Архивная публикация 2000 года: "Жена прокурора"
Елене Скуратовой, супруге опального прокурора Юрия Скуратова, пришлось, наверное, во сто крат сложнее, чем мужу. Он, идя во власть, понимал, чем рискует. Она своего согласия на испытания медными трубами не давала. И тем не менее сумела достойно держать удар, преподав всем нам пример мудрости и верности.Людмила Лунина: Елена Дмитриевна, я хочу извиниться за то, что "Профиль" как-то написал, что вы от мужа ушли. Как я сейчас понимаю, это неправда.
Елена Скуратова: Все было как раз наоборот. Обычно мы с дочкой всю неделю проводили в московской квартире, откуда мне удобно добираться до работы, а ей -- в институт. В пятницу же, на выходные, мы уезжали на дачу. Юрий Ильич, сын Дима и моя мама любят свежий воздух и тишину. Они живут за городом постоянно. Когда мужа отстранили от дел, мы решили, что надо быть вместе -- и перебрались с дочкой на дачу. Так что семья не распалась, наоборот, это испытание нас сплотило.
Л.Л.: Как вы вообще все пережили?
Е.С.: Что именно?
Л.Л.: Ну, показ кассеты по телевидению, шквал прессы.
Е.С.: Еще в ноябре 1998 года, за четыре месяца до всех этих событий, муж предупредил, что начинает расследовать очень серьезные дела и надо быть готовыми ко всему, к самым неожиданным и жестким провокациям. Мы просчитали все возможные варианты -- Юрий Ильич никогда не брал взятки, никого не покрывал, придраться было вроде не к чему. Мы очень боялись за детей, просили их поменьше бывать в компаниях, не ходить на дискотеки, сдерживать себя, если кто-то пристает в транспорте. Могло ведь случиться все, что угодно: наркотики могли подбросить, оружие... Сын и дочь, конечно, были этими ограничениями недовольны и нашего беспокойства не понимали.
Когда появилась эта злосчастная кассета, я, откровенно говоря, вздохнула с облегчением. Слава Богу, детей не тронули, а с остальным мы справимся.
Л.Л.: Но Юрий Ильич попал в больницу...
Е.С.: У него поднялось давление -- мы решили, что лучше показаться врачам. Все это время я была рядом.
Л.Л.: То есть вы считаете, что дело Скуратова -- фальшивка?
Е.С.: Грязная, подлая провокация. Ложь от начала до конца. Ни слова правды. Мы ждали всего, чего угодно,-- вот и дождались. А пережили все благодаря любви и абсолютному друг к другу доверию.
Л.Л.: Сколько же лет вы вместе?
Е.С.: Почти четверть века -- скоро будем справлять серебряную свадьбу.
Л.Л.: А познакомились как?
Е.С.: Юра обычно отвечает, что впервые увидел меня на танцах. Но, думаю, на танцах он меня просто в первый раз по-настоящему разглядел. А знали мы друг друга с детства, жили в соседних домах, учились в одной школе. Он был на два года старше. У нас даже классный руководитель был один: она Юрин класс выпустила, а наш -- взяла. И еще одно предзнаменование: однажды на уроке математики мне дали тему доклада -- алгоритмы. Как сказала учительница, ее когда-то Скуратов писал.
Все школьные годы мы друг к другу присматривались. Он отмечал мои пышные белые банты, я его тоже выделяла. Казалось бы, четырнадцатилетний мальчик, но уже тогда было видно, что он личность.
После школы Юра уехал из нашего родного Улан-Удэ в Свердловск, поступил в юридический институт, потом в аспирантуру. Как-то он вернулся на каникулы домой, пошел на танцы -- и там встретил меня, предложил проводить.
Во второй свой приезд он позвонил и пригласил на свадьбу друга. А еще через полгода мы подали заявление в загс. Причем с заявлением смешно вышло. Я была в Улан-Удэ, он -- в Свердловске. Он мне предложил заверить у нотариуса доверенность и переслать ему. Это было сложно и долго. "Давай сделаем проще,-- сказала я.-- Ты мне пришли свой паспорт, а я все устрою".
Я попросила сходить со мной в загс одноклассника Сережу -- там ведь никто фотографию с человеком не сличает. Мы подали заявление, возвращаемся домой, а Сережа говорит: "Если Юра не приедет, зови меня и на свадьбу тоже".
Но Юра приехал. И вот 30 апреля состоялась наша свадьба. Вроде весна в разгаре, но небо низкое-низкое, в тучах, валит снег, холод страшный. Пока я в платьице бежала до машины, меня чуть ветер не унес. Но закончилась у нас регистрация -- и выглянуло солнце -- яркое, на высоком синем небе. Кто-то мне сказал, что есть примета: какая погода на свадьбу, такая и жизнь будет. Вначале очень трудная, а потом все наладится.
Так и вышло. Первые годы нам было тяжело. В Свердловске мы жили в общежитии, причем тайком, так как у нас родился сын Дима, а с детьми в общежитии было нельзя. Юра учился в аспирантуре, я -- в институте инженеров транспорта, по профессии я инженер-экономист.
Конечно, нам очень помогали друзья: пока мы сдавали экзамены, кто-то присматривал за Димой. У Юры был друг, большой любитель девушек,-- и девушки, надо сказать, отвечали ему взаимностью. И вот этот молодой человек как-то пару часов гулял с коляской. Потом жаловался, что встретил всех своих подружек и половины из них навсегда лишился: они подумали, что он, оказывается, молодой отец.
Свою первую, двухкомнатную квартиру мы получили лет через шесть. Юра уже кандидатскую защитил. И это было таким счастьем, что мы на радостях родили второго ребенка -- дочку Сашу.
Л.Л.: Дети на кого похожи?
Е.С.: Дима внешне -- вылитый отец. Дочка похожа на меня. По характеру они не повторяют ни меня, ни мужа. Диме сейчас двадцать три года, Саше -- восемнадцать.
Сын окончил МГУ, юридический факультет, учится в аспирантуре, пишет диссертацию. В прошлом году он женился. Его жена Света тоже юрист. Кстати, они так подгадали, что их свадьба тоже пришлась на 30 апреля. В этом году мы впервые отметим сразу два свадебных юбилея.
Саша учится в МГИМО, будет специалистом по международному праву. Саша -- удивительно цельная натура -- собранная и целеустремленная, лидер. Очень было занятно наблюдать ее в школе. Она невысокая, а одноклассники -- акселераты. И вот идет толпа этих деток под два метра каждый, а в центре -- наша Саша. Ее не видно, но все идут туда, куда говорит она.
Дочка учит два языка, английский и французский, хочет заняться еще и итальянским. Недавно сдала экзамены по вождению, получила права. Мы ее активность только приветствуем.
Л.Л.: То есть дети пошли в отца?
Е.С.: Естественно, у них же всегда был перед глазами его пример. Юра все время работал, писал, квартира была заставлена книгами по юриспруденции. Помню, сын, когда был маленький, играл "в работу": садился за стол, брал ручку, делал вид, что пишет, и лепетал: "Я работаю". Некоторые дети молотком стучат или врача изображают, а Диме, наверное, с детства было понятно: работа -- труд интеллектуальный.
Л.Л.: Есть у вас какие-то семейные традиции?
Е.С.: Долгие годы, особенно когда дети были школьниками, мы устраивали по воскресеньям спортивный день -- вчетвером ходили играть в бадминтон. И только последнее время мужчины бадминтону предпочитают футбол.
Л.Л.: Елена Дмитриевна, вы по комплекции женщина хрупкая. Кто в доме гвозди забивает, если муж ваш -- человек занятой?
Е.С.: Это делаю я, хотя муж сердится, когда я об этом рассказываю. Я, конечно, пыталась протестовать: "Что это такое -- у нас есть мужчины в доме? Почему с молотком хожу я -- разве это правильно?!" "Правильно,-- отвечает Юра.-- Потому что я юрист, а ты инженер. Тебе и молоток в руки".
Л.Л.: А как складывалась карьера Юрия Ильича?
Е.С.: Он защитил кандидатскую, написал докторскую, стал профессором, деканом судебно-прокурорского факультета Свердловского юридического института. В 1989 году его пригласили на работу в ЦК КПСС.
Л.Л.: Тогда уже все разваливалось, партия распадалась...
Е.С.: Понимаете, в своей научной деятельности он достиг потолка, ему хотелось попробовать чего-то нового, и мы перебрались в Москву.
Л.Л.: Трудно было привыкать к столице?
Е.С.: Труднее всего было детям, особенно сыну: у него в Свердловске остались друзья. Первое время я полностью посвятила себя семье. Когда все вошло в норму, устроилась в Городскую коллегию адвокатов на административную работу.
У мужа в ЦК КПСС карьера развивалась по нарастающей. Но после путча 1991 года, когда все высшие партийные структуры были упразднены, его пригласили старшим консультантом в Министерство безопасности, нынешнее ФСБ. В 1993 году он возглавил НИИ при Генпрокуратуре. Занимался там в основном наукой, и, как я сейчас понимаю, это было самое замечательное время. В 1995 году муж стал генеральным прокурором.
Л.Л.: В самом начале интервью вы сказали, что Юрий Ильич предупредил вас о сложных делах и возможных провокациях. А вы не пытались его отговорить: дескать, не надо в эти дела вообще ввязываться?
Е.С.: Я отговаривала его раньше, когда он должен был занять пост генпрокурора. Зная наше несовершенное законодательство, уровень коррупции в стране, можно было предположить, что работа будет очень непростая. Но он решил иначе.
Л.Л.: Сейчас Юрий Ильич хочет баллотироваться в президенты, инициативная группа собирает подписи в его поддержку. Вот Примаков, побоявшись грязных технологий, свою кандидатуру выдвигать не стал. Ваш муж не боится?
Е.С.: В данной ситуации я его поддерживаю. О победе на этих выборах вряд ли приходится говорить, но весь этот год он ничего не мог сказать в ответ на клевету -- это было бы нарушением закона. Как генеральный прокурор он обязан был молчать. В роли же публичного политика, я думаю, он найдет что сказать.
Весь компромат, который только можно было придумать, на него уже сочинили. За год, пока длилось уголовное дело, перекопали всю нашу жизнь. Дошло до того, что вызвали на допрос подругу моей мамы, пожилую женщину из города Улан-Удэ. Ей много лет, она с трудом ходит. "Какие у вас со Скуратовым денежные отношения?" -- спросили ее. "Какими они могут быть? -- изумилась она.-- Это у вас в Москве отношения денежные, у нас в Сибири они только дружеские".
Л.Л.: Со своими опытом и знаниями Юрий Ильич, наверное, мог бы открыть собственное адвокатское бюро, заняться частной практикой.
Е.С.: Он государственный человек. Это было понятно с самого начала. И потом, у нас в семье никогда не было стремления к большим деньгам. Того, что мы зарабатывали, хватало на нормальную, достойную жизнь. К роскошным нарядам я равнодушна. Из украшений в основном ношу кольцо -- да и то потому что оно обручальное. Отдыхаем мы раз в год: или летом на Черном море, или зимой на родине, на Байкале. На все это ведь не нужны безумные деньги.
А самому Юре, конечно, интереснее заниматься глобальными вещами, например законодательством страны.
Л.Л.: У вас есть соображения, как будут развиваться события вокруг Юрия Ильича дальше?
Е.С.: Прожитый год очень прибавил мне мудрости и сил. Вообще-то я никогда не отличалась железным здоровьем, а тут словно второе дыхание открылось. Что же касается мудрости, то я научилась не загадывать вперед, жить сегодняшним днем. Вот прошел день, вечером мы собираемся все вместе: живы, здоровы -- и слава Богу. Я надеюсь на лучшее.
Елене Скуратовой, супруге опального прокурора Юрия Скуратова, пришлось, наверное, во сто крат сложнее, чем мужу. Он, идя во власть, понимал, чем рискует. Она своего согласия на испытания медными трубами не давала. И тем не менее сумела достойно держать удар, преподав всем нам пример мудрости и верности.Людмила Лунина: Елена Дмитриевна, я хочу извиниться за то, что "Профиль" как-то написал, что вы от мужа ушли. Как я сейчас понимаю, это неправда.
Елена Скуратова: Все было как раз наоборот. Обычно мы с дочкой всю неделю проводили в московской квартире, откуда мне удобно добираться до работы, а ей -- в институт. В пятницу же, на выходные, мы уезжали на дачу. Юрий Ильич, сын Дима и моя мама любят свежий воздух и тишину. Они живут за городом постоянно. Когда мужа отстранили от дел, мы решили, что надо быть вместе -- и перебрались с дочкой на дачу. Так что семья не распалась, наоборот, это испытание нас сплотило.
Л.Л.: Как вы вообще все пережили?
Е.С.: Что именно?
Л.Л.: Ну, показ кассеты по телевидению, шквал прессы.
Е.С.: Еще в ноябре 1998 года, за четыре месяца до всех этих событий, муж предупредил, что начинает расследовать очень серьезные дела и надо быть готовыми ко всему, к самым неожиданным и жестким провокациям. Мы просчитали все возможные варианты -- Юрий Ильич никогда не брал взятки, никого не покрывал, придраться было вроде не к чему. Мы очень боялись за детей, просили их поменьше бывать в компаниях, не ходить на дискотеки, сдерживать себя, если кто-то пристает в транспорте. Могло ведь случиться все, что угодно: наркотики могли подбросить, оружие... Сын и дочь, конечно, были этими ограничениями недовольны и нашего беспокойства не понимали.
Когда появилась эта злосчастная кассета, я, откровенно говоря, вздохнула с облегчением. Слава Богу, детей не тронули, а с остальным мы справимся.
Л.Л.: Но Юрий Ильич попал в больницу...
Е.С.: У него поднялось давление -- мы решили, что лучше показаться врачам. Все это время я была рядом.
Л.Л.: То есть вы считаете, что дело Скуратова -- фальшивка?
Е.С.: Грязная, подлая провокация. Ложь от начала до конца. Ни слова правды. Мы ждали всего, чего угодно,-- вот и дождались. А пережили все благодаря любви и абсолютному друг к другу доверию.
Л.Л.: Сколько же лет вы вместе?
Е.С.: Почти четверть века -- скоро будем справлять серебряную свадьбу.
Л.Л.: А познакомились как?
Е.С.: Юра обычно отвечает, что впервые увидел меня на танцах. Но, думаю, на танцах он меня просто в первый раз по-настоящему разглядел. А знали мы друг друга с детства, жили в соседних домах, учились в одной школе. Он был на два года старше. У нас даже классный руководитель был один: она Юрин класс выпустила, а наш -- взяла. И еще одно предзнаменование: однажды на уроке математики мне дали тему доклада -- алгоритмы. Как сказала учительница, ее когда-то Скуратов писал.
Все школьные годы мы друг к другу присматривались. Он отмечал мои пышные белые банты, я его тоже выделяла. Казалось бы, четырнадцатилетний мальчик, но уже тогда было видно, что он личность.
После школы Юра уехал из нашего родного Улан-Удэ в Свердловск, поступил в юридический институт, потом в аспирантуру. Как-то он вернулся на каникулы домой, пошел на танцы -- и там встретил меня, предложил проводить.
Во второй свой приезд он позвонил и пригласил на свадьбу друга. А еще через полгода мы подали заявление в загс. Причем с заявлением смешно вышло. Я была в Улан-Удэ, он -- в Свердловске. Он мне предложил заверить у нотариуса доверенность и переслать ему. Это было сложно и долго. "Давай сделаем проще,-- сказала я.-- Ты мне пришли свой паспорт, а я все устрою".
Я попросила сходить со мной в загс одноклассника Сережу -- там ведь никто фотографию с человеком не сличает. Мы подали заявление, возвращаемся домой, а Сережа говорит: "Если Юра не приедет, зови меня и на свадьбу тоже".
Но Юра приехал. И вот 30 апреля состоялась наша свадьба. Вроде весна в разгаре, но небо низкое-низкое, в тучах, валит снег, холод страшный. Пока я в платьице бежала до машины, меня чуть ветер не унес. Но закончилась у нас регистрация -- и выглянуло солнце -- яркое, на высоком синем небе. Кто-то мне сказал, что есть примета: какая погода на свадьбу, такая и жизнь будет. Вначале очень трудная, а потом все наладится.
Так и вышло. Первые годы нам было тяжело. В Свердловске мы жили в общежитии, причем тайком, так как у нас родился сын Дима, а с детьми в общежитии было нельзя. Юра учился в аспирантуре, я -- в институте инженеров транспорта, по профессии я инженер-экономист.
Конечно, нам очень помогали друзья: пока мы сдавали экзамены, кто-то присматривал за Димой. У Юры был друг, большой любитель девушек,-- и девушки, надо сказать, отвечали ему взаимностью. И вот этот молодой человек как-то пару часов гулял с коляской. Потом жаловался, что встретил всех своих подружек и половины из них навсегда лишился: они подумали, что он, оказывается, молодой отец.
Свою первую, двухкомнатную квартиру мы получили лет через шесть. Юра уже кандидатскую защитил. И это было таким счастьем, что мы на радостях родили второго ребенка -- дочку Сашу.
Л.Л.: Дети на кого похожи?
Е.С.: Дима внешне -- вылитый отец. Дочка похожа на меня. По характеру они не повторяют ни меня, ни мужа. Диме сейчас двадцать три года, Саше -- восемнадцать.
Сын окончил МГУ, юридический факультет, учится в аспирантуре, пишет диссертацию. В прошлом году он женился. Его жена Света тоже юрист. Кстати, они так подгадали, что их свадьба тоже пришлась на 30 апреля. В этом году мы впервые отметим сразу два свадебных юбилея.
Саша учится в МГИМО, будет специалистом по международному праву. Саша -- удивительно цельная натура -- собранная и целеустремленная, лидер. Очень было занятно наблюдать ее в школе. Она невысокая, а одноклассники -- акселераты. И вот идет толпа этих деток под два метра каждый, а в центре -- наша Саша. Ее не видно, но все идут туда, куда говорит она.
Дочка учит два языка, английский и французский, хочет заняться еще и итальянским. Недавно сдала экзамены по вождению, получила права. Мы ее активность только приветствуем.
Л.Л.: То есть дети пошли в отца?
Е.С.: Естественно, у них же всегда был перед глазами его пример. Юра все время работал, писал, квартира была заставлена книгами по юриспруденции. Помню, сын, когда был маленький, играл "в работу": садился за стол, брал ручку, делал вид, что пишет, и лепетал: "Я работаю". Некоторые дети молотком стучат или врача изображают, а Диме, наверное, с детства было понятно: работа -- труд интеллектуальный.
Л.Л.: Есть у вас какие-то семейные традиции?
Е.С.: Долгие годы, особенно когда дети были школьниками, мы устраивали по воскресеньям спортивный день -- вчетвером ходили играть в бадминтон. И только последнее время мужчины бадминтону предпочитают футбол.
Л.Л.: Елена Дмитриевна, вы по комплекции женщина хрупкая. Кто в доме гвозди забивает, если муж ваш -- человек занятой?
Е.С.: Это делаю я, хотя муж сердится, когда я об этом рассказываю. Я, конечно, пыталась протестовать: "Что это такое -- у нас есть мужчины в доме? Почему с молотком хожу я -- разве это правильно?!" "Правильно,-- отвечает Юра.-- Потому что я юрист, а ты инженер. Тебе и молоток в руки".
Л.Л.: А как складывалась карьера Юрия Ильича?
Е.С.: Он защитил кандидатскую, написал докторскую, стал профессором, деканом судебно-прокурорского факультета Свердловского юридического института. В 1989 году его пригласили на работу в ЦК КПСС.
Л.Л.: Тогда уже все разваливалось, партия распадалась...
Е.С.: Понимаете, в своей научной деятельности он достиг потолка, ему хотелось попробовать чего-то нового, и мы перебрались в Москву.
Л.Л.: Трудно было привыкать к столице?
Е.С.: Труднее всего было детям, особенно сыну: у него в Свердловске остались друзья. Первое время я полностью посвятила себя семье. Когда все вошло в норму, устроилась в Городскую коллегию адвокатов на административную работу.
У мужа в ЦК КПСС карьера развивалась по нарастающей. Но после путча 1991 года, когда все высшие партийные структуры были упразднены, его пригласили старшим консультантом в Министерство безопасности, нынешнее ФСБ. В 1993 году он возглавил НИИ при Генпрокуратуре. Занимался там в основном наукой, и, как я сейчас понимаю, это было самое замечательное время. В 1995 году муж стал генеральным прокурором.
Л.Л.: В самом начале интервью вы сказали, что Юрий Ильич предупредил вас о сложных делах и возможных провокациях. А вы не пытались его отговорить: дескать, не надо в эти дела вообще ввязываться?
Е.С.: Я отговаривала его раньше, когда он должен был занять пост генпрокурора. Зная наше несовершенное законодательство, уровень коррупции в стране, можно было предположить, что работа будет очень непростая. Но он решил иначе.
Л.Л.: Сейчас Юрий Ильич хочет баллотироваться в президенты, инициативная группа собирает подписи в его поддержку. Вот Примаков, побоявшись грязных технологий, свою кандидатуру выдвигать не стал. Ваш муж не боится?
Е.С.: В данной ситуации я его поддерживаю. О победе на этих выборах вряд ли приходится говорить, но весь этот год он ничего не мог сказать в ответ на клевету -- это было бы нарушением закона. Как генеральный прокурор он обязан был молчать. В роли же публичного политика, я думаю, он найдет что сказать.
Весь компромат, который только можно было придумать, на него уже сочинили. За год, пока длилось уголовное дело, перекопали всю нашу жизнь. Дошло до того, что вызвали на допрос подругу моей мамы, пожилую женщину из города Улан-Удэ. Ей много лет, она с трудом ходит. "Какие у вас со Скуратовым денежные отношения?" -- спросили ее. "Какими они могут быть? -- изумилась она.-- Это у вас в Москве отношения денежные, у нас в Сибири они только дружеские".
Л.Л.: Со своими опытом и знаниями Юрий Ильич, наверное, мог бы открыть собственное адвокатское бюро, заняться частной практикой.
Е.С.: Он государственный человек. Это было понятно с самого начала. И потом, у нас в семье никогда не было стремления к большим деньгам. Того, что мы зарабатывали, хватало на нормальную, достойную жизнь. К роскошным нарядам я равнодушна. Из украшений в основном ношу кольцо -- да и то потому что оно обручальное. Отдыхаем мы раз в год: или летом на Черном море, или зимой на родине, на Байкале. На все это ведь не нужны безумные деньги.
А самому Юре, конечно, интереснее заниматься глобальными вещами, например законодательством страны.
Л.Л.: У вас есть соображения, как будут развиваться события вокруг Юрия Ильича дальше?
Е.С.: Прожитый год очень прибавил мне мудрости и сил. Вообще-то я никогда не отличалась железным здоровьем, а тут словно второе дыхание открылось. Что же касается мудрости, то я научилась не загадывать вперед, жить сегодняшним днем. Вот прошел день, вечером мы собираемся все вместе: живы, здоровы -- и слава Богу. Я надеюсь на лучшее.
ЛЮДМИЛА ЛУНИНА
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
