"Паркет": последнее танго втроем

Современность. Неопределенное пространство, вероятно, Восточная Европа. Главные герои «Паркета» должны встретиться в отеле на торжественном юбилее танцевального клуба – виделись они последний раз лет двадцать пять назад. Мужчина по прозвищу Какаду с длинными волосами цвета воронова крыла разыскивает двух женщин, с которыми его связывала любовь не только творческая, но и романтическая. Одна, прозванная Валенсией, была его женой, другая, называемая Элизабет, – любовницей, из-за которой их брак с Валенсией разрушился. Перипетии личной жизни не помешали им войти в историю танго-сообщества со знаменитым номером на троих. Теперь они хотят его восстановить: отрепетировать и вновь представить публике. Но для этого им придется отыскать в себе нынешних – постаревших, потрепанных жизнью, остепенившихся – себя прежних. Да и просто элементарно узнать друг друга в толпе.

В двух из трех центральных ролей заняты известные польские актеры: Анджей Хыра и Агата Кулеша – недавно их также можно было увидеть вместе в фантасмагории Малгожаты Шумовской «Снега больше не будет». В образе Валенсии предстает рожденная в Могилеве знаменитая израильская театральная и киноактриса Евгения Додина. Трио получилось по-настоящему блистательным. Оператор фильма дополняет эту интернациональную команду: Миндадзе вновь сотрудничал с молдаванином по происхождению Олегом Муту, профи со своим уникальным почерком, работающим с ведущими румынскими режиссерами и с Сергеем Лозницей.

Обратная сторона души: о чем расскажут сериалы нового стриминг-сервиса

Александр Миндадзе на протяжении долгих лет исследует феномен катастрофы в метафизическом разрезе. В его режиссерской фильмографии он также не отступает от любимой темы: внешние катастрофы становятся катализаторами внутренних. Так, герои его дебюта «Отрыв» переживают смерть близких в авиакатастрофе, ключевой персонаж «В субботу» безуспешно пытается сбежать из Чернобыля после аварии на АЭС, а герой «Милого Ханса, дорогого Петра», немецкий инженер, приехавший в Россию работать накануне Второй мировой, совершает непростительную ошибку на производстве и в то же время предчувствует скорое начало кровопролития.

В фильмах Миндадзе люди существует на пределе эмоций, слетают с катушек, впадают в истерику, в беспамятство. Бегут на последнем дыхании то ли от смерти, то ли, наоборот, к ней и иногда в эти мгновения даже, кажется, бывают счастливы. Камера тоже порой словно нервничает: мечется, движется хаотично (но на самом деле, конечно, каждое ее движение тщательно продумано). Картины Миндадзе часто непросты для восприятия: например, в сюжетах «Отрыва» и «Милого Ханса, дорогого Петра» разобраться весьма сложно, там много загадочного, непроговоренного, нелогичного, почти фантастического.

В «Паркете» режиссер и сценарист сохранил свой фирменный стиль, но при этом снял, кажется, свою самую зрительскую, самую понятную картину. И, несмотря на скромность событий (если сравнивать с другими его лентами), наиболее пронзительную.

"Девятаев": реальная история, которую мог бы выдумать сценарист-фантазер

Катастрофой в «Паркете» оказывается сама жизнь с ее бессердечным течением времени, с ее неотменяемой старостью, а значит, и неизбежностью смерти. Какаду и его подруги пытаются повернуть время вспять, обмануть само мироздание. «Мы не знакомы, раз столько лет не виделись» – изрекает Валенсия, и в этом слышны и горькая ирония (столько воды утекло!), и одновременно готовность аннулировать весь свой жизненный опыт. Познакомиться заново – значит родиться заново, стать другими людьми. Или теми же, но только снова юными. «Мы тангеры, мы всегда молодые». Безумие? Быть может. Но какая, к черту, разница.

Если герои предыдущих картин Миндадзе одержимы скорее смертью, Танатосом, от которых, они знают, им уже никуда не деться, то персонажи его новой ленты одержимы жизнью и эросом. Квинтэссенцией становится танго – один из самых чувственных парных танцев в истории. Человек молод, пока в его жизни есть страсть, любая, – можно прочитать эту метафору и так. Страсть редко сочетается с повседневностью, поэтому реальные жизни героев выглядят уныло и депрессивно. Но когда они надевают концертные костюмы и вспоминают па, которые так легко им давались двадцать лет назад, их глаза загораются, а возраст действительно стирается.

Трио циничной Валенсии, полубезумной Элизабет и беспокойного Какаду завораживает. Миндадзе удалось показать поистине терапевтическое влияние танца на человека, красоту движений и вложенных в них чувств, и в этом – отдельная ценность фильма. И все же, все же… даже песня Леонарда Коэна Dance Me to the End of Love на самом деле отсылала к гибели, к Холокосту. И у Миндадзе танец не способен отменить смерть. Но попытаться ведь все равно можно.