уж совсем родными образами из моего детства кажутся завсегдатаи винно-водочных магазинов, выносящие в карманах бесформенных пиджаков дешевые и злые плодово-ягодные вина, именуемые здесь "чернилами". "Чернила" пользуются громадной популярностью: пьют в Беларуси много, а водка по карману далеко не всем.
Огромное количество невероятно потрепанных иномарок, преимущественно "фольксвагенов" и "мерседесов", тоже подчеркивает впечатление не столько живущей, сколько выживающей страны. Впрочем, кое-где можно встретить и благополучные районы элитарных новостроек вполне достойного вида и невысокой этажности. Обитателей этих районов здесь называют "новыми брестскими": это чиновники горисполкома и прочих госучреждений, таможенники (по вполне понятным причинам процветающие в пограничном городе), а также руководители МВД и КГБ (и там, и там платят очень высокие по местным меркам оклады).
Нашу первую вечернюю прогулку по Бресту мы начали с осмотра нового ультрасовременного здания ледового дворца, воздвигнутого по особому указу ПЕРВОГО ХОККЕИСТА РЕСПУБЛИКИ на берегу реки Мухавец (бронзовая доска, на которой увековечен номер этого президентского указа, висит тут же, на стене).
Вплотную к ледовому дворцу примыкает недостроенный легкоатлетический манеж, зияя пустыми дырами входов на все четыре стороны. Зрелище трагикомическое: серо-красные руины манежа, покрытые всевозможными надписями и зарастающие кустарником, а рядом -- хитроумные изгибы белого железобетона и черные поля тонированного стекла.
Конечно, лучше было бы достроить манеж, но не так давно лучший друг белорусских физкультурников решил построить в каждом областном центре по ледовому дворцу, а в Минске -- сразу два. Ведь хоккей в Белоруссии -- дело государственной важности. Умилительно копируя хоккейную сверхдержаву -- СССР, на этот вид спорта тратят большие деньги. И получают результат -- четвертое место на зимней Олимпиаде. Успех окрыляет, и доходы полунищей Белоруссии начинают таять еще быстрее -- их буквально пожирает хоккей. Поэтому теперь многие из тех, кто ненавидит существующий строй, ненавидят заодно и данный вид спорта, а для оппозиционно настроенной молодежи хоккеист -- это нечто вроде жандарма на коньках.
После постройки Дворца было громогласно заявлено: вот, мол, крупнейший и современнейший в Европе ледовый дворец! Не тут-то было: европейские специалисты, приехавшие проверять это заявление, обнаружили невероятно низкие потолки и невероятно узкие проходы. Ширина одного из главных выходов такова, что даже некрупный мужчина, проходя по нему, задевал плечами стены.
Наши друзья и провожатые почти сразу же попросили нас воздержаться от антиправительственных высказываний в общественных местах, как бы нам ни хотелось. Напоминать об этом было излишне, поскольку я уже знал, как в Беларуси умеют расправляться, например, с неугодной прессой: самое мягкое, на что может рассчитывать критикующая политику президента газета, -- это цензурные препоны, а затем закрытие и штраф. Впрочем, оппозиционная пресса в Беларуси отработала следующую эффективную схему.
Некая газета -- назовем ее "Вежа" (Башня), -- несмотря на цензуру, может спокойно называть вещи своими именами, после чего ее приговаривают к штрафу и закрывают. Заплатив этот штраф (часто благодаря западным грантам), коллектив вновь регистрирует газету, но уже под названием "Белая вежа", и снова принимается дразнить государственного папу, а на случай очередного закрытия готовится вновь зарегистрировать издание (теперь под названием "Новая вежа"). И это может продолжаться довольно долго.
Памятуя об этом, я спросил у брестских коллег: если непомерный для полунищей страны штраф за антиправительственные высказывания -- мера мягкая, то каковы тогда жесткие меры? Обсуждением этого вопроса в ходе вечернего застолья и завершился первый день моего пребывания в Бресте.
Многие думают, что Советский Союз закончил свое существование в Беловежской пуще. Напротив, Беловежская пуща (в масштабах шести областей Белоруссии) стала его заповедником.Центр Бреста производит самое советское впечатление из всех когда-либо виденных мною по-советски застроенных городов. Приезжая в Белоруссию, сразу понимаешь: застройка и быт здесь не являются простым и мертвым антуражем из прошлого -- они живут. Вступив на бульвар Космонавтов, я на миг испугался: мне показалось, что вернулись безнадежно серые 80-е годы. Расписанные красной и желтой масляной краской витрины магазинов со скрипучими железными дверями и казенные вывески райисполкомов и облсовпрофов внушали уверенность, будто время здесь застыло.
С первых минут хождения по Бресту можно было заметить, насколько по-советски называются улицы: Гоголя, Пушкина, Ленина, Кирова, Свердлова, Комсомольская, Чапаева, Коммунистическая, Советская, Фрунзе, Крупской, Маяковского, Карла Маркса и далее со всеми остановками. Местная специфика, впрочем, тоже есть, но и она окрашена в военно-советские тона: Партизанский проспект, Проспект Машерова (партийный руководитель советских времен), Проспект 28 июня (дата освобождения Белоруссии от фашистских захватчиков).
К счастью, буквально от поезда нас сопровождали наши брестские друзья и коллеги -- они помогли нам, еще не слишком знакомым с новыми белорусскими реалиями, не попасть в какую-нибудь историю.
Первым делом мы отправились обменивать деньги. Причем было заметно, что курс в местных обменниках сильно подрос за те два года, которые прошли с момента нашего последнего приезда в Белоруссию. Теперь российский деревянный стоил примерно пятьдесят пять "зайчиков". Курс доллара, как здесь его называют по-польски -- "жлены пенензы" (зеленые деньги), растет, как раковая опухоль, что не может не навевать гостям из России характерных воспоминаний.
У касс суетились все те же старушки-валютчицы, с их настороженными взглядами и неизбывным ужасом перед милицией. Без дела они не стоят: менять валюту у государства, благодаря замечательно низкому курсу в сберкассах, ни один нормальный белорус не станет, если рядом крутятся частники.
К тому же официальных обменных пунктов здесь немного. Поэтому люди, занимающиеся обменом валюты, едва стемнеет, выходят к перекресткам и ночным магазинам. Курс у валютчиков выгоднее, однако если вы попадетесь на таком обмене, это чревато административным арестом и конфискацией всех наличных средств в республиканский бюджет (грозные предостережения об этом висят у каждого обменного пункта).
Валюту, кроме того, весьма опасно высылать или вывозить из страны, а легально ввозимые суммы облагаются непомерными налогами, которые вполне официально именуются "отчислениями в Президентский фонд".
На брестском рынке, где я решил купить продукты, ожидаемой дешевизны так и не встретилось. Здесь теперь вовсю торгуют мясом, салом и колбасой украинцы и поляки, хотя всего пару лет назад сами белорусы контрабандой возили в Польшу те же мясные продукты. В Бресте еще можно видеть предпраздничные очереди у кулинарии, над которыми висит полный надежды шепот: "Свинину выбросили".
Весьма скромный ассортимент и единые госцены продовольственных и промтоварных магазинов лишь усиливают впечатление застывшего здесь советского прошлого. И уж совсем родными образами из моего детства кажутся завсегдатаи винно-водочных магазинов, выносящие в карманах бесформенных пиджаков дешевые и злые плодово-ягодные вина, именуемые здесь "чернилами". "Чернила" пользуются громадной популярностью: пьют в Беларуси много, а водка по карману далеко не всем.
Огромное количество невероятно потрепанных иномарок, преимущественно "фольксвагенов" и "мерседесов", тоже подчеркивает впечатление не столько живущей, сколько выживающей страны. Впрочем, кое-где можно встретить и благополучные районы элитарных новостроек вполне достойного вида и невысокой этажности. Обитателей этих районов здесь называют "новыми брестскими": это чиновники горисполкома и прочих госучреждений, таможенники (по вполне понятным причинам процветающие в пограничном городе), а также руководители МВД и КГБ (и там, и там платят очень высокие по местным меркам оклады).
Нашу первую вечернюю прогулку по Бресту мы начали с осмотра нового ультрасовременного здания ледового дворца, воздвигнутого по особому указу ПЕРВОГО ХОККЕИСТА РЕСПУБЛИКИ на берегу реки Мухавец (бронзовая доска, на которой увековечен номер этого президентского указа, висит тут же, на стене).
Вплотную к ледовому дворцу примыкает недостроенный легкоатлетический манеж, зияя пустыми дырами входов на все четыре стороны. Зрелище трагикомическое: серо-красные руины манежа, покрытые всевозможными надписями и зарастающие кустарником, а рядом -- хитроумные изгибы белого железобетона и черные поля тонированного стекла.
Конечно, лучше было бы достроить манеж, но не так давно лучший друг белорусских физкультурников решил построить в каждом областном центре по ледовому дворцу, а в Минске -- сразу два. Ведь хоккей в Белоруссии -- дело государственной важности. Умилительно копируя хоккейную сверхдержаву -- СССР, на этот вид спорта тратят большие деньги. И получают результат -- четвертое место на зимней Олимпиаде. Успех окрыляет, и доходы полунищей Белоруссии начинают таять еще быстрее -- их буквально пожирает хоккей. Поэтому теперь многие из тех, кто ненавидит существующий строй, ненавидят заодно и данный вид спорта, а для оппозиционно настроенной молодежи хоккеист -- это нечто вроде жандарма на коньках.
После постройки Дворца было громогласно заявлено: вот, мол, крупнейший и современнейший в Европе ледовый дворец! Не тут-то было: европейские специалисты, приехавшие проверять это заявление, обнаружили невероятно низкие потолки и невероятно узкие проходы. Ширина одного из главных выходов такова, что даже некрупный мужчина, проходя по нему, задевал плечами стены.
Наши друзья и провожатые почти сразу же попросили нас воздержаться от антиправительственных высказываний в общественных местах, как бы нам ни хотелось. Напоминать об этом было излишне, поскольку я уже знал, как в Беларуси умеют расправляться, например, с неугодной прессой: самое мягкое, на что может рассчитывать критикующая политику президента газета, -- это цензурные препоны, а затем закрытие и штраф. Впрочем, оппозиционная пресса в Беларуси отработала следующую эффективную схему.
Некая газета -- назовем ее "Вежа" (Башня), -- несмотря на цензуру, может спокойно называть вещи своими именами, после чего ее приговаривают к штрафу и закрывают. Заплатив этот штраф (часто благодаря западным грантам), коллектив вновь регистрирует газету, но уже под названием "Белая вежа", и снова принимается дразнить государственного папу, а на случай очередного закрытия готовится вновь зарегистрировать издание (теперь под названием "Новая вежа"). И это может продолжаться довольно долго.
Памятуя об этом, я спросил у брестских коллег: если непомерный для полунищей страны штраф за антиправительственные высказывания -- мера мягкая, то каковы тогда жесткие меры? Обсуждением этого вопроса в ходе вечернего застолья и завершился первый день моего пребывания в Бресте.
АКСЕЛЬ ПИРВОЛЯЙНЕН
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
