"Блондинка": радикальный и трагический портрет Мэрилин Монро

Картина разделила критиков и зрителей на два лагеря: одни «Блондинкой» возмущены, другие ею потрясены, что, как минимум, говорит о незаурядности ленты – избыточной, громкой (в прямом смысле: Монро много кричит) и провокационной (есть эпизоды секса, впрочем, не слишком откровенные). Кажется, единственное, на чем все точно сходятся – это выдающаяся и отважная актерская работа кубинки Аны де Армас, которая, во-первых, в гриме невероятно похожа на Мэрилин, а во-вторых, максимально убедительно передает терзания своей героини. Если де Армас не будет в следующем году претендовать на «Оскар», понять это будет сложно.

"Решение уйти": корейский детектив о трагической любви

Маленькая Норма Джин (это настоящее имя Мэрилин Монро) воспитывается матерью (еще одна отличная актриса Джулианна Николсон), одержимой образом отца девочки. Его портрет висит на стене, подобно иконе, на которую уже готова молиться и сама Норма Джин. Мать рассказывает дочери, что папа не может сейчас быть с ними, у него много дел в Голливуде, но у них обязательно все будет хорошо. Вскоре выясняется, что у мамы, во-первых, шизофрения, а во-вторых, она не слишком любит Норму Джин, виня дочь в том, что возлюбленный, который на самом деле ребенка не хотел, ее бросил. С этим ощущением необъятной, разрушительной недолюбленности Норма Джин, согласно авторам «Блондинки», и проведет всю свою недолгую жизнь. Столь глубокие детские травмы порой невозможно изжить и во взрослом возрасте.

Норма Джин в «Блондинке» будет искать отцовский образ во всех своих мужчинах, с щенячьей доверчивостью бросаться в очередные отношения и почти каждый раз глубоко разочаровываться. Второй муж, бейсболист Джо Ди Маджо (Бобби Каннавале) будет ее бить, третий муж, драматург Артур Миллер – использовать их разговоры в своих пьесах, а уж про президента Джона Кеннеди лучше вообще промолчать – сами увидите. Чудовищна сцена первой встречи с большой голливудской шишкой, давшей дорогу карьере Мэрилин. Не менее отвратительны эпизоды, показывающие реакцию преимущественно мужской толпы на публичные появления актрисы.

В «Блондинке», как и в некоторых других картинах о Монро, героиня раздвоена: в ней сосуществуют Норма Джин и Мэрилин, реальный человек и звезда. В какой-то момент Норма Джин перестает хотеть быть Мэрилин – недалекой блондинкой из легкомысленных фильмов, – но шансов изменить свой образ ей не дадут. И драма, конечно, заключается не только в недостаточной реализованности, но и в том, что Мэрилин сводят лишь к сексуальному объекту, расчеловечивая ее.

А Норма Джин вообще-то любит Чехова и Достоевского, способна на глубокий анализ текста и интересные интерпретации характеров персонажей; она мечтает о театре и о драматических ролях. Именно за это, кстати, в фильме ее и полюбил интеллектуал Артур Миллер, брак с которым разрушили несколько неудачных беременностей – еще одна большая человеческая трагедия Монро. Норма Джин мечтала о детях и в фильме считает аборт, сделанный в свое время из-за грядущих съемок, огромной ошибкой.

Молодое российское кино: одиссея бедного студента и страдания эскортницы

Почти десять лет назад в Москве проходила выставка франко-алжирского художника Филиппа Паррено, посвященная Мэрилин, – это, собственно, тоже был своеобразный фильм, но помещенный в пространство музея. Эндрю Доминик в «Блондинке», по сути, использует ту же трактовку жизни актрисы, что и Паррено. Последний говорил, что на создание выставки его вдохновила книга с фотографиями документов, написанных Мэрилин от руки. «Меня волновало не столько содержание, сколько то, как это писала она – женщина, проходящая через разные фазы депрессии. Я изучил, как ее почерк менялся периодами, как Норма Джин превращалась в Мэрилин. Она была фактически убита своим образом, как в научно-фантастическом романе» – рассказывал Паррено.

«Блондинка» Эндрю Доминика также в какой-то момент начинает производить впечатление сюрреалистическое. Чем больше Норма Джин погружается в свою боль, чем больше принимает таблеток, тем более расплывчатыми становятся границы между реальностью и мрачной грезой. Героиня выходит из кинозала и моментально оказывается в самолете. Она слышит детский плач, доносящийся из комода. Она представляет, что нелепый и обидный эпизод секса на самом деле кадр из фильма, – и вот он действительно будто бы появляется на экране кинозала, и это уже становится почти забавным.

Эндрю Доминик, надо сказать, вообще на протяжении всей картины фонтанирует интересными режиссерскими решения, а многообещающий оператор Чейзи Ирвин помогает с неожиданными ракурсами. Половина сцен «Блондинки», например, снята в цвете, а половина – черно-белая. Такой прием визуализирует и раздвоение героини, и смену ее настроения, и восприятие некоторых моментов своей жизни как сцен из кино. Последнее может быть как спасительным, так и губительным.