Архивная публикация 2000 года: "Жизнь за Гордоном"
Может ли быть у циника счастливая семья? А почему бы и нет? У Александра Гордона, популярного телеведущего и основателя Партии общественного цинизма, семья вполне гармоничная.Нана Кикнадзе: Мы познакомились в Америке. Александр тогда снимал для ТВ-6 программу "Нью-Йорк, Нью-Йорк", а я училась на курсах английского языка, работала как журналист, пробовала себя в модельном бизнесе -- в общем, занималась всем, чем обычно занимаются молоденькие девушки в Америке.
Людмила Лунина: Совершенно не представляю, чем молоденькие девушки обычно в Америке занимаются. И как вы вообще туда попали?
Н.К.: Я родилась и выросла в Тбилиси, окончила там университет -- по профессии я журналистка. Там же, в Грузии, вышла замуж, родила дочь. У меня была стабильная, размеренная жизнь. Когда мне предложили на пару месяцев съездить в Америку подучить язык, мой муж совершенно спокойно меня отпустил.
А потом так все завертелось... На курсы я опоздала. Надо были или разворачиваться и улетать обратно, или оставаться в Америке минимум на год. И я осталась.
Л.Л.: Муж вас, насколько я понимаю, не дождался...
Н.К.: Увы, хотя у нас сохранились нормальные отношения. Гораздо позже, чтобы официально оформить разрыв, нам пришлось даже развенчаться. Есть в Грузии такая процедура, на нее огромная очередь.
Л.Л.: Хорошо, давайте вернемся к вашей встрече с Александром.
Н.К.: В Штатах я познакомилась и подружилась с Татьяной Толстой -- правнучкой Льва Толстого. Жила я в доме Толстых, который находился в небольшом городке Наяке, в сорока минутах езды от Нью-Йорка. Это очень живописное место, когда-то в Наяке селилась богема, художники и поэты. Там до сих пор много русских. И вот на Пасху мы решили съездить в церковь, посмотреть местную святыню -- чудотворную икону Иверской Божьей Матери. Одновременно с нами в храм приехала съемочная группа ТВ-6.
Л.Л.: То есть вы прямо под чудотворной иконой и познакомились?
Н.К.: Почти так. У Гордона тогда был тоже очень непростой период жизни: он расстался с женой, с которой эмигрировал в Америку в 1989 году.
Позднее он говорил, что, увидев меня со спины, подумал: "Наверное, это Она". Потом обошел, посмотрел в профиль и решил, что точно Она.
Я же, как журналистка, обратила вначале внимание на камеру ТВ-6. Мы разговорились, выяснилось, что программе нужны корреспонденты. Я сделал пару сюжетов и попала в штат. Так что личные отношения развивались параллельно профессиональным.
Л.Л.: Вы так об этом спокойно говорите. Неужели не было страстей, прогулок под луной и романтических поездок?
Н.К.: Конечно, мы могли сесть в машину и куда-нибудь уехать. Но у нас с самого начала все так гармонично складывалось...
Л.Л.: Ну хоть цветы-то вам дарили?
Н.К.: Александр не любит дарить цветы. Однажды он очень поздно позвонил мне и нарвался на Ольгу Михайловну Толстую, маму Тани. А она, дама строгих правил, поставила ему на вид: дескать, так поздно тем более девушкам не звонят.
На следующий день Гордон приехал с цветами. На мой робкий вопрос: "Это мне?" -- Александр ответил: "Что вы? Как вы могли подумать? Это Ольге Михайловне".
Л.Л.: Нана, а почему вы вернулись в Россию? Передача "Нью-Йорк, Нью-Йорк" вроде бы пользовалась популярностью.
Н.К.: Мы уже давно подумывали вернуться.
В Америке не то чтобы плохо или сложно -- просто круг общения очень ограничен. Живешь в основном в эмигрантской среде.
Л.Л.: А что мешало общаться с американцами?
Н.К.: Мы общались, конечно. Но, откровенно говоря, получали от этого мало радости. Однажды я попала на вечеринку -- молодежь, студенты, все свои.
Я никогда так скучно не проводила время. Все ходят довольные, улыбаются стандартной американской улыбкой, разговоры жутко поверхностные. "Как дела?" -- "Замечательно! Живу!" Я все ждала, может, что-то произойдет. Нет, все походили, поулыбались и, удовлетворенные, разошлись. Так повторялось раз, два, на третью вечеринку я не пошла.
Вообще, из всех американских развлечений, которые недоступны в России, мне больше всего нравилось прыгать с парашютом. Александр, когда ему сказали, что я пошла прыгать, стал белым как полотно. И еще в Америке очень приятно самой водить машину, в России я за руль садиться побаиваюсь.
Вернулись мы достаточно неожиданно. Вначале приехали ненадолго, на месяц -- и Гордону почти сразу предложили поработать в Москве. Вот уже три года мы живем в России и совершенно не жалеем, что сюда перебрались.
Возможностей для реализации здесь несравненно больше. Александр играет у Иосифа Райхельгауза в "Школе современной пьесы" -- Треплева в "Чайке". На радиостанции "Серебряный дождь" он ведет программу "Хмурое утро" -- два раза в неделю по четыре часа в прямом эфире. Программа начинается в семь -- и ему приходится вставать в шесть утра. Параллельно на телевидении мы с ним вместе делаем программу "Собрание заблуждений". И еще он соведущий телешоу "Процесс". Наконец, со своим отцом, Гарри Борисовичем Гордоном, выпускает литературный альманах "Предлог".
Л.Л.: Да, ваш муж производит впечатление человека, который наконец-то дорвался до работы. Я читала, он собирается делать программу о женщинах?
Н.К.: Ее рабочее название "ГорДон Жуан".
Честно говоря, я мало что знаю об этом проекте. Кажется, разговор пойдет не о каких-то отдельных персонажах, а о среде обитания, о культурных традициях.
Л.Л.: А вы сами не хотите сделать аналогичную программу о мужчинах?
Н.К.: Не знаю. Гордон, наверное, это поймет, у него все-таки с чувством юмора все в порядке. Я в принципе не люблю, когда женщины пытаются анализировать мужчин. Есть в этом что-то феминистское, нехорошее.
Л.Л.: Нана, вы такой самостоятельный человек, с парашютом прыгали. Неужели вы не феминистка?
Н.К.: Нет, что вы?! Я существо зависимое. Я люблю быть дома, с дочкой (она сейчас живет с нами), при муже -- чтобы он мне советовал, что и как делать, куда ходить, где ни в коем случает не показываться. Во мне сильны грузинские корни.
И если гости приходят, все должно быть чинно: за роскошно накрытым столом все усаживаются по рангу, тамада произносит тосты. Все правила известны, роли распределены. Я себя чувствую комфортно, знаю свое место, наслаждаюсь ситуацией. Западная традиция: шведский стол и уйма галдящих гостей -- не по мне.
Л.Л.: В одном интервью Гордон сказал, что у него жена грузинка и ведет себя соответственно. На все вопросы отвечает: "Да, дорогой! Хорошо, дорогой!" А поступает, как хочет.
Н.К.: Он ведь меня хорошо знает. Наверное, так и есть.
Л.Л.: Из Интернета я узнала, что Партия общественного цинизма (ПОЦ), которую ваш муж учредил, ставит своей целью конституционный захват власти, что она призывает узаконить взятки чиновникам и вообще жить без принципов, потому что в российской истории не было худшей напасти, чем принципиальные политики. А каков циник в семье?
Н.Г.: Его цинизм ограничивается общественной жизнью, ко мне он относится нежно. Александр не любит, когда я интерпретирую его взгляды и убеждения, да я, откровенного говоря, редко пытаюсь это делать.
Л.Л.: Существуют ли у вас в семье какие-то традиции типа воскресных обедов?
Н.К.: Почему воскресных? Обед в нашем доме есть всегда. Я люблю готовить -- и лобио, и долму, и харчо. Александру очень нравится, да и сам он неплохо готовит.
Л.Л.: Вы ссоритесь?
Н.К.: Поскольку мы вместе делаем одну передачу, то, бывает, дома на повышенных тонах обсуждаем технические вопросы. Или, знаете, иногда скучно, вот и можно отношения выяснить.
Л.Л.: То есть ваш нынешний статус -- жена при муже?
Н.К.: Вот Райхельгауз зовет меня в театр. Когда я жила в Грузии, я довольно активно снималась в кино -- в восьми лентах, одной даже совместной с французами. Лет шесть назад фильм режиссера Нодара Моногадзе, в котором я играла, взял главный приз на Сочинском фестивале. Я же еще была "мисс Тбилиси".
Л.Л.: Что же вы о самом интересном не рассказываете?
Н.К.: В том-то и дело, что я многие годы пыталась всем доказать, что я не просто безмозглая красавица, а личность, творческий человек, журналистка, со своими амбициями. Я снималась в кино, писала статьи -- и было все нормально. А как выбрали меня "мисс Тбилиси" -- и такой шум вокруг поднялся.
В СССР это был, пожалуй, самый первый конкурс красоты, он прошел еще до "Московской красавицы". Я попала на него совершенно случайно как "мисс Университет".
Л.Л.: И что такое конкурс красоты по-грузински? Неужели вы ходили по подиуму в купальниках?
Н.К.: В длинных платьях. И блистали не столько коленками, сколько интеллектом и талантами. Мы пели, музицировали, отвечали на вопросы.
Л.Л.: Вы поете?
Н.К.: В свое время я училась в музыкальной школе, собиралась поступать в консерваторию на класс вокала. Моя мама -- биолог, а папа -- первая флейта Грузии, он гастролирует и преподает.
После конкурса красоты меня наградили поездкой в Америку, было много заманчивых предложений. Но у меня на родине существует нехорошая традиция -- похищать невест. Меня в восемнадцать лет и похитили.
Л.Л.: Вы не скучаете по Грузии?
Н.К.: Тбилиси -- единственное место, где я чувствую себя дома, мне там хорошо и спокойно. Все другие города и страны -- это как долгое путешествие. Кстати, в Грузию я обычно летаю одна, без Александра. Он понимает, что это пространство моей личной жизни, что этот город и все воспоминания, с ним связанные, принадлежат только мне.
Сейчас до Грузии рукой подать -- всего два часа лета. И как только появляется возможность, я туда уезжаю. Раз в полгода точно.
Л.Л.: Но официально вы с Александром граждане какой страны?
Н.К.: Я гражданка Грузии. Моя родина, к сожалению, не признает двойного гражданства. А у Александра два паспорта, русский и американский.
Л.Л.: А сколько лет вы с Гордоном уже вместе?
Н.К.: Пять лет.
Л.Л.: И как -- кто на кого сильнее повлиял?
Н.К.: По-моему, одинаково мы друг на друга влияем. Как там говорят? Одна сатана?
Может ли быть у циника счастливая семья? А почему бы и нет? У Александра Гордона, популярного телеведущего и основателя Партии общественного цинизма, семья вполне гармоничная.Нана Кикнадзе: Мы познакомились в Америке. Александр тогда снимал для ТВ-6 программу "Нью-Йорк, Нью-Йорк", а я училась на курсах английского языка, работала как журналист, пробовала себя в модельном бизнесе -- в общем, занималась всем, чем обычно занимаются молоденькие девушки в Америке.
Людмила Лунина: Совершенно не представляю, чем молоденькие девушки обычно в Америке занимаются. И как вы вообще туда попали?
Н.К.: Я родилась и выросла в Тбилиси, окончила там университет -- по профессии я журналистка. Там же, в Грузии, вышла замуж, родила дочь. У меня была стабильная, размеренная жизнь. Когда мне предложили на пару месяцев съездить в Америку подучить язык, мой муж совершенно спокойно меня отпустил.
А потом так все завертелось... На курсы я опоздала. Надо были или разворачиваться и улетать обратно, или оставаться в Америке минимум на год. И я осталась.
Л.Л.: Муж вас, насколько я понимаю, не дождался...
Н.К.: Увы, хотя у нас сохранились нормальные отношения. Гораздо позже, чтобы официально оформить разрыв, нам пришлось даже развенчаться. Есть в Грузии такая процедура, на нее огромная очередь.
Л.Л.: Хорошо, давайте вернемся к вашей встрече с Александром.
Н.К.: В Штатах я познакомилась и подружилась с Татьяной Толстой -- правнучкой Льва Толстого. Жила я в доме Толстых, который находился в небольшом городке Наяке, в сорока минутах езды от Нью-Йорка. Это очень живописное место, когда-то в Наяке селилась богема, художники и поэты. Там до сих пор много русских. И вот на Пасху мы решили съездить в церковь, посмотреть местную святыню -- чудотворную икону Иверской Божьей Матери. Одновременно с нами в храм приехала съемочная группа ТВ-6.
Л.Л.: То есть вы прямо под чудотворной иконой и познакомились?
Н.К.: Почти так. У Гордона тогда был тоже очень непростой период жизни: он расстался с женой, с которой эмигрировал в Америку в 1989 году.
Позднее он говорил, что, увидев меня со спины, подумал: "Наверное, это Она". Потом обошел, посмотрел в профиль и решил, что точно Она.
Я же, как журналистка, обратила вначале внимание на камеру ТВ-6. Мы разговорились, выяснилось, что программе нужны корреспонденты. Я сделал пару сюжетов и попала в штат. Так что личные отношения развивались параллельно профессиональным.
Л.Л.: Вы так об этом спокойно говорите. Неужели не было страстей, прогулок под луной и романтических поездок?
Н.К.: Конечно, мы могли сесть в машину и куда-нибудь уехать. Но у нас с самого начала все так гармонично складывалось...
Л.Л.: Ну хоть цветы-то вам дарили?
Н.К.: Александр не любит дарить цветы. Однажды он очень поздно позвонил мне и нарвался на Ольгу Михайловну Толстую, маму Тани. А она, дама строгих правил, поставила ему на вид: дескать, так поздно тем более девушкам не звонят.
На следующий день Гордон приехал с цветами. На мой робкий вопрос: "Это мне?" -- Александр ответил: "Что вы? Как вы могли подумать? Это Ольге Михайловне".
Л.Л.: Нана, а почему вы вернулись в Россию? Передача "Нью-Йорк, Нью-Йорк" вроде бы пользовалась популярностью.
Н.К.: Мы уже давно подумывали вернуться.
В Америке не то чтобы плохо или сложно -- просто круг общения очень ограничен. Живешь в основном в эмигрантской среде.
Л.Л.: А что мешало общаться с американцами?
Н.К.: Мы общались, конечно. Но, откровенно говоря, получали от этого мало радости. Однажды я попала на вечеринку -- молодежь, студенты, все свои.
Я никогда так скучно не проводила время. Все ходят довольные, улыбаются стандартной американской улыбкой, разговоры жутко поверхностные. "Как дела?" -- "Замечательно! Живу!" Я все ждала, может, что-то произойдет. Нет, все походили, поулыбались и, удовлетворенные, разошлись. Так повторялось раз, два, на третью вечеринку я не пошла.
Вообще, из всех американских развлечений, которые недоступны в России, мне больше всего нравилось прыгать с парашютом. Александр, когда ему сказали, что я пошла прыгать, стал белым как полотно. И еще в Америке очень приятно самой водить машину, в России я за руль садиться побаиваюсь.
Вернулись мы достаточно неожиданно. Вначале приехали ненадолго, на месяц -- и Гордону почти сразу предложили поработать в Москве. Вот уже три года мы живем в России и совершенно не жалеем, что сюда перебрались.
Возможностей для реализации здесь несравненно больше. Александр играет у Иосифа Райхельгауза в "Школе современной пьесы" -- Треплева в "Чайке". На радиостанции "Серебряный дождь" он ведет программу "Хмурое утро" -- два раза в неделю по четыре часа в прямом эфире. Программа начинается в семь -- и ему приходится вставать в шесть утра. Параллельно на телевидении мы с ним вместе делаем программу "Собрание заблуждений". И еще он соведущий телешоу "Процесс". Наконец, со своим отцом, Гарри Борисовичем Гордоном, выпускает литературный альманах "Предлог".
Л.Л.: Да, ваш муж производит впечатление человека, который наконец-то дорвался до работы. Я читала, он собирается делать программу о женщинах?
Н.К.: Ее рабочее название "ГорДон Жуан".
Честно говоря, я мало что знаю об этом проекте. Кажется, разговор пойдет не о каких-то отдельных персонажах, а о среде обитания, о культурных традициях.
Л.Л.: А вы сами не хотите сделать аналогичную программу о мужчинах?
Н.К.: Не знаю. Гордон, наверное, это поймет, у него все-таки с чувством юмора все в порядке. Я в принципе не люблю, когда женщины пытаются анализировать мужчин. Есть в этом что-то феминистское, нехорошее.
Л.Л.: Нана, вы такой самостоятельный человек, с парашютом прыгали. Неужели вы не феминистка?
Н.К.: Нет, что вы?! Я существо зависимое. Я люблю быть дома, с дочкой (она сейчас живет с нами), при муже -- чтобы он мне советовал, что и как делать, куда ходить, где ни в коем случает не показываться. Во мне сильны грузинские корни.
И если гости приходят, все должно быть чинно: за роскошно накрытым столом все усаживаются по рангу, тамада произносит тосты. Все правила известны, роли распределены. Я себя чувствую комфортно, знаю свое место, наслаждаюсь ситуацией. Западная традиция: шведский стол и уйма галдящих гостей -- не по мне.
Л.Л.: В одном интервью Гордон сказал, что у него жена грузинка и ведет себя соответственно. На все вопросы отвечает: "Да, дорогой! Хорошо, дорогой!" А поступает, как хочет.
Н.К.: Он ведь меня хорошо знает. Наверное, так и есть.
Л.Л.: Из Интернета я узнала, что Партия общественного цинизма (ПОЦ), которую ваш муж учредил, ставит своей целью конституционный захват власти, что она призывает узаконить взятки чиновникам и вообще жить без принципов, потому что в российской истории не было худшей напасти, чем принципиальные политики. А каков циник в семье?
Н.Г.: Его цинизм ограничивается общественной жизнью, ко мне он относится нежно. Александр не любит, когда я интерпретирую его взгляды и убеждения, да я, откровенного говоря, редко пытаюсь это делать.
Л.Л.: Существуют ли у вас в семье какие-то традиции типа воскресных обедов?
Н.К.: Почему воскресных? Обед в нашем доме есть всегда. Я люблю готовить -- и лобио, и долму, и харчо. Александру очень нравится, да и сам он неплохо готовит.
Л.Л.: Вы ссоритесь?
Н.К.: Поскольку мы вместе делаем одну передачу, то, бывает, дома на повышенных тонах обсуждаем технические вопросы. Или, знаете, иногда скучно, вот и можно отношения выяснить.
Л.Л.: То есть ваш нынешний статус -- жена при муже?
Н.К.: Вот Райхельгауз зовет меня в театр. Когда я жила в Грузии, я довольно активно снималась в кино -- в восьми лентах, одной даже совместной с французами. Лет шесть назад фильм режиссера Нодара Моногадзе, в котором я играла, взял главный приз на Сочинском фестивале. Я же еще была "мисс Тбилиси".
Л.Л.: Что же вы о самом интересном не рассказываете?
Н.К.: В том-то и дело, что я многие годы пыталась всем доказать, что я не просто безмозглая красавица, а личность, творческий человек, журналистка, со своими амбициями. Я снималась в кино, писала статьи -- и было все нормально. А как выбрали меня "мисс Тбилиси" -- и такой шум вокруг поднялся.
В СССР это был, пожалуй, самый первый конкурс красоты, он прошел еще до "Московской красавицы". Я попала на него совершенно случайно как "мисс Университет".
Л.Л.: И что такое конкурс красоты по-грузински? Неужели вы ходили по подиуму в купальниках?
Н.К.: В длинных платьях. И блистали не столько коленками, сколько интеллектом и талантами. Мы пели, музицировали, отвечали на вопросы.
Л.Л.: Вы поете?
Н.К.: В свое время я училась в музыкальной школе, собиралась поступать в консерваторию на класс вокала. Моя мама -- биолог, а папа -- первая флейта Грузии, он гастролирует и преподает.
После конкурса красоты меня наградили поездкой в Америку, было много заманчивых предложений. Но у меня на родине существует нехорошая традиция -- похищать невест. Меня в восемнадцать лет и похитили.
Л.Л.: Вы не скучаете по Грузии?
Н.К.: Тбилиси -- единственное место, где я чувствую себя дома, мне там хорошо и спокойно. Все другие города и страны -- это как долгое путешествие. Кстати, в Грузию я обычно летаю одна, без Александра. Он понимает, что это пространство моей личной жизни, что этот город и все воспоминания, с ним связанные, принадлежат только мне.
Сейчас до Грузии рукой подать -- всего два часа лета. И как только появляется возможность, я туда уезжаю. Раз в полгода точно.
Л.Л.: Но официально вы с Александром граждане какой страны?
Н.К.: Я гражданка Грузии. Моя родина, к сожалению, не признает двойного гражданства. А у Александра два паспорта, русский и американский.
Л.Л.: А сколько лет вы с Гордоном уже вместе?
Н.К.: Пять лет.
Л.Л.: И как -- кто на кого сильнее повлиял?
Н.К.: По-моему, одинаково мы друг на друга влияем. Как там говорят? Одна сатана?
ЛЮДМИЛА ЛУНИНА
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
